Терри Пратчетт - Зимних Дел Мастер Страница 27

Но хватка Матушки удерживала ее от высказываний.

— Без странных сил не обошлось, это точно. — сказала Матушка Ветровоск. — Желаю вам успеха на вашем поприще, мисис Иервиг. А теперь, прошу меня простить…

— Конечно же, гос… пожа Ветровоск. Да сопутствует вам удача.

— Да расстелится вам дорога скатертью. — ответила Матушка. Она немного ослабила свою хватку, но руки не убирала и затащила Тиффани за угол коттеджа. Метла успошей мисс Тенеты стояла у стенки.

— Быстро привязывай вещи! — приказала она. — Мы должны улетать!

— Он вернется? — спросила Тиффани, с уисилием привязывая мешок и старый чемодан к черенку метлы.

— Не сейчас. Не думаю, что оно вернется так быстро. Но оно будет искать тебя. И оно станет сильнее. И я уверена, оно станет опаснее и для тебя, и для всех, кто рядом с тобой! Сколько же тебе предстоит узнать! Сколько всего сделать!

— Я поблагодарила его! Я пыталась быть с ним приветливой! Почему он продолжает преследовать меня?

— Из-за Танца. — ответила Матушка.

— Я попросила прощения!

— Видать, не достаточно любезно. Что понимает буря в сожалениях? Тебе придется загладить свою вину. Неужели ты и правда думала, что пустое место в танце было приготовлено для тебя? Ох, как же все запутано! Как твои ступни?

Рассерженная и сбитая с толку Тиффани, замерла, полуперекинув ногу через метлу.

— Мои ступни? А что с ними?

— Они зудят? Что случится, если снять ботинки?

— Ничего не случится! Я увижу свои чулки вот и все! При чем тут мои ступни вообще?

— Вот это мы и выясним. — яростно заявила Матушка. — Ну, полетели.

Тиффани попыталась поднять метлу в воздух, но она едва приподнялась над высохшей травой. Тиффани огляделась. Прутья метлы были плотно усыпаны Нак Мак Фиглами.

— Не хвиливайся. — сказал ей Роб Всякограб. — Мы крепко учепились.

— Только не дюже потряхивай, потому как у мя башка отвалится. — добавил Вулли Валенок.

— А харчи будут? — поинтересовался Величий Ян. — Горло бы промочить!

— Я не могу взять всех вас! — сказала Тиффани. — Я даже не знаю, куда направляюсь.

Матушка Ветровоск оглядела фиглов. — Вам придется пойти пешком. Мы направляемся в город Ланкр. Адрес — Tir Nani Ogg, на площади.

— Tir Nani Ogg?[6] — сказала Тиффани. — Это не…

— Это означает Усадьба Нянни Огг. — ответила Матушка. Фиглы посыпались с метлы. — Там ты будешь в безопасности. Более или менее в безопасности. Но нам придется остановиться по дороге. Мы должны закинуть эту подвеску как можно дальше. И я знаю, как это сделать! О, да!

Мак Нак Фиглы рысцой мчались по полуденному лесу. Местная дичь уже обнаружила их присутствие и поэтому пушистые лесные зверьки либо забились в свои норы, либо вскарабкались на вершины деревьев. Тем не менее, немного погодя Величий Ян попросил остановиться и сказал — Хтось за нами следует!

— Не дури. — ответил Роб Всякограб. — В этих лесах ничего не осталось настолько скаженного, чтоб фиглов уловляти!

— Я ведаю, что чую, — упрямо повторил Величий Ян. — Нутром своим чую. Хтось крадется за нами!

— Ну что же, я не из тех, кто с нутром мужчины свариться почнет. — сказал Роб устало. — Лады, парни, разойдитеся по кругу!

Вытащив мечи, фиглы разошлись во все стороны, но через нескольких минут начали ворчать. Ничего не было ни видно, ни слышно. На безопасном расстоянии пели птицы. Повсюду царили мир и спокойствие, столь необычные в соседстве с фиглами.

— Извиняй, Величий Ян, но сдается мне, нутро твое не работает. — сказал Роб Всякограб.

В этот самый момент, Горацио, сыр, свалился ему прямо на голову.

Река под большим ланкрским мостом была полноводная, но с высоты ее было трудно разглядеть из-за тумана — водяной пыли от водопада, стеной стоящей в морозном воздухе.

Река пенилась в узкой теснине, а затем стремительно кидалась вниз, как прыгает в водопад лосось, и с грохотом обрушивалась на равнины внизу. От водопада до Мела можно было добраться, следуя речному течению, но река так широко и лениво петляла, что быстрее было лететь по прямой.

Всего один раз Тиффани воспользовалась прямым путем, когда мисс Левел в первый раз привезла ее в горы. После чего она всегда выбирала долгую дорогу домой, путешествуя над петляющим трактом.

