Оксана Стадник - Чужое добро Страница 26

Гендевец встал между девушкой и оставшимися волками, выставив перед собой меч. На рукаве камзола расползалось темное пятно, тонкие струйки крови уже стекали по кисти руки.

— Значит так, сейчас ты садишься на Мерзавца и скачешь отсюда, поняла? — тяжело дыша, сказал через плечо Ральдерик, обращаясь к с ужасом глядевшей на его рану спутнице.

— Я тебя не брошу, — прошептала та, стараясь казаться смелее и сильнее, чем была на самом деле. — Я никуда не поеду.

— А я сказал, поедешь! Я не могу одновременно сражаться и пытаться защитить тебя! Герань оставь мне: от него на поле боя пользы гораздо больше, чем от моего коня.

В этот момент копыто бравого коника таки нашло чей-то череп, и тот принялся энергично топтать жертву, не забывая при этом лягать или цапать остальных противников. Несмотря на то что волки несли ощутимые потери, казалось, их это нисколько не волновало. Они продолжали вести себя так, будто ничего страшного не происходило. Вскоре стала понятна причина такого поведения: на поляну вышло еще шестеро зверей. Филара заметила, что Ральдерик взял меч в левую руку, правая же просто висела, с кончиков пальцев на траву капала кровь.

— Зачем ты это делаешь? — тихо спросила она его. — Ты же меня ненавидишь. Почему рискуешь собой ради меня?

— Ты все еще здесь? — дворянин попытался затянуть зубами над раной некое подобие жгута из кружевного платочка.

Шелк тут же из белого стал ярко-алым.

— Запомни, я никогда не бросаю членов своей команды в беде. Поэтому, если понадобится, буду рисковать собой, чтобы тебя защитить. Вспоминай об этом каждый раз, когда будешь лезть на рожон или влипать в очередную беду. Подставляясь сама, ты тем самым подставляешь меня. А мне слишком дорого мое тело, чтоб его украшали всякие безобразные шрамы. Понятно?

— Да, — прошептала Филара и заплакала.

Вокруг них смыкался пушистый серый круг. Бежать было поздно, да и не смогла бы девушка это сделать: Мерзавец паниковал, носился туда-сюда и шарахался от всего. Герань продолжал резвиться с двумя волками. Только один хищник, пришедший последним, просто стоял на поваленном дереве и не предпринимал попыток на кого-нибудь напасть. Филара вытерла слезы и подобрала несколько весомо выглядевших камней, решив, что в одиночку Ральдерику никогда не справиться.

Спокойный волк вдруг сел и завыл. Остальные отреагировали на это тем, что одновременно кинулись в атаку на своих жертв, перестав выжидать и подкрадываться. Первому подскочившему зверю Ральдерик тоже отрубил голову, кому-то досталось копытом или камнем между глаз. Но в общем и целом в исходе битвы никто не сомневался: слишком уж неравными были силы. Неожиданно вой сменился хрипом и резко оборвался. На бревне рядом с безголовой волчьей тушей стоял, опираясь на окровавленный меч, Гудрон.

— Извините, что так долго, — сказал он, тяжело дыша. — Не смог развернуть Неветерка, пришлось бежать пешком.

После гибели вожака хищники вдруг остановились и посмотрели друг на друга удивленными взглядами из разряда «А что это мы здесь делаем, а?» Застенчиво потоптавшись, выжившие звери развернулись и убежали, к величайшему сожалению Филариного коня.

— А волки так и должны себя вести? — поинтересовался кузнец, подходя к друзьям, когда стало понятно, что продолжения битвы не последует.

— А черт их знает… — бросил Ральдерик, стягивая камзол и морщась от боли. — Я уж думал, ты вообще не придешь. Так и пришлось бы нам тут вдвоем погибать. Нужно будет как-нибудь вплотную заняться твоими навыками верховой езды, а то это никуда не годится.

— Извини, — тихо-тихо прошептала бледная, как скатерть, Филара, глядя на окровавленную рубашку своего спасителя. — Это все из-за меня. Это я во всем виновата. Если б не поехала за водой, ничего бы не случилось… Ты прав, от меня одни только проблемы. Ничего не умею, ни на что не гожусь и только создаю всем трудности. Мне действительно не стоило вам навязываться. Обещаю, в ближайшем городе от вас отстану, и вы сможете забыть меня, как страшный сон…

— Что, уже сдаешься? — хмыкнул гендевец. — Скажи лучше, что испугалась, вот и бежишь.

— Я не бегу. Не хочу, чтобы из-за меня опять случилось что-нибудь подобное. Ты сам говорил, что я с вами до первого промаха…

— Я много чего говорю, — сурово буркнул герцог, изо всех сил изображая крайнюю заинтересованность в состоянии своей руки. — Кстати, спасибо, что жизнь спасла. Если б не твоя фляга, даже и не знаю, как бы я выкручивался. В общем, если хочешь оставаться — оставайся. Тебя никто не гонит…

Договорить дворянину не удалось. Девушка заплакала и бросилась ему на шею.

