Рон Хаббард - Злодейство Торжествует Страница 26

Мэдисон украдкой взглянул на Хисста, но тот просто сидел, уставившись в экран. И было неясно, как он реагирует на происходящее вокруг.

Комментатор говорил, что нельзя кормить грудного младенца ничем, кроме материнского молока, ибо "эта чудесная пища несет с собой по восхитительному вкусовому каналу мягкий, трепетно живой поток любви и семейной теплоты".

Мэдисон ужасно жалел, что не знает, как прогнать ленту вперед. Он глянул на Хисста: взгляд шефа был непроницаем, лишь в глубине желтых глаз трепетал огонек безумия.

На экране появились странные звери, возящиеся в грязи. Диктор гневно назвал молоко всех животных "жидкостью, способствующей пробуждению похоти и жадности", и закруглился.

Далее пошли кадры со старинными зданиями. Школы! О, слава небесам, наконец-то начиналась программа Мэдисона.

Довольно гнусавым голосом комментатор изложил историю школ и стал показывать те из них, которые были названы в честь членов королевской семьи и императоров.

Мэдисон снова тайком взглянул на Хисста. Тот сидел в своей кричаще-алой форме генерала Аппарата и больше напоминал дьявола, нежели человека. О чем он думал, определить было невозможно.

Неожиданно началась та часть, которую ждал Мэдисон. "…Но времена меняются, и парад власти на сцене истории может с неизменным блеском идти к новым высотам. Вчера лорд Снор, глава Управления внутренних дел, действующий через мэра Дворцового города, решил отпраздновать нашу преданность лучшим качествам в аристократах и придворных завтрашнего дня, а также отдать должное славе и преданности делу нашего великолепного и беспощадного защитника королевства Ломбара Хисста, представителя императора…" Текст был просто великолепен — ведь Мэдисон написал его сам. Правда, ему не очень понравился трубный голос фанфар, который звучал как-то сентиментально и несовременно. Он с беспокойством глянул на Хисста — интересно, как он все это воспринимает? — но не заметил никакой реакции!

"…Королевская школа пажей переименовывается. Теперь она будет называться Королевской школой Хисста".

"Господи, — подумал Мэдисон, — даже глазом не моргнет. Просто сидит себе, и все! Неужели не видит, что я вставил эту ассоциацию для того, чтобы люди думали о нем как об императоре? Истукан какой-то".

Пошли изображения школы и классов прошлых лет, затем школы в нынешнем ее виде. (…)! Она выглядела гораздо более запущенной! Это было круглое, похожее на коробочку для пилюль здание с внутренней спортивной площадкой. Ее окружала ограда из синего и красного камня, в которой виднелись проломы. Промелькнуло даже одно разбитое окно!

Потом оператор, видимо, едва удерживающий в руках камеру, дал четкое изображение ожидающих лордов, выстроившихся в два ряда!

Военная музыка!

И вот появился Хисст, шествующий по направлению к лордам; каждый из них стоял с сыном или пажом и под приличным кайфом, но на расстоянии это было незаметно.

И вот здесь начиналось самое сложное! Если оператор в чем-то ошибся, ему, Мэдисону, конец, конец, конец!

Хисст зашагал меж рядов.

Первые поклонились!

Хисст шел дальше, и поклон следовал за поклоном. Это сыновья и пажи дергали лордов за рукава, и те кланялись очень низко.

Мэдисон вглядывался так напряженно, что глаза его чуть не вылезли из орбит. Малейшая ошибка камеры — и не сносить ему головы! Оператор ведь пьян!

Хисст прошел сквозь ряды, но на этом дело не кончилось. Хисст еще раз пройдет по этой дорожке, и тогда уж над Мэдисоном нависнет самая большая угроза.

На экране Хисст вступил в зону действия иллюзионного проектора. Техник включил его, и электронное изображение Хисста в двести футов высотой, похожее на гигантского красного дьявола, словно похлопывало школу по крыше, и, пока он таким образом благословлял ее, выступающие громко произносили речи.

Послышались приветственные крики: сначала орали все, потом только мальчики, потом оглушительно рявкнула музыка. Не похожи ли некоторые из них на призывные вопли животных?

Невозможно было сказать, что обо всем этом думал, сидя здесь, за столом, сам Хисст. Клиент никак не реагировал! Заметил ли он что-то такое, что ускользнуло от внимания Мэдисона? О Боже, только не это!

На экране Хисст возвращался обратно. Гремела военная музыка. Еще раз он должен был пройти между рядами лордов.

