Роджер Желязны - Театр одного демона Страница 27

– Надеюсь, сударь, вы повидали много сражений? – спросил Квентин, скорее из вежливости, чем из любопытства: его почему-то не покидала уверенность, что если этот пузатый краснолицый обжора и участвовал в военных походах, то прошел весь свой боевой путь в обозе, в интедантской повозке.

– Сражений? Да уж достаточно, – самодовольно усмехнулся сэр Оливер и пустился в длинный, никому, кроме него самого, не интересный рассказ о боях под Пизой. Он рассказывал об этом малозначительном событии таким высокопарным слогом, словно описывал воинские подвиги короля Артура. Потом он перешел к описанию других битв. Если верить сэру Оливеру, он проливал свою кровь у стен чуть ли не всех итальянских городов.

Однако Квентин не очень-то верил ему. Он помнил, как однажды присутствовал при взрослом разговоре, и его отец сказал, что война в Италии похожа на торги: сначала произносятся зажигательные речи, потом заинтересованные стороны ведут тайные переговоры, и в зависимости от исхода этих переговоров либо город сдается, либо осада снимается. Еще отец говорил, что французы – вот те действительно настоящие воины и дерутся насмерть, а итальянцы и наемники только играют в войну и размахивают мечами и копьями. Но сэр Оливер почему-то ни словом не обмолвился о французах, зато его рассказ пестрел какими-то Колоннами, Борджия, Медичи и прочими иностранными именами, незнакомыми Квентину. Сэр Оливер тем временем настроился на патетический лад; слогом, достойным Гомера, он воспевал схватки на копьях и мечах, ночные дозоры в южной Италии, где конные отряды до сих пор подвергаются внезапным набегам сарацинов, и расписывал опасности, подстерегающие воинов под каменными стенами осажденных городов, когда внезапно на головы солдат, штурмующих крепость, льются потоки кипящего масла или расплавленного свинца.

Сэр Оливер был низенький лысеющий господин с козлиной бородкой. Фигура его напоминала пузатый бочонок, а красный цвет лица выдавал любителя вин. Во время разговора он вскидывал голову, и его бороденка смешно тряслась. Собираясь поведать очередную геройскую подробность своей биографии, он долго откашливался, прочищая горло. Киска, которой этот самовлюбленный болтун уже успел порядком надоесть, передразнивала его столь уморительно, что Квентин с трудом сдерживал смех.

Наконец Ватт доложил, что карета готова. Сэр Оливер отпустил слугу и выслушал многочисленные изъявления благодарности с подобающей суровому воину скромностью. В ответ он сказал, что, поскольку все они держат путь в Венецию, то им еще предстоит провести вместе немало времени. Очевидно, он был уверен, что общество столь великолепного кавалера и прославленного воина будет приятно всем. Киска, мило улыбнувшись, ответила, что ему всегда будут рады – ведь колесо может снова соскочить. Сэр Оливер не понял шутки и заверил прелестную барышню, что всегда будет рад помочь ей. Ему и в голову не пришло, что надрывный кашель, разобравший всю компанию после этого, мог быть вызван не крошкой, попавшей не в то горло, а какой-то другой, более сложной причиной.

Чуть позже компанию путешественников нагнала монахиня, которая должна была ехать вместе с ними с самого начала путешествия, но опоздала к месту встречи. Дама сидела верхом на гнедой кобыле, следом за ней ехал слуга на муле, державший на руке охотничьего сокола. Карета остановилась, и пассажиры, посовещавшись, подвинулись, освобождая для нее одно место.

Мать Иоанна была настоятельницей монастыря урсулинок, расположенного неподалеку от английского города Грейвлайна. Едва успев устроиться на сиденье кареты, она начала рассказывать о себе. Фамилия ее была Мортимер, и она состояла в близком родстве со шропширскими Мортимерами. Лицо у нее было некрасивое, с крупными чертами и выдающимися скулами. Темный загар выдавал в ней страстную любительницу охоты. И действительно, она ни на минуту не разлучалась со своим соколом, на каждой остановке снимала с головы птицы клобучок и отправляла ее за дичью. Сокол обычно возвращался с какой-нибудь безобидной маленькой зверушкой – полевкой или сурком, – окровавленной и истерзанной. Мать Иоанна хлопала в ладоши и говорила:

– Отлично, мисс Быстринка!

