Евгений Шепельский - Воспаление колец Страница 26

Владыка Эльфов с интересом поводил очами.

– Я, пожалуй, куплю пару штук... Или даже три! – быстро добавил он, выуживая кошелек.

Прежде чем Лепоглаз успел моргнуть глазом, возле него образовалась давка. Громче всех кричал Гнусдальф, стараясь выторговать себе самый непристойный журнал подешевле. Он напирал на право старшинства и отмахивался от конкурентов посохом.

– ...Так, все? Больше желающих высказаться нет? – спросил Эглонд пять минут спустя, прикладывая пятак к свежему кровоподтеку под глазом.

– Да нет, нету никого, – высказался Гнусдальф, со счастливой улыбкой на устах втискивая самый толстый журнал в свой саквояж. Там уже лежали пара позолоченных дверных ручек с вензелем Эглонда, три столовых набора и свистнутый на кухне подстаканник.

Эглонд запихнул тонюсенький журнальчик за трусы, степенно опустил полы халата и негромко сказал:

– По-моему, здесь есть еще одно лицо, чье мнение о делах Хреноземья нам стоит выслушать. Да-да, я говорю о наследнике!

Тишина наступила в актовом зале. Даже гномы перестали храпеть. Было слышно, как напряженно сопят за дверями мордорванские шпионы.

Фордо недоуменно огляделся. О каком еще наследнике толкует Эглонд?

Под задом Элерона скрипнул стул. Бодяжник встал, и все увидели, что он бледен.

«Бедняга траванулся эльфийской жратвой», – уверенно определил Свэм.

Однако Фордо истолковал вид Бодяжника по-своему. «Не упоминать при Бодяжнике о короле...», – так, вроде бы, говорил Гнусдальф. Внезапно Фордо понял, на что намекал маг.

– Августейшая особа! – вскричал хрюкк. – Ты – наследник Большого Голубого Трона Гондории!

По телу Элерона прошла дрожь, а на лице проступило выражение затаенной скорби.

– Увы, это я, – кивнул он.

Зал ахнул. Да, это был он, наследник трона могучего государства, тот, чей предок Солидол вынужден был отречься от престола и лечь в клинику, где лечили беспробудных алкоголиков и особо буйных писателей. Там он умер от белой горячки. К счастью, он успел закрутить роман с одной медсестрой, и его род, таким образом, не прервался. С тех пор минула не одна сотня лет, но Гондория не устала ждать наследника, готовая ему отдаться, лишь бы была в нем хоть капля королевской крови... Ну, а пока наследника нет, страной правит династия Заместителей.

– Ты слишком худой для наследника! – проскрежетал Брагомир. – А чем докажешь, что ты и впрямь потомок Солидола?

– Вот паспорт! – Элерон извлек новенький паспорт, раскрыл его и показал Брагомиру.

– Эй, но это эльфийский паспорт! – удивленно вскричал богатырь.

– Ну и что? – Элерон послал Брагомиру презрительную улыбку. – Свой старый паспорт я потерял, а новый получил вчера в Раздеванделле. Вот подписи Эглонда, Гнусдальфа и еще семерых авторитетов. Они удостоверяют, что я прямой и единственный потомок славного Солидола! Вот так-то! Хе-хе...

Брагомир покраснел. Все (кроме гномов) знали, что он – старший сын Заместителя Гондорийского Короля, а следовательно – и сам будущий Заместитель.

– Значит, моей стране суждено пережить Возвращение короля... – покрывшись испариной, прошептал он.

Гнусдальф кашлянул.

– Не стоит драматизировать. Возвращение короля предречено свыше, и, я думаю, найдет горячий отклик в сердцах простых гондорийцев. Ведь так, Элерон?

Бодяжник заторможено кивнул. Его лицо стало белее мела.

– Простите, мне срочно надо выйти, – тихо произнес он. – Похоже, я отравился эльфийской жратвой...

И он опрометью выбежал из зала. Было слышно, как он крикнул кому-то в коридоре: «Эй, друг, где здесь ближайший туалет?»

– Наследничек... – криво усмехнулся маг.

Эглонд трижды позвонил в председательский колокольчик.

– Хорошо, хорошо, с мнением наследника мы ознакомились. Думаю, теперь нам стоит ознакомиться с предметом нашей беседы. Покажи-ка нам кольцо, Гнусдальф Серобород!

От пристального взгляда чародея у Фордо зачесалось под мышками. Негнущимися пальцами он вынул кольцо и подал магу.

Заполучив кольцо, Гнусдальф высоко поднял его над головой. Поймав солнечный луч, золотой ободок рассеял по залу зловещие красные блики.

