Бортовой журнал "Синей птицы" (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич Страница 28

В дальний космос по лицензии государств устремились многочисленные корпорации, религиозные общины, а после контакта и первых стычек с чужими, и военные базы, образовывая поселения разной степени автономности. Зачастую такие структуры имели собственную внутреннюю валюту.

— Мутотень, — пробурчал княжич и свернул учебник, даже не дочитав до конца. Он и так знал историю покорения космоса.

Иван взмахнул рукой, выключая экран. Ещё успеет выполнить задания.

Отрегулировав прозрачность иллюминатора, княжич уставился на планету. Такие, как эта, назвались марсоподобными. Легче Земли. Холоднее. Атмосфера меньшей плотности. При остывании, не имеющая континентальных плит кора трескалась в одном или двух местах, образуя широкие и очень длинные каньоны, как Маринер на Марсе.

Обычно в таких каньонах люди и селятся.

Трещина в коре Кегли из-за большой глубины, как и полагается в этом случае, имела собственный климат, потому всю её застилала плотная белая дымка, тогда как вне пределов гигантской расселины облака были едва заметны.

Пиликнуло.

Иван быстро схватил планшет и посмотрел сообщения. Те были в личном кабинете.

Первое требовало прибыть в храм местного хранителя и назваться стажёром. Выдадут корочки. Запрос уже передан. В приписке значилось, что это ознакомительная задача.

Второе было интереснее: проверить дрейфующий в световом годе отсюда клипер. Сигнала бедствия не поступало, но судно не отвечает на запросы. Пометка тоже имелась: «Задание обычное. Но осторожность не помешает». И награда за него побольше. Целых два очка доверия.

Иван потёр руки, радуясь хоть какой-то движухе.

— Ах да, — вспомнил он и быстро забил в поисковую строку старинные часы с кукушкой, обещанные Нульке. Галанет, конечно, неимоверно тупил, но всё же выдал результат. Отделанных золотом в продаже не нашлось, только в музеях. А вот деревянные, с бумажным сертификатом подлинности и работоспособности, всё же обнаружились.

— Ладно, куплю золотую фольгу и монет, пусть сама украшает, — пробормотал княжич и быстро оформил заказ. Затем придирчиво выбрал револьвер с кобурой, и чтоб доставка была прямо к трапу.

В этот момент заговорил искин:

— Мы вышли на орбиту. Посадка согласована.

— И даже твоей фишки не будет? — громко спросил княжич, глянув в потолок.

— Фишки?

— Ну да. Где твоё «добром это не кончится»?

Птиц тоскливо вздохнул.

— Вот стоит только раз так сказать, прилипнет на всю жизнь.

— Да ты не один раз сказал, а постоянно твердишь, — улыбнулся Иван и выскочил из каюты. А ведь даже не заметил, как корабль развернулся и затормозил.

У шлюзов уже было многолюдно. То есть капитан и навигатор уже ковырялись в ящиках, разбирая вещи.

— Мне первым классом! — раздался за спиной Ивана голос Фёклы. Девушка стояла на своих магнитных босоножках в проходе, придерживая мизинцем за ремешок витающую рядом с ней дамскую сумочку. На ней опять были только прозрачные куртка и юбка да тоненькие стринги.

Капитан смерил купчиху с ног до головы взглядом и усмехнулся.

— Красавица, боюсь, вы с нами не пойдёте.

— Это почему?! — сразу заверещала девушка. — Опять начинаете?! Я пассажир, а это круиз! Я имею право!

— Да нет, я-то не против, — ещё шире улыбнулся капитан, — но вы сами с нами не пойдёте.

— Вы меня за дуру держите? Или это троллинг? Ну, так у меня ай куй не дебильский!

— Может, ай кью?

— Я так и сказала! И не надо меня поправлять!

Петрович пожал плечами, открыл соседний шкафчик и достал оттуда оранжевую куртку на меху с глубоким капюшоном.

— У нас их всего три. Да, княжич? — с усмешкой продолжил капитан. Вытащив ещё одну куртку, придирчиво их сравнил по размерам и отправил подходящую в полёт до Ивана. — И тёплых штанов тоже трое. И зимних ботинок. И даже шапок лишних нет.

— Я требую выдать мне одежду!

