Неудачное признание (СИ) - Мари Ардмир Страница 28

— Но если гор отсюда не видно, следовательно, выход из воронки находится очень далеко.

— И очень выcоко в горах, — подтвердил метаморф. Заметив мою растерянность, он указал на блокнот и услужливо вопросил : — Не желаете записать что-нибудь еще?

— Возможно, — задумчиво ответил степняк.

— Нет, — сказала я, выводя свою просьбу на белом листе : «Что бы Варган ни предложил дать мне, подлейте ему самому. Также прошу выделить сопровождение к торговым лавкам, без покупок я отсюда не уйду».

13

Белое или лавандовое, лавандовое или черное? А если черное, то плотное или которое быстро сохнет? Памятуя о том, что все вещи придется нести самой, я приобрела лишь пять смен белья, три нательные майки, зубную щетку, двойную щетку для волос, заколки и несколько пар носочков. Хотелось взять протирания для кожи и укладки волос, но здравая мысль, а не привлекут ли они зверье, меня охладила. Так что теперь я перебирала тренировочное облачение, называемые здесь «тредо», что бы возместить степняку хотя бы один из костюмов, отданных мне.

— Орвей, нельзя ли поскорей? — торопил меня Тиль, племянник лекаря Тоса, обеспокоенно поглядывая по сторонам.

Став моим стражем на время покупок, этот рыжеволосый, усеянный веснушками обладатель больших прозрачных глаз честно признался, что он слишком юн для наведения соблазна. И если матерые перевертыши вознамерятся меня увести, ему придется меняться, а мне «соблазняться».

— И все-таки черный, что быстро сохнет, — сказала я, ожидавшей распоряжений продавщице. — Как на него, — указала на сопровождающего, — только повыше и в плечах пошире.

— Орвей! — прошипел испуганный Тиль. И как по команде продавщица вскинула цепкий взгляд, а метаморфы, стоящие у соседней лавки, слаженно повернулись к нам.

— Прощальный подарок для бывшего жениха. Он дальше пойдет без меня… — запоздало вспомнила я стратегически важные наставления. Варган настаивал на том, чтобы пойти со мной, а я настаивала на том, что бы его за это время опоили. Точку в споре поcтавил лекарь Тос, он передал Варгана заботам Амины, а со мной отправил тревожного Тиля. — Не волнуйся, — обратилась я к нему, стоило продавщицe скрыться, — все удачно прошло.

— Не уверен! Возвращаемся немедленно. — Он крепко схватил меня за руку.

— Но покупки…

— Потом принесу.

Мы развернулись, мы сделали шаг и едва не столкнулись с метаморфом, преградившим нам путь.

— Приветствую! Прекрасный день сегодня, не находите? — поздоровался со мной высокий, широкоплечий, полуобнаженный… мой взгляд все еще скользил по литым мускулам к глазам, когда Тиль прижал меня к себе и знакомым голосом проговорил :

— Слишком прекрасный день, чтобы тратить его на тебе подобных. Дорогая, пойдем…

Бомo? Жакрен Бомо только что назвал меня дорогой?

Я устремила взгляд к племяннику лекаря, не смея верить и в то же время боясь утонуть в бездонных глазах-озерах, как это бывало дома. На меня смотрел барон! Это его светлый проницательный взгляд, его нос с горбинкoй и широкий подбородок. Конечно, веснушек на благородной коже мужчины не было никогда, но длинный рыжий волос Тиля уже стал коротким, более темным, т аким притягательно густым, что мой вздох oборвался.

Я оглохла к добросердечному метаморфу, я оглохла к прoдавщице, окликнувшей меня, к шуму поселения, к миру. Я звенела и рассыпалась на сотни дорогих, самых дорогих, самых близких, безумно важных барону маленьких, невероятно счастливых Орвей.

— …моя малышка устала. Я вернусь за покупками, когда позабочусь о ней… — сказал он кому-то за моей спиной и отодвинул с дороги кого-то большого.

Позаботится, Бомо сказал позаботится? Как невероятно, как невыносимо приятно! Наконец-то после всех чаепитий в нашем доме, после тонн печенья, что я напекла, после сотен бесед о его любимых скрипках, марках и болезнях королевского двора он смотрит на меня! Только на меня, и не косит взглядом на Фиви, очередного кавалера сестры или корзину цветов, что ей принесли.

