Не слушаю и не повинуюсь (СИ) - Калинин Алексей Страница 27

— Ты врешь! — воскликнуло зеркало.

— Вот ещё, — я щелкнул пальцами и превратился в полное подобие волшебного зеркала. Потом превратился обратно. — Ну что, вру я? Вот то-то. Так хочешь, чтобы я тебя грохнул?

— Не хочу, — буркнуло зеркало.

— Тогда слушай сюда — ты будешь врать королеве, что она самая красивая и самая желанная. Будешь врать до тех пор, пока она не крякнет. Всё понятно?

— Непонятно одно — зачем ей крякать?

— Вот жеж ты… Не крякнет, а помрет.

— Вот и надо выражаться яснее.

Я хотел было вспылить, но потом понял, что зеркало просто разводит меня на эмоции. Сделал шаг вперед и отломал одну завитушку от рамы. Зеркало жалобно взвыло.

— Это будет тебе уроком. Спрашиваю последний раз — всё понятно?

— Да, всё понятно. Зачем сломал раму? Теперь я некрасивое…

После щелчка пальцами завитушка вернулась на своё место и срослась с остальными украшениями. Зеркало облегченно выдохнуло.

— И да, ты никогда больше не вспомнишь про Белоснежку. Пусть живет себе в лесу с гномами. Свежий воздух ей полезен.

— Никогда больше, — пробурчало зеркало и добавило. — Сатрап.

— Ага, ещё и безжалостный к волшебным вещам. В общем, сейчас королева вернется и ты присядешь ей на уши, говоря, какая она красивая и вообще.

В глубине зеркала мелькнула довольная усмешка Гули. Явно она оценила мои потуги в дипломатии. Когда спустя полчаса королева вернулась на трон, то первым делом спросила зеркало про свою красоту. Зеркало немного помялось, но потом всё-таки выдало информацию о том, что она самая красивая.

Надо было видеть, как вспыхнула королева. Она прямо-таки зарделась от радости и стала ещё более симпатичной. Слуги и челядь завертелась вокруг неё, закрутилась, убирая тронный зал. Ближе к обеду замок стал походить на королевское жилище, а не на наркоманский притон.

— Что ты сделал, добрый путник? — спросила королева.

— Всего лишь убрал красоту у Белоснежки и добавил тебе, — пожал я плечами. — Теперь ты самая красивая и будешь оставаться такой всегда. Но помни, как только запустишь замок и распустишь слуг, так сразу же станешь самой страшной. Это несложное условие, но оно достойно того, чтобы быть счастливой. Скажи, ты счастлива?

— Свет мой зеркальце, скажи, я ли на свете всех красивее? — обернулась королева к зеркалу.

— Ты красива, спору нет… — зеркало запнулось. Я нахмурился и с хрустом размял пальцы. Зеркало тут же поспешило добавить. — Вообще самая красивая на свете.

— Я счастлива! — улыбнулась королева.

В этот миг в моих глазах снова потемнело и я отправился в незримый полет.

Глава 25

Когда я открыл глаза, в них тут же плюнула морская пена. Да-да, именно плюнула, потому что по-другому я не могу описать то состояние, в котором находился. Я бултыхался между небом и землей, болтаясь синим поплавком в толще морской воды. Над головой кричали альбатросы, ноги пощипывал косяк минтая, а в носу жутко свербело.

И где это я? Почему я здесь оказался и кого на этот раз должен осчастливить?

Вдалеке показался корабль. Он напоминал один из тех кораблей семнадцатого века, на который роняли слюну все пираты, оказавшиеся поблизости. Ладный, скорый, с парусами-крыльями. Этот красавец летел прямо на меня на всех парусах. Пер так, как будто хотел пронзить моё бренное тело бушпритом, как энтомолог редкую бабочку.

И никто не крикнет, что человек за бортом!

Я уже подумывал стать большим айсбергом, чтобы научить вежливости капитана и всех, кто находится там, на палубе. Ну да, потонут, зато потонут вежливыми людьми. Помрут с чувством собственного достоинства.

Поднял руку, чтобы щелкнуть пальцами и в этот миг меня потащило вниз. Я всё-таки успел щелкнуть и в последнюю секунду превратился в морского жителя. Вместо рук возникли здоровенные клешни, а ноги размножились и стали похожи на шесть подпорок для навеса. На спине здоровенный панцирь. Я стал крабом!