Подлететь к самому краю бушующего потока, резко обрывающегося в холодный сырой воздух, и направить помело вертикально вниз, было чуть ли не на первом месте в списке того, что она никогда, никогда в жизни не намеревалась делать.

Матушка Ветровоск стояла на мосту, держа в руке серебряную лошадку.

— Есть только один способ, — сказала она. — В конце пути подвеска окажется на дне глубокого моря. Пусть Зимовой ищет тебя там!

Тиффани кивнула. У нее не было слез, но это не означало, что она не плакала. У людей нет привычки беспрестанно плакать, обычно они об этом и не думают. Однако сейчас Тиффани думала об этом. Она думала о том, что у нее нет слез…

Выкинуть подвеску было целесообразным. Конечно же, целесообразным. Ведь все вокруг Боффо! Любой прутик может быть волшебной палочкой, а любая лужа — хрустальным шаром. Каждая вещь имеет только то могущество, которое ты сама вложила в нее… Запутки, черепа и волшебные палочки были тем же самым, что и… лопаты, ножи и очки. Они были как… рычаги. С помощью рычага можно сдвинуть скалу, но сам по себе рычаг работать не будет.

— Ты должна сама сделать выбор. — проговорила Матушка. — Я не могу сделать его за тебя. Это всего лишь безделушка и пока она у тебя, она опасна.

— Знаете, я не думаю, что он хотел причинить мне боль. Он просто расстроился. — сказала Тиффани.

— В самом деле? Ты хочешь еще раз встретиться с этим, таким расстроенным?

Тиффани подумала о странном лице. Зимовой принял очертания человека — более или менее — но так, как будто он подхватил идею стать человеком, но так и не понял, как это сделать.

— Вы думаете, что он повредит другим людям? — спросила она.

— Он Зима, дитя. Зима ведь не только красивые снежинки, а?

Тиффани протянула руку. — Отдайте мне ее, пожалуйста?

Матушка отдала подвеску, пожав плечами.

Подвеска лежала в руке у Тиффани, на белом шраме. Это была первая подаренная ей вещь, которая не была бы полезной, которая не предназначалась бы для чего-либо.

Она не нужна мне, думала Тиффани. Силу дает мне Мел. Неужели вся жизнь будет такова? Ничего бесполезного?

— Нам надо привязать ее к чему-нибудь легкому. — сказала она деловым голосом. — Иначе, ее выловят со дна.

Она порыскала в траве вокруг моста, нашла палку и обернула серебряную цепочку вокруг нее.

Стоял полдень. Тиффани придумала слово — дневносвет, ей нравилось, как оно звучит. Любой мог быть ведьмой в полночь, думала она, но чтобы быть ведьмой при дневносвете, надо иметь настоящие способности.

Как бы то ни было, быть ведьмой мне удается, думала она, шагая по мосту. Не удается быть счастливой.

Она бросила подвеску с моста.

Она не стала делать событие из этого. Хорошо бы прозвучало, что серебряная лошадка засверкала в лучах солнца, на мгновение повиснув в воздухе, перед долгим падением. Возможно, что так оно и было, но Тиффани не стала смотреть.

— Хорошо. — сказала Матушка Ветровоск.

— На этом все? — спросила Тиффани.

— Нет! Ты втанцевала себя в историю, девочка, одну из тех, что каждый год рассказывает себя миру. Историю про лед и пламень, Лето и Зиму. Ты ее испортила. Теперь ты должна остаться в ней до конца и убедиться, что все закончится так, как надо. Выкинуть лошадку необходимо только для того, чтобы выиграть немного времени, вот и все.

— Сколько времени у меня есть?

— Я не знаю. Такого раньше не случалось. Во всяком случае, у тебя есть время, чтобы подумать. Как твои ступни?

С точки зрения людей, Зимовой перемещался по миру без какого-либо перемещения вообще. Он был везде, где была зима.

Зимовой пытался думать. Никогда раньше ему не приходилось задумываться и это было довольно неприятно. До сих пор люди были лишь частью окружающего мира, двигающейся странным образом и разжигающей огонь. Но теперь, когда он начал думать, все стало иным.

Люди… Сделаны из человечьего материала… вот что она сказала.

Человечий материал. Он должен сделать себя из человечьего материла ради возлюбленной. И вот Зимовой искал эти материалы в ледяном воздухе моргов и среди обломков кораблекрушения. Что же он нашел? В основном грязь и воду. А если тело лежит уже давно, то и вода высыхает и не остается ничего, кроме пригоршни пыли, которую развеет ветер.

Таким образом, поскольку вода не способна мыслить, то за все отвественна пыль.

Зимовой был логичен, потому что лед был логичен. Вода следует логике. Существуют правила. Итак, люди это всего лишь… правильный вид пыли!