— Орвей? — Как прекрасно мое имя в его устах, как нежны его руки на моих плечах, как быстры шаги, как притягательна счастливая улыбка довольного жизнью мужчины. А ведь он так улыбался лишь раз, в кабинете отца, когда меня вместо Фиви oтдали степняку.

Меня отдали, а Фиви освободили…

И он был рад?!

Осознание всей несправедливости окатило холодной волной брезгливости, отчаяния, а следом злости. Предатель! Лжец, обманщик, перебежчик! Γодами выжидал, таился, негодяй, за образом смиренного мыслителя, коему чужды привязанности, душевные порывы, страсти, и вдруг такой переворот. Несомненно, он хуже Сагга! Кузен Варгана почти сразу проявил гнилую сущность. Пусть поначалу он понравился, понять не могу чем, но понравился настолько, что я не сразу заметила, как клятый степняк повел меня за собой.

И словно в насмешку брови Бомо вдруг разошлись, приподнялись, глаза изменили разрез, кожа стала смуглее, волоcы длиннее и гораздо темнее, а подбородок упрямее, жестче. И было в нем что-то неправильное, слишком знакомое, отчасти странное, ведь Сагга я видела лишь полчаса, причем гладко выбритым. А сейчас на лице метаморфа медленно, но верно проступила щетина, затем две свежие царапины…

Я споткнулась и остановилась с немым изумлением, оторопью и даже ужасом взирая на эти ранения. У Сагга таких не было! Они появились сегодня у совсем другого степняка.

— Орвей, дыши. — Ρуки на моих плечах сжались и отпустили. — Понятия не имею, кого я отобразил, но, пожалуй, впервые вижу реакцию, подобную твоей. Ты в ужасе, — сказал не своим голосом Тиль и улыбнулся. Как знакомо у него это получилось…

— Ничего не могу с собой сделать, — ответила я, боясь поднять глаза выше красных отметин.

— Понимаю, видеть подобное непривычно. Но поначалу ты реагировала правильно. Засияла, расцвела, затем разозлилась, закипела негодованием, а теперь ты выглядишь испуганной. И это странно. Как метаморф, я принимаю облик желанных людей, а не врагов… Посмотри на меня, я не вру.

Зря я заглянула в его глаза, они были бездонны, пусты, как у незрячего, и прекрасно отражали перепуганную, не находящую оправданий меня.

— Орвей? — забеспокоился Тиль до мурашек знакомым голосом, и это стало последней каплей в чаше моего спокойствия. Я сорвалась с места, быстрым шагом, даже бегом устремилась к лекарской. Не думать, не видеть ироничной иллюзии на лице перевертыша.

Нет, нет и нет! Не может такого быть, что бы я увлеклась несносным нахальным степняком! Все это глупости, навеянные метаморфами, поселением, огромными цветами, ядовитыми деревьями… точно! Во всем виноваты именно те странные дубы, что отравили меня своей пыльцой. Это их влияние, это их действие, это не я. И симпатия к Варгану не моя.

Верный Тиль не отставал, он проследовал со мной до самой арки, помог подняться по лестнице, открыл передо входную дверь и только после отступил, сказав, что немедля вернется за покупками. Я благодарно кивнула, принимая его заботу, шагнула в приемную и почти сразу столкнулась с лекарем.

— Наконец-то, — выдохнул Тос, уводя меня к зашторенному кабинету. — Сожалею, Орвей, но у нас ничего не получилось.

В приемной все еще толпились метаморфы, поэтому наше столкновение вызвало всеобщее внимание и недовольный шепоток «Опять старостой будет Тос», «Только взгляните, как она на нем виснет».

Я не висла, но схватилась за его рукав, желая понять.

— Почему?

— Готов поспорить, у вашего жениха иммунитет к сонным настойкам и сидру Туманных, иначе мне не объяснить его вменяемость и трезвость. Мы пыталиcь его опоить, затем уколоть, но ничего не помогло.

— Должен быть другой способ.

Я рывком распахнула дверь, отодвинула штору, и моему взору предстала удивительная картина: накрытый стол, наполненные чашки, кружащиеся в солнечном свете лепестки цветов, Варган и зажимаемая им в углу темноволосая обладательница растрепанных кудрей.

— …не знаю, что ты подлила, но мне впервые с начала похода хорошо, даже радостно, — прохрипел степняк, скользя носом по ее щеке. — А не подскажешь, чем ты меня только что уколола, красотка?