Виталий Бодров - Шутки судьбы Страница 28

Лемур же вспомнил балладу о том, как один могучий маг разогнал стаю волков еловыми шишками. Или сосновыми, что, в общем-то, большой роли не играет. Хуже было другое, во-первых, у них был в наличии медведь, а не волки, и непохоже было, что шишка могла ему нанести существенный ущерб. Да и сама ель, если уж на то пошло. Во-вторых, магом из них никто не был, хотя у принца и имелся в наличии перстень магического происхождения. И в-последних, довольно тяжело надыбить шишек в дубовом лесу.

Как раз в этот момент, принц получил доступ к задней лапе зверя, чем не замедлил воспользоваться. Кинжал пробил ступню насквозь, вонзаясь в землю. От яростного рева у Орье заложило уши. Оставив валежину в покое, зверь отбежал в сторону и принялся выковыривать из раны болезненную занозу.

— Пошто зверя мучаешь, живодер? — возмутился шут.

— Я не живодер, — с достоинством ответил тот. — Я браконьер. Только не слишком везучий. Или наоборот, вполне везучий раз еще живой.

— Это ненадолго, — успокоил его Лемур.

Эти слова были ошибкой. Вытащив зубами кинжал из раны, медведь обратил на него свое благосклонное внимание. И с ревом бросился в атаку, явно намереваясь нанести шуту повреждения, несовместимые с жизнью. Например, разодрать живот. Или, там, башку оторвать.

Принц же, почувствовав себя в безопасности, принялся философствовать:

— А я вот слышал, что медведи огня не любят.

— Угу, — злобно ответил шут, с трудом избегая удара лапой. — А еще не любят, когда солью на хвост посыпят. Два раза.

— Эй, — принц был явно озадачен. — У медведя же нет хвоста!

— А у меня огня нет! — раздраженно бросил Лемур. — Ты, вместо того чтобы под корягой отлеживаться, помог бы лучше. Чай, не во дворце, чтобы валяться без дела.

Принц принял упрек к сведению и принялся выкарабкиваться из-под валежины. Дело осложнялось тем, что медведь изрядно покорежил убежище, и Орье просто застрял в щели. Впрочем, ненадолго, злобное рычание дикого зверя было отличным стимулом к силовым упражнениям. Принц понял в этот момент, почему «стимулом» во Фланской Империи изначально называли палку, которой погоняли рабов.

По отношению к принцу, медведь повел себя вполне спортивно. Дал ему подняться на ноги, не атакуя. Просто был занят, гоняя Лемура между деревьями. Шут даже не пытался контратаковать, ограничиваясь стратегическим, но очень быстрым бегством.

Принц никак не мог решить, что надо делать. Бросаться на медведя с одним кинжалом — чистой воды безумие. Как, впрочем, и с мечом. Огня зверь, возможно, испугался бы, но…

То еще представление, сидеть разводить огонь ввиду мечущихся поблизости Орье и медведя. Да и огниво осталось на поляне вместе с сумкой и мечом. Делать копье, как присоветовал шут? Тоже не мед, если разобраться. За час-то он управится, только вот от Лемура к тому времени останутся кровавые ошметки да новые сапоги. Однако, делать что-то надо, и притом быстро, потому что шут явно держался уже из последних сил.

Как раз в этот момент медведь сумел-таки зацепить Лема лапой за плащ, и потащил к себе. Принц застыл в ужасе, шут в ужасе же рванулся прочь. Хорошо, еще что они не поступили наоборот. Фибула плаща не выдержала, и Лемур получил желанную свободу ценой потери ценного имущества. Медведь же, обнюхав плащ и поняв, что тот человеком не является, несмотря на характерный запах, возобновил преследование.

Принц бросился к зверю со спины. Наконец-то хоть одна идея пришла в голову! На ходу он расстегнул плащ и сжал его в руке. Одним прыжком он взлетел на спину зверю и, пока тот ошарашено размахивал лапами, натянул плащ ему на голову.

— Бей! В пузо бей! — завопил он Лемуру.

Зверь разъяренно ревел, стараясь скинуть с себя принца. Быть ездовой лошадью Его Высочества медведь отчего-то не хотел. Подскочивший шут одним ударом вогнал клинок в мягкий живот зверя и тут же отскочил назад. От рева содрогнулись могучие дубы. Принц спрыгнул со спины медведя, тот избавился, наконец, от плаща, но дело было уже сделано. Движения зверя на глазах теряли быстроту и осмысленность, все более походя на агонию. Наконец, он рухнул на землю, упрямо продолжая скрести землю могучими лапами. Очень и очень нескоро путники осмелились приблизиться к телу.

— Несговорчивый обед попался, — сказал шут, грустно рассматривая останки плаща. — Есть предложение, Ваше Охотничье Высочество. Я разделываю тушу, а ты идешь искать свой меч и наши сумки. Двигаться рекомендую по следам медведя, он за собой оставил просеку шириной с дворцовый коридор.