— Ну-ну, — растерялся Ральдерик. — И зачем ревешь? Тоже мне, повод нашла!

Филара уткнулась лицом ему в грудь и зарыдала еще громче. Гудрон смущенно почесал нос и деликатно ушел осматривать местность. Из кустов на поляну, ведя на поводу притихшую Неветерка, вышел Дунгаф. Он окинул взглядом открывавшуюся панораму и, привязав лошадь к какой-то ветке, направился к ирольцу.

— Ну, перестань, — гендевец неуклюже похлопал здоровой рукой девушку по спине. — Ты лучше посмотри, что стало с моим чудным камзолом! Прямо сердце кровью обливается!

— Я постираю, — глухо пробормотала Филара.

Плач сменился судорожными всхлипами.

— Да какая тут стирка?! Ты посмотри, что эта зверюга с рукавом сделала! Он ведь был совсем новый!

— Шить я тоже могу.

— Кстати, — вспомнил дворянин. — Кое-кто утверждал, что умеет перевязывать раны. Если это неправда, боюсь, я погибну от кровопотери до того, как мы доберемся до врача…

— Ой, точно! — Филара встрепенулась и отпрянула от гостеприимной груди спутника.

Пока девушка искала бинты и возилась с боевым ранением, Гудрон пересказал Дунгафу все, что успел увидеть.

— Ты прав, — подтвердил сомнения кузнеца гном. — Нормальные волки себя так не ведут. Вообще мне непонятно, что стая делала в данной местности. Эти заросли скорее роща, чем густой лес. А вокруг поля. К тому же дорога слишком близко… Покажи-ка мне того воющего волка. Хотя бы то, что от него осталось.

— Он там, — юноша махнул рукой в сторону бревна, за которым покоились бренные останки.

Библиотекарь прошел в указанном направлении и стал что-то пристально разглядывать.

— В общем, мне все ясно, — объявил он, наконец. — Подойди-ка сюда и сам посмотри.

Иролец послушно приблизился, недоумевая, что такого мог понять гном. Его ждал сюрприз. На том месте, где полагалось быть волку, лежал чей-то чужой труп. Общей чертой являлось разве что отсутствие головы. Это было какое-то зеленое существо с дряблой кожей, покрытой редкими жесткими волосками. Худенькие, лишенные всякого намека на мускулатуру лапки заканчивались мелкими кистями и стопами с короткими толстыми пальцами. Под обкусанными ногтями кокетливо виднелись черные грязевые ободки. Тварь была прямоходящей, ростом чуть ниже среднего гнома. Интереса ради кузнец отыскал ее голову. Она очень шла туловищу. Низкий лоб, покрытый глубокими горизонтальными складками, глубоко и близко посаженные глаза, короткий вздернутый, так и просящий кирпича, нос, большой «улыбчивый» рот с редкими гнилыми зубами, слуховые отверстия вместо ушных раковин и несколько дополнительных подбородков, противно свисающих под основным. Красавчик еще тот.

— Что это? — спросил Гудрон, брезгливо разглядывая лежавшую в кустах голову.

— Выгруг, — ответил гном. — Я же говорил, что нечисти в наших краях хватает.

— Ни разу ни о чем подобном не слышал.

— Почему-то я не удивлен, — вздохнул Дунгаф. — Выгруги, как ты можешь заметить, плохо приспособлены к жизни. Достаточно сложно выжить с таким телом. Однако у них есть одно очень полезное умение, с лихвой компенсирующее эту неприятность. Они способны принимать облик любого животного и внедряться в стаю. Практически сразу же после этого полностью подчиняют себе данное сообщество и встают в его главе. При этом все остальные животные становятся их… скажем, марионетками, так проще объяснить. Выгруги могут управлять их разумами, заставляя подчиненных совершать несвойственные им поступки, добывать для выгругов пропитание, защищать от врагов. Делать все, что они хотят. После его исчезновения животные опять становятся нормальными, я полагаю, они даже не помнят, что делали под управлением. Поведение данных волков подтверждает эту мою догадку.

— А как же я тогда его так легко убил?

— Тебе просто повезло. Выгруг не думал, что придет кто-нибудь еще, и не позаботился о собственной безопасности. Решил, что всех своих жертв загнал в угол.

— А к людям они внедряться могут? — забеспокоился кузнец.

— Теоретически это возможно, — после короткого раздумья ответил гном. — Но я сомневаюсь, что сие имеет место. Видишь ли, быть человеком сложно. Нужно соблюдать массу условностей, ритуалов, законов. Взаимодействовать с другими народами, государствами. Способности выгругов влиять на животных не безграничны. Есть предел. Кто-нибудь обязательно заметит, что в данной общности творятся подозрительные вещи, и поднимет тревогу. К тому же они достаточно ленивы, чтобы так себя утруждать, когда можно вклиниться в стаю волков, медведей, орлов или еще кого и успешно сибаритствовать без особых усилий. Так что, если подобное и происходит, то только в отдаленных населенных пунктах, не поддерживающих контакта с окружающим миром…