Будут ли они кланяться?

Допустит ли оператор какую-нибудь оплошность?

Ага, первые двое лордов поклонились, затем — двое следующих, третья пара… Мэдисон отслеживал каждый дюйм этого пути, как ястреб… или нет, скорее как курица, которой в любой момент могли отрубить голову.

Лорды, пара за парой, кланялись и кланялись!

Хисст на экране забрался в наземный автомобиль.

Местом действия стал собор. "Теперь мы поведем вас в церковь Кастерли к обедне", — послышался голос диктора.

Показ завершился.

Но Мэдисон знал: его испытание еще не закончилось. Клиенту могло не понравиться что-то, не замеченное им самим. В реакции шефа Аппарата заключалось все!

Ломбар поднялся и ткнул пальцем в экран:

— Покажи это снова!

Злился ли он? Радовался ли? Заподозрил ли что-то?

Пока лента крутилась во второй раз, Мэдисон испытывал муки преданного проклятию.

Ломбар шумно вздохнул:

— Они поклонились мне. — Посидел немного молча и сказал: — Они поклонились мне, Ломбару Хиссту, простолюдину. — Потом покачал головой: — Если бы меня там не было, я бы ни за что не поверил! — Он повертел головой, поморгал. — Лорды? Кланялись простолюдину? — Помолчал. — Да такого ни разу не случалось за все 125 000 лет истории Волтара! — Он снова поморгал. — Это может означать только одно: они знали об ангелах!

— Видите ли, — сказал Мэдисон, — я бы не рассчитывал на то, что они всегда будут вам кланяться. В конце концов, нам ведь нужно только подготовить сознание народа к тому, чтобы вас воспринимали как императора.

— Да, — проговорил Хисст. — Да. Нам нужно подготовить его сознание. — И он погрузился в созерцание какой-то мечты, вращаясь в только ему известной части Вселенной.

Мэдисон дал шефу немного помечтать. Но все же это был его клиент, и нужно подводить черту.

— Итак, теперь вы можете выполнить данное мне обещание: неограниченный бюджет и полная свобода действий.

Ломбар спустился на землю. Он уставился на Мэдисона, и странными казались желтые огоньки в его желтых глазах.

— Ты не можешь иметь бюджет. Только управление или департамент могут его иметь. А чтобы создать новый, потребуется королевский приказ… — Хисст вовремя остановился. Слишком уж близко он подошел к тому, чтобы сознаться в отсутствии императора и печати за этой дверью. Этого никогда не следует делать. — Его величество тяжело болен.

— Но вы же обещали неограниченные фонды! — напомнил Мэдисон. — Вы сказали, что, если лорды поклонятся…

Ломбар раздраженно затряс головой:

— Почему я должен слушать твою болтовню? Я никого не обязан слушать.

— А народ обязан слушать, — сказал Мэдисон. — Чтобы поверить в то, что именно вам следует стать императором, люди должны слушать, а я должен позаботиться о том, чтобы они слушали то, что надо, и верили. Для этого требуются специалист по связям с общественностью и время для создания благоприятного климата. Но такой специалист стоит денег!

— Денег… — повторил Ломбар. — Я могу только разрешить уплатить. Вот почему никому в Аппарате много не платят. Я не могу разрешить создание бюджетов для несуществующих департаментов!

— Тогда, как хозяин своего слова и человек, достойный быть императором, дайте разрешение на неограниченные платежи.

— На что?

— Вы же сами видели, что лорды вам поклонились.

Ломбар вдруг моргнул и начал кивать, словно сам кланялся. Мэдисон придвинул к нему свое удостоверение. Заметив пачку бланков, он нашел там формуляр "Изменение платежа" и, написав на нем «Неограниченное», подсунул его Ломбару.

Ломбар взглянул на бланк, послушно заполнил его и припечатал удостоверением Мэдисона, а потом — своим собственным.

Мэдисон уже держал наготове новый приказ и подсунул его под удостоверение Ломбара, которым тот снова заверил бумагу.

Приказ гласил:

Дж. Уолтер Мэдисон, рекламный агент широкого профиля, наделяется абсолютной свободой действий, получает в свое распоряжение материалы, оборудование и персонал и не нуждается ни в каких дальнейших разрешениях.

Ломбар Хисст, начальник Аппарата и представитель

Его Величества Клинга Гордого

После этого Ломбар словно забыл о Мэдисоне. Он подошел к хоумвизору и снова ввел в него ленту. Потом уселся в кресло и, подперев подбородок ладонями, снова уставился на экран.