Михаил Успенский - Приключения Жихаря (сборник) Страница 29

– Или уже не сделали, – сказал Жихарь. – Для того и воюем, брат, чтобы все годы и времена шли один за другим, а не вперемешку. Но, чур, об этих делах лучше не говорить.

Они еще крепко поспорили насчет того, какой клинок лучше – листовидный или карпоязычный, потом Яр–Тур заявил, что Жихарь в этой шляпе – вылитый Биликид, только без меча Кольта.

Заснули, не заботясь о страже – Будимир был птица надежная. Камнеед угрелся у него под крылом, а может, они тоже побратались.

Утром Жихарь спросил Яр–Тура:

– Слушай, ты не знаешь, кто такая Салтычиха?

– Скорее всего, леди…

– Ясно, что не мужик. А точнее?

– Мне не встречалась женщина с таким именем.

– А мне сегодня во сне встречалась. Я не орал? Снилось мне, что эта самая Салтычиха меня бьет, мучает, за косы таскает…

– Простите, сэр Джихар, за что таскает?

– За ко… А–а! Вот горе – чужой сон увидел!

– Что ж из того, сэр брат? Причудливые видения часто посещают спящий разум, особенно в пути. Мне, к примеру, нынче привиделось, что я еду верхом на жалкой кляче, на голове у меня вместо шлема какое–то дурацкое оловянное блюдо, оруженосец мой вообще сидит на осле, пьяный и пузатый, а впереди возвышается сооружение вроде конической башни, украшенной четырьмя вращающимися лопастями… И я, представьте себе, со всей возможной яростью мчусь на эту постройку с копьем наперевес!

– Дивен твой сон, а все равно не к добру… Но покуда все было хорошо. Лес по обеим сторонам дороги был редок и не мог скрыть возможную засаду. Под ногами не валялись больше непонятные вещи, облака не омрачали неба. И очередной кумир Проппа у обочины ласково улыбался, словно бы таинственный дедушка говорил: «Нуте–ка, батенька, послушаем, что вы нам тут наплетете…»

Жихарь причесался пятерней, застегнул одежную обновку на прехитрый замок, как учил торговец, и приблизился к идолу.

– Это было давно и неправда, – начал он, как полагается, но не постарался, а стал излагать первое, что пришло в голову. К сожалению, это оказалась волына. Волына вроде бы похожа на устареллу или новеллу, только длинная и скучная. Жихарь в свое время купил ее у бродячего рассказчика, польстившись названием: «Битва в пути». Никакими битвами там и не пахло, не было даже доброй драки, а просто какие–то кузнецы и прочая мастеровщина в какой–то необъятных размеров кузнице клепали то ли бегучие плуги, то ли ползучие бороны и все спорили, какую железку к какому месту приладить. Было там и про любовь, но герою так ничего и не обломилось.

На память Жихарь не жаловался, помнил имя даже последней кладовщицы, так что волына получилась особо длинная. Яр–Тур и Будимир попросту уснули, а Пропп недовольно поскрипывал.

– А кто слушал – молодец! – кое–как закончил повествование богатырь и заискивающе поглядел на Проппа.

Надеясь, что всемогущий слушатель пошлет большую удачу хотя бы за величину волыны, побратимы бодро пошагали дальше. Завели легкий и веселый разговор насчет того, что борода плохо растет. К слову сказать, очутившись в обществе Соломона и Китовраса, Жихарь, чтобы не показаться сопленосым юнцом, прибавил себе число годов до тридцати, и сделал это с такой страстностью и убедительностью, что даже честнейший Принц сломался и тоже чуть ли не