Капитан улыбнулся ещё шире, буквально оскалившись, как Чеширский Кот, и доплыл до соседнего шкафчика, откуда извлёк на свет обычный овчинный тулуп с декоративной молью, шапку ушанку и валенки, старые настолько, что они, наверное, даже древнее большего взрыва.

— Звиянйте, других нет. Зато кислородная маска в заводской упаковке.

— Вы! Да я вас! Да бли-и-ин! — подавившись возмущением, проголосила Фёкла. Девушка аж покраснела от натуги.

— Красавица, вы бы артериальное давление не поднимали, на Кегле с давлением вообще беда-беда-печалька, лопнуть можете.

— Какая я тебе, быдло, красавица?!

— То есть, вы совсем не красавица?

Фёкла снова захлебнулась эмоциями. А масла, и даже бензина, в огонь добавила Нулька, возникшая из воздуха в коротеньком, едва доходящем до середины бёдер лёгком полушубке небесно-голубого цвета с белой меховой оторочкой; в высоких, тоже голубых сапожках с серебряными пряжками и каблуками; в белых меховых наушниках, сильно контрастирующих по цвету с рыжими волосами, словно осенние кленовые листья на раннем снегу. В общем, почти что косплей Снегурочки.

— Я с вами! — радостно сообщила богинька.

Купчиха зло смерила Нульку взглядом и, рыкнув, схватила предложенные капитаном вещи.

— И не надейтесь. Вы от меня не отделаетесь.

Потом Валерий Петрович выдал всем, кроме Нульки, разумеется, кислородные маски. Те были большие, из ударопрочного стеклопластика, с уплотнителями по периметру всего лица, то есть ото лба до подбородка. Две резинки с регулировками обхватывали затылок. На щеках оттопыривались, словно распухшие щёки, чёрные регенеративные устройства.

— Я причёску закосячу-у-у, — протянула Фёкла, но всё же взяла полиэтиленовую упаковку с маской.

А потом все дружно по шлюзу переплыли в атмосферник, где капитан чуть инфаркт не хватил.

— Какая падла перегрызла стальные тросы?! — заорал он, взявшись за голову, так как по грузовому отсеку медленно дрейфовали поломанные ящики, погрызенные упаковки с запасами, осколки тары и куски крепежа. Во время бегства от червя груз бултыхался по отсеку, словно в миксере. На стенках даже виднелись отметины от ударов. Благо, аппарель не сломалась, и не произошла разгерметизация атмосферника.

— Мой айрик! — заорал княжич, бросившись к болтающемуся на одном тросике, как игрушечная машинка на верёвочке летучему устройству. На корпусе нашлись царапины, а лобовое стекло треснуло.

— Может, мыши? — тихо спросила Фёкла, которая вытянула шею. Она удерживалась на полу только на левой магнитной босоножке, словно привстав на одной ноге для лучшего обзора. — А папенька всегда вводил на грузовые корабли штатного дератизатора, — ехидно добавила она.

— Вы думаете, простые мыши могут погрызть железо? — огрызнулся Петрович, стрельнув колючим взглядом на купчиху, как на полоумную.

— Какие к чёрту мыши? — возмущённо повысил голос Иван вслед за капитаном.

— Ну, есть же легенда о стальных крысах, почему бы им не грызть железные тросы? И вообще, я вас научу грузы таскать, у меня по диплому профиль «логистика», в том числе и космическая, — самодовольно вздёрнув носик, ответила Фёкла. И капитан самым натуральным образом зарычал.

Княжич буркнул нечленораздельное, но однозначно обидное слово и стал надевать зимнее снаряжение. Выругался он не один раз, так как самым сложным в невесомости был не процесс облачения, а сделать так, чтоб один ботинок не улетел прочь, пока второй напяливаешь на ногу и шнурки завязываешь.

Затем все злые и решительно настроенные на убийство грызунов разместились в кабине. Спуск прошёл без происшествий. В отличие от земных космопортов, атмосферник подцепили опорно-силовым полем не полностью, а лишь слегка подхватили, подстраховав и вполовину снизив общий вес. Шаттл долго спускался по пологой глиссаде, как обыкновенный самолёт, и в конце приземлился на заурядную взлётно-посадочную полосу.

А счёт времени, подгоняемый праведным гневом, пошёл не на дни, а на часы.