Лика Верх - Как достать ректора (СИ) Страница 26

Девочка убегает от неминуемого. Она и не заметит, как вернется сама, просто потому, что не сможет по-другому.

Теперь лорд Линер действительно был благодарен русалке. Хоть и пришлось их выселить с территории Академии. Договор был нарушен и ректор не имел права оставлять русалок в озере.

Остановилась я только на границе сада, за которую переступить я не смогла. Котэн тоже не смог, хоть я и надеялась, что все будет именно так, как с домом ректора: главное держаться за Котэна. Увы, здесь этот трюк не сработал.

— Ну давай, мой верный друг, рассказывай, что со мной было после того, как меня отключила русалка? — Я села на траву, оперевшись спиной о дерево. Котэн сел напротив, лапы задние скрестил, передние сложил на груди и начал то, чего я боялась.

— Владленушка, для начала расскажи мне, что у вас с лордом фон Линером за отношения, а после я тебе на твои вопросы отвечу.

— Какие отношения, Котэн Мурмяукович, о чем Вы? — Нет, ну правда, какие могут быть между нами отношения? Меня вообще дома пень старый, папочкой выбранный, ждет пождет. — Это было недоразумение, которое больше не повторится. И вообще, он сам на меня набросился, поэтому слова о целомудрие и ему тоже скажи, у него вообще эльфийка есть, а он студенток совращает!

Жаль бабулечке пожаловаться не смогу. Иначе придется выложить весь рассказ, в том числе про русалок, а за это мне в первую очередь попадет, а потом уже ректору, и похоронят нас в братской могиле.

— Недоразумение, это теперь так называется?

Право слово, мне самой неловко! А еще и рубашка эта… Ветра ведь на улице нет! Ни малейшего дуновения! А по мне там словно ураган прошелся. — Котэнчик, миленький, я вообще ничего не понимаю. Расскажи про русалок, а? — И вспомнив как я очнулась, строго добавила:

— И почему я была голой меня тоже интересует. В первую очередь! Но можно и по порядку.

Котэн подергал усами, все еще недовольно сверля меня взглядом. Не выдержал, принял расслабленную позу, выражение «серьезный разговор на тему морали» с лица… в общем, с Котэна, слетело.

— Почему, почему… Потому что ты, курина твоя голова, к русалкам поперлась. — Первый, нет, второй раз я слышу, как Котэн Муомяукович выражается. Я и сама знаю, что нельзя было к ним идти, но они ведь гипноз применили, а это вообще-то запрещено. — Не простые это русалки, Владленушка. Запомни раз и навсегда — коль русалка песни поет — то сирена. Утащить тебя могли на дно, да сестрой своей сделать, только не решились они на себя такой гнев лорда фон Линера навлекать… Однако могу дать усы на отсечение, что именно это они и планировали!

Повезло же мне. Вот правду говорят — дуракам везет. Ну, это я так о себе любя.

— Я в точности не знаю, но еще будучи в Заблудшем лесу рассказывали мне лешие, что сирены видят ниточки, связывающие людей, либо ниточки, которые только должны связаться, не могу сказать наверняка. — О каких ниточках идет речь я не поняла, ну да ладно, мне бы только до библиотеки добраться. — Заклятие, что русалка к тебе применила — тоже не знаю, лорд фон Линер отказался объяснять. Просто сказал что тебя необходимо срочно отнести в его дом, потом заперся с твоим телом у себя в спальне и они вместе с Хранительницей что-то делали.

— Ой… — Только и смогла выдавить из себя.

Заперся в спальне? Эли? Я то белела, то краснела и вообще, что они со мной делали? Какого… лешего там происходило? Лучше бы меня русалки забрали, честное слово.

— А где остальная команда по спасению блудной ведьмы? — Котэн потеребил усы.

— Их лорд фон Линер в башни лично сопроводил. — Когда успел, интересно. — И у всего происходящего есть своя легенда.

Я подобралась, насторожилась, и выразительно посмотрела на Котэна. Тот вздохнул.

— Русалка наслала на тебя сонное заклятие, ректор, как глава Академии не мог оставить тебя в саду и отнес в твою комнату. Пока он отводил Марине и Ролиона, с тобой у озера сидел я.

Мне кажется, или ректор ведет свою игру в параллель моей? Только моя безобидна и невинна, а его… А с его еще разобраться надо. И желательно разобраться в ней до того, как он достигнет финала, в котором, чую ягодичной мышцей, и мне уготована роль.

— Так, а почему я была голая, когда очнулась? — На этот вопрос я ответа ведь так и не получила.

— Это мне лорд фон Линер тоже отказался объяснять. — Ах, вот оно как. Отказался, значит. Котэнчик обеспокоенно добавил:

— Не обойтись нам без бабули, Владленушка.

— Бабулю нельзя. — Отрезала я. — Она меня же первой четвертует. Нет, тут надо самим действовать… — И злорадно добавила:

— План мести у нас уже готов, а подкорректировать его и на ходу можно.