Быстринкой она называла своего сокола, прибавляя к имени птицы столько ласковых имен и разных сладеньких словечек, что Квентина, не терпевшего женского сюсюканья, начал разбирать смех, и мальчик с трудом удерживался, чтобы не прыснуть. Наконец пассажиры, которым также надоели излияния аббатисы и которых к тому же сильно раздражал ее высокий, резкий голос, решительно выступили против того, чтобы сокол находился в карете. Мисс Быстринке пришлось переместиться на запятки, где ехал слуга. Расставшись со своей любимицей, мать Иоанна заметно приуныла, однако через несколько минут, заметив оленя на лесной опушке, вновь воспрянула духом. Она предложила остановиться, чтобы загнать дичь, но и от этой идеи ей пришлось отказаться: единственной собакой, сопровождавшей путешественников, была комнатная болонка одной из дам, которая не смогла бы справиться не то что с оленем, но и с простой крысой.

Разочарованная аббатиса нашла утешение в светской болтовне. Путешественники узнали, что мать Иоанна не просто леди Мортимер, а старшая сестра той самой девицы Мортимер, которая составила блестящую партию с маркизом Сен-Бо. Сама же она стала настоятельницей монастыря потому, что не хотела выходить замуж (или потому, как шепнула Киска на ухо Квентину, что, несмотря на ее знатность и богатство, не нашлось такого дурака, который захотел бы на ней жениться). Уговорив родителей выхлопотать для нее место настоятельницы монастыря, она приняла постриг и стала аббатисой. Поджав губы, старая дева с гордым видом заявила, что вполне довольна своей участью, ведь Грейвлайн окружают густые леса, где можно отлично поохотиться. К тому же монахини в ее монастыре – дамы благородного происхождения, так что каждый вечер за чашкой чая собирается весьма приятная компания.

Так прошел этот долгий, долгий день.

Глава 2

Сэр Оливер откинулся назад в седле, оглядываясь по сторонам. Они все еще ехали по открытой местности. Слева уже много миль тянулись невысокие холмы, справа сверкала серебром быстрая речушка. Впереди виднелись небольшие рощицы, а на самом горизонте темнел лес.

Но кое-что заинтересовало сэра Оливера гораздо более, чем открывавшийся пейзаж. На склоне одного из холмов показалось красное пятнышко и стало перемещаться как раз по направлению к дороге, по которой они ехали. Сэр Оливер рассчитал, что встречный путник выедет на дорогу примерно в полумиле от того места, где они остановились сейчас.

Мать Иоанна подъехала к сэру Оливеру на своей отлично выезженной гнедой.

– В чем дело? – спросила она своим резким голосом, в котором даже при обычном разговоре звучали повелительные нотки. – Почему мы стоим?

– Хочу осмотреться, – ответил сэр Оливер, которого слегка раздражали резкий тон и повелительные манеры этой старой девы. – Прежде чем ехать дальше, неплохо было бы узнать, что там впереди.

– И какого лешего вы хотите там разглядеть?

– Лешие меня не волнуют. Меня больше беспокоят разбойники. Говорят, они появляются в этих краях.

– У нас есть охрана, – заявила мать-настоятельница. – Четверо арбалетчиков, которые пока что даром едят наш хлеб.

– Я не очень-то доверяю этим людям, – возразил сэр Оливер. – Вот увидите: при малейшей опасности они удерут от нас. И если нам действительно что-то угрожает, я предпочел бы подготовиться к неприятной встрече.

– Это просто смешно, – не сдавалась мать Иоанна. – Уж если нам суждено встретиться с разбойниками, то не вам отвести от нас такую беду. Целая разбойничья шайка может скрываться вон в том лесу впереди, и мы не заметим их – пока они сами того не захотят, разумеется.

– Все равно мне нужно наблюдать за дорогой, – сказал сэр Оливер. – Вон там, впереди, показался всадник. Он скачет нам навстречу.

Иоанна стала всматриваться в дорогу. Она была близорука и не сразу смогла разглядеть впереди на дороге всадника в красном плаще.

– Откуда появился этот человек? – спросила она у сэра Оливера.

– Не знаю. Но он скачет нам навстречу, это очевидно.

Действительно, красная точка быстро увеличивалась в размерах. Сэр Оливер сделал знак остальным подъехать ближе. Путники собрались в одну тесную группу. Все напряженно всматривались вдаль, стараясь угадать, чем может кончиться для них эта нежданная встреча.

Сэр Оливер, как старый вояка, критически оглядел свой маленький отряд. Не так уж мало народу, решил он. Силы кавалерии представляли две кареты, четыре запасных лошади и двенадцать мулов. Здесь можно было рассчитывать на тридцать человек, не считая дам. Примерно половина из них присоединилась к компании богомольцев в Париже, где паломники останавливались, чтобы закупить провизию. Там же, в Париже, они наняли охрану – четырех арбалетчиков, старых ветеранов, участвовавших в войнах с итальянцами. Командовал ими сержант Патрик, заявивший, что без него и его людей путешественникам ни за что не проехать через юг Франции, где леса кишат разбойниками и дикими зверями.