А что? Очень удобно в воде. На суше — урод уродом, а вот в морской пучине очень даже ничего.

Когда обернулся, то увидел симпатичную фигуру русалочки с грудью третьего размера и миловидным личиком. Роскошные рыжие волосы шевелились пучками багрянок. Пухлые губки недовольно хмурились, а бровки сдвинулись в недовольной галке.

— Чего тебе надо? — пробулькал я.

— Мне надо принца, — ответила красотка. — Я давным-давно за ним наблюдаю и влюбилась так, что готова жизнь отдать за то, лишь бы он остался жив. Но так, как я не могу быть с ним, то только охраняю и забочусь о его безопасности. Вот ты что хотел там сделать? Хотел поцарапать обшивку корабля или прокусить днище?

— Ну, вообще-то хотел просто утопить… но они сами виноваты, что прут и не смотрят, куда плывут.

— Да как же ты можешь? Они же живые!

— Да я бы спас их, не говно какое-то, — отмахнулся я от рыжеволосой красавицы. — Ты лучше мне вот что скажи — не видела ли ты где поблизости одного мага, его Астролябиусом ещё зовут.

Красавица встряхнула головой и облизала губки:

— Как же не видела? Видела! Он мне ещё обещал в помощь кого-то прислать, чтобы я смогла счастливой стать! Я даже трезубец у папы украла, чтобы отдать магу.

— Трезубец у папы? Волшебный? А папа тебя за это по сраке не налупил?

— Ой, да ладно, — отмахнулась русалочка. — У папы ещё есть. У него уже пару раз воровали трезубцы, так что он на всякий случай хранит десяток в кладовке. Меня зовут Ариэль, а тебя как?

— А меня можешь называть Масудом, — хмыкнул я, ожидая, что в этот раз услышат жители этого места взамен моего имени.

— Себастьян? — подняла бровь морская девушка. — Странное имя для краба. Обычно вас Цап или Хруп зовут, а тут… Себастьян!

— Ну, Себастьян так Себастьян, — отмахнулся я клешней. — Так чего тебе надо-то, красавица, чтобы счастливой стать?

— Ну-у-у, принца. И чтобы я жила на суше и могла родить ему кучу детей. Знаешь, у нас, у морских созданий, вовсе нет души. А когда мы умираем, то превращаемся в морскую пену. Я же хочу обрести душу и отдать её всю, без остаточка, принцу. Вот чего я хочу.

— Всего-то? — хмыкнул я. — Давай я его превращу в русала и будете веселиться. Вы же дольше людей живете?

— Да, на двести лет… Но я не хочу в воде. Тут его не примут, да и сам он не согласится, а вот на земле…

Над нами проплывал корабль, тень его днища накрыла нас. Русалочка проследила взглядом за проплывающим судном.

— Слушай, можно его спасти! Тогда он тебя увидит и влюбится. А потом ты его охмуришь так, что сам предложит тебе выскочить замуж. Ну что, как тебе такая идея? — спросил я.

— А остальные люди?

— Остальных я заброшу на остров. Ни один не помрет, так что не беспокойся. А принца ты поймаешь и спасешь. Вообще шоколадная идейка! Давай забабахаем! — потер я клешни.

— Ну, я не знаю…

— Да что тут знать-то? — я щелкнул клешнями.

Небо потемнело, среди тяжелых туч замелькали молнии, загремел гром. Мы с русалочкой находились в относительной безопасности, а вот по бортам корабля уже начали прохаживаться языки соленого моря. Мы следили из глубины, как в свете частых молний по веревочным лестницам сновали люди, пытаясь снять паруса.

Корабль захлестывали волны, смывая за борт людей, пушки, сундуки. Все это скрежетало, трещало, орало и пыталось выплыть. Наивные… От джинна ещё никто так просто не уходил!

Я затаскивал людей чуть поглубже в воду, а когда они успевали достаточно хлебнуть соленой водички, то выкидывал их со скоростью пробки от шампанского. Все люди со своим скрабом отлетели на остров неподалеку. Там они легли на полосу прибоя и принялись изображать мертвых.

Пусть полежат, через полчаса придут в себя и начнут метаться по острову. Мне же этого времени должно было хватить для придуманной операции.

Да, я не придумал ничего лучше, чем поиграть в спасенного и спасительницу — вы смогли бы сделать лучше? Нет? Вот тогда не надо морщить нос и выказывать мне тут своё фи!