— Пожалуй, так и поступим, — согласился принц. Тушу он разделывать все равно не умел, так что пусть Лемур старается, раз уж сам предложил.

Попетлять все же пришлось. Ненормальный медведь бежал отчего-то зигзагами, и иногда в несколько сторон сразу. Хотя, вполне возможно, что он эту местность ранее неоднократно использовал для утренних пробежек. Поляну принц все же обнаружил, в высокой траве совсем случайно отыскал оброненный меч. С сумками было хуже, медведь тщательно их разорвал, обыскивая на предмет наличия людей.

Собирая разбросанные предметы первой необходимости (а также второй и третьей), принц безбожно ругался на всех медведей мира. При этом страшно богохульствовал, помянув многих святых и богов. Даже Беодлу досталось, Орье не ко времени вспомнил любимую присказку Лемура.

Для того, чтобы перетащить пожитки, ему пришлось снять куртку. Качественно разодранные в хлам сумки для этой цели подходили не более, чем дубина для бритья.

Обнаружилась и баклажка. «Надо же, — удивился Орье. — А мы-то полагали, что давно все вылакали. Вот что значит не изучить как следует собственный багаж. Спасибо медведю, так бы и вовсе не нашли». Впрочем, немного подумав, принц решил, что доброго слова «спасибо» медведь все же не заслуживает.

Приложившись к горлышку, Орье сделал два глотка. Крепкое вино обожгло гортань, сил сразу прибавилось. Хоть еще раз от медведя бегай по всему лесу. Нет, все-таки интересный способ охоты они открыли, ничего не скажешь. Только вот повторять сей подвиг ну никак не хочется, воля ваша, а старым способом все равно лучше. На фиг такую экзотику. Именно на фиг, там ей самое место, хотя принцу приличнее говорить «К Блину».

В отличном настроении он вернулся к телу медведя и Лемуру. Тот как раз отпилил от добычи заднюю лапу и примерялся ко второй.

— А шкуру снять? — вопросил принц.

— Не строй из себя… меня, — огрызнулся шут. — Я тебе кто, скорняк, что ли? Это вы, кровопийцы-аристократы, с простого народа шкуры драть привыкли в неимоверных количествах, а шутов этому не учат.

— Ну ты прям вылитый бунтовщик! — восхитился принц. — Надо же, какого злостного смутьяна пригрела на своей груди Квармольская монархия в моем лице! Может, тебя повесить к Блину, пока не поздно?

Угрожающее рычание заставило обоих резко оглянуться. Огромный легьяр припал к земле, настороженно наблюдая за людьми.

— Поздно, — внезапно хриплым голосом сообщил шут. — Меня сейчас есть будут. Хрен ты меня теперь повесишь, тиран!

Он осторожно пятился, не сводя глаз с огромного зверя. Легьяр, явно готовый уже прыгнуть, отчего-то передумал и стал осторожно приближаться к людям. Те медленно отступали, не желая переводить случайное знакомство в более интимное. Впрочем, тут же выяснилось, что зверя больше привлекала туша медведя. Собственно, странного в этом ничего не было, мяса в ней было побольше, чем в обоих людях, вместе взятых, вдобавок драться за него не нужно.

Ухватив тушу зубами, зверь потащил ее вглубь леса, не обращая больше внимания на перепуганных людишек. Вид у него был явно довольный, ранняя вечерняя прогулка принесла легьяру удачу. А заодно, и ужин, который плавно перерастет в завтрак.

— Вот животное, а? Стырил нашего медведя! — возмутился шут. — Да мы этого медведя полдня по лесу гоняли, а он его стырил!

— Хочешь и легьяра погонять по лесу? — невинно спросил принц.

— Не хочу, — подумав, сообщил шут с достоинством. — Ночью спать надо, а не легьяров гонять. К тому же сборщики налогов еще хуже, этот хоть оружие оставил и заднюю лапу от туши, а те все отобрали бы. И мясо бы сожрали.

— Сборщиков налогов я не боюсь, — меланхолично сообщил принц. — Они меня как-то стороной обходят. Не знаю уж, почему…

— Просто ты очень бедный, — пояснил Лемур. — Что с тебя взять, с оборванца?

— Нет, придется тебя все же повесить, — вздохнул принц. — Раз уж легьяр тебя есть отказался. Правильно, кстати, отказался, больно уж ты ядовитый.

— Нельзя меня вешать, — возразил шут. — Твой батюшка, угольков ему на том свете поменьше, меня дворянством пожаловали. Не вешают дворян, и все тут. Можно голову откочерыжить, но исключительно топором, потому что мечом — для лиц ну совсем уж знатных и благородных. Я, понимаешь, рылом не вышел.

— Придется потерпеть, — огорчился принц. — Такова уж наша монаршая доля, терпеть разных шутов возле августейшей своей персоны. Если вдуматься, придворные — те же шуты, только одеты получше. Да и не только они, все люди такие.