Котэн Мурмяукович снова потеребил усы, обдумывая возможные варианты худшего наказания, махнул лапой отгоняя прочь такие мысли, и коварно оскалился.

Едва первые лучи солнца пронзили небо, мы с Котэном перебрались в башню.

Спать на траве, безусловно, приятно, только когда тебя не кусают разного вида насекомые и не жужжат над ухом комары. А еще когда ты одет не в рубашку на голое тело, а в нормальную одежду, сон на траве даже привлекает.

Добравшись до кровати, вернее, я до кровати, а Котэн до подушки, мы тут же отключились. Спать хотелось жутко. Нам предстоял насыщенный на пакости день. Надо быть сосредоточенным, чтобы пакость не превратилась в катастрофу. По крайней мере мне надо хорошо соображать, иначе наколдую чего-нибудь, чего потом сама не разгребу.

Сон мне еще такой хороший снился… Я сжигала дом ректора. Разумеется, самого ректора в нем не было. Я просто мстила Эли. Эта ушлая Хранительница так и норовит меня запереть да в жены ректору приписать. Ну уж нет! Так просто я не сдамся. Так думала я во сне, смотря на полыхающее строение. Крыша начала проваливаться в огне, балки рухнули, стены покосились… Благодать…

Но это был всего лишь сон. Прекрасный сон, которому не суждено сбыться. Все-таки поджог дома — уголовно-наказуемое деяние, да и фантазии фантазиями, а реальность это реальность.

Разбудил меня, как ни странно, Котэн. Если быть предельно честной: перебрался на мою кровать, уперся лапами мне в спину, скинул на пол и бросив: «иди, а то на завтрак опоздаешь», — засопел. Вот где справедливость? А нет ее, справедливости. К хорошему быстро привыкаешь, и я привыкла что Котэн Мурмяукович меня в комнате завтраками кормит, так что и в столовую ходить не надо, зато теперь придется идти. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.

Появляться в столовой в своей привычной одежде нельзя. Не положено. Раз я на факультете ведьм, значит выглядеть должна по форме. А такой формы у меня отродясь не было. Пойду по соседкам, точнее, к соседке, одной. Марине. Одолжит по старой памяти вещички, а то на остальных надеяться нельзя. Коль они меня сразу не приняли, то и сейчас благодушия ожидать не следует.

Марине обрадовалась моему появлению и вещи одолжила с огромным удовольствием. Я поблагодарила, вернулась в комнату, и, переодевшись в ванной, вышла в свет, уставившись на зеркало.

Шляпа — первое, что бросилось в глаза. Слегка изогнутая, со средней ширины полями, острым концом… Кудри из-под шляпы торчат в разные стороны, ну да ладно, не на парад же мне идти.

Кожаная обтягивающая жилетка на голое тело на металлической молнии, юбка (одно название) кожаная, чулки в полосочку выше колен, дальше идут черные кружевные подвязки, что никак не вяжется с образом этакой ведьмы… Сапоги, разумеется на высочайшем каблуке, причем длинные, чуть выше колен… И это вот так я должна ходить все время? Нет, эта девушка в зеркале определенно вызывает интерес, но… Леший. Придется привыкать. И не только мне. Котэнчику, например, тоже. Как бы он в обморок не упал, когда увидит сию прекрасную принцессу.

Марине, завидев меня, хитро улыбнулась, а когда мы с ней поравнялись, как бы невзначай протянула:

— Все парни будут твои. — Я фыркнула, не став комментировать такое заявление.

Хотя, наверно, стоило бы.

Едва мы вышли из Академии и влились в поток студентов идущих в столовую, как я начала ловить на себе взгляды с разных сторон. Одни были заинтересованы, другие похотливы, третьи смотрели с завистью. Вот уж чего не понимаю — так это зависти. Чему завидовать? У некоторых здесь фигура и получше, если они из-за шляпки — так не проблема, купите себе такую же.

В столовой было шумно, людно и необычно. Феи, которым кто-то понравился, слали им бабочки, которые либо сгорали в знак отказа симпатии, либо мирно покоились на плечах тех, кто очень даже «за» отношения.

Наше место привлекало внимания очень много. Просто когда все ведьмочки сели, юбки и без того похожие на пояски, оголили ноги по самую… В общем, сидеть надо аккуратно, ибо шанс засветить свое белье велик, как никогда.

Одни единственные сохраняли хладнокровное спокойствие — инкубы. Они вальяжно восседали на своих местах и с показным безразличием рассматривали… меня. Да, именно я удостоилась внимания всех инкубов. Раньше ведь меня здесь не наблюдалось, и лучше бы и дальше не было, потому что один инкуб, на вид ну о-о-очень самоуверенный, ногу на ногу закинул, руку на спинку дивана положил, и пальчиком меня поманил. Я аж язык от возмущения прикусила! Меня, да еще пальчиком поманил? Я состроила такую гримасу, словно не человека увидела, а в дыру деревенского туалета заглянула, и отвернулась.