– Вот! – изрек чародей. – Вот то самое мерзопакостное кольцо! Думаю, всем известно, что случится, попади оно в лапы врага?.. Про гномов я не говорю... Что? Не всем? Ну хорошо, расскажу вкратце. Итак, завладев кольцом, Цитрамон схватит всех, каждого из нас, за я... Э-э, ну, вы поняли. А потом навсегда сожмет их в кулаке. Так мы и станем ходить – враскорячку. Боль и позор – вот все, что нам останется! – Гнусдальф помедлил. – Да, если носить его долго – не на пальце, пусть даже в кармане, – ваш Младший Брат... Ну, с ним случится страшный «Пшик!», тот самый «Пшик!», за который жена выгоняет из дома. Побочный эффект злых чар, тут уж ничего не поделаешь.

Зал ахнул, кое-кто бросился к выходу.

Наградив паникеров презрительной усмешкой, Гнусдальф картинным жестом бросил кольцо на стол. Оно упало, нет, рухнуло с грохотом, словно весило не меньше килограмма.

– Какой ужасный кошмар! – простонал Лепоглаз.

– А где гарантия, что это именно то самое кольцо, а не дешевая подделка? – проскрипел Эглонд.

– Ты жаждешь гарантий подлинности кольца? – удивился маг, почесывая под бородой.

– Вот именно! – Владыка Эльфов пронзил Гнусдальфа взглядом. – Может, твои хрюкки пропили Кольцо Врага еще месяц назад, а сюда приволокли негодную подделку?

Гнусдальф усмехнулся.

– Эту вещь не так просто пропить! – Он взял кольцо, подбросил его на ладони и спросил: – У кого-нибудь есть свечка?

– Свечка? – удивился Эглонд. – Аптекарская свеча? – Он с жалостью взглянул на мага. – Да, геморрой ужасная болезнь, но я бы не советовал тебе вставлять свечу прилюдно!

– Обычная свеча! – гневно отрубил маг и тихо добавил: – Я еще ни разу не видел, чтобы обычную свечку вставляли туда, да еще прилюдно. Так делают разве что извращенцы. Ты, Эглонд?

– Что за бредни ты несешь, Гнусдальф Серогляд? – фальцетом закричал Владыка Эльфов. – Я вставляю только свечи из аптеки, и... – Он осекся, отвернулся к окну и засвистел.

– Хи-хи-хи, – захихикал Гнусдальф, всем своим видом выражая презрение к эльфийскому владыке. – На кольце заколдобинная... то есть я хотел сказать – заколдованная надпись, нанесенная рукой самого Цитрамона. Короче, для ее проявки мне нужна свеча. В конце концов, не фотореактив же я прошу!

– Блин, ну так бы и сказал! – буркнул Эглонд и потянулся к рупору.

Мигом был доставлен шандал с зажженной свечой, и Гнусдальф, сняв кольцо со шнурка, приступил к ворожбе, выйдя в центр зала. Он долго приседал над подсвечником, что-то бормотал, пускал карманным зеркальцем зайчиков в глаза зрителям и делал еще много всякой ерунды.

«Старый трюкач списал в утиль фокус с зажигалкой, – уразумел Фордо. – А организовать шоу из любого дешевого чародейства – на это он мастер. Устроил себе пиар на пустом месте, вот гад, да?»

Гнусдальф колдовал еще долго. Додумайся он положить рядом шляпу, участники Совещания бросали бы в нее деньги. Наконец он устремил на зрителей загадочный взгляд, выразительно дернул бровями, взмахнул руками и выкрикнул:

– Эники-беники флопс!

Раздался громкий взрыв, и мага окутало облако черного вонючего дыма.

– Может, сгорел на наше счастье? – прошептал Владыка Эльфов, но тут Гнусдальф, кашляя, вывалился из облака. Борода его была подпалена, одежда – основательно закопчена. Но чародей выглядел счастливым. В руке он держал столовый нож, на острие которого ярко сверкало раскаленное кольцо.

– Трепещите, убогие! – тоном кладбищенского сторожа молвил он, демонстрируя всем проявившуюся надпись, которая напоминала цепочку следов пьяной курицы. – Трепещите, ибо страшен, ох как страшен язык Мордорвана!

Дормезз нара монохромм,

Диггер фара стрептоцид...

Моджахеддур караббин,

Шанкр обдура простатит!

Дом Периньон,

Эш фазг гонорей,

Нембутал джавахарлал

Артаксеркс хаш гербицид!

Воистину страшен был язык Мордорвана. Едва Гнусдальф замолк, с потолка рухнула люстра, а под Эглондом провалилось сиденье стула. Кроме того, у многих эльфов встали дыбом волосы, а у Гнивли, сына Гноя Перешейка, загадочным образом пропали из кармана все деньги.

– Это черт знает что такое! – возмутился Владыка Эльфов, чьи ноги в изящных, шитых бисером тапочках задрались выше головы. – Это возмутительно! Я не знаю, как это назвать!

– Назвать? – вкрадчиво переспросил Гнусдальф. – О, за этим дело не станет! Картина «Первый раз у гинеколога», вот как я могу это назвать... Однако ты сам просил доказательств, о эльфийский владыка! Галиматья, конечно, еще та, но звучит внушительно. Хочешь, я прочту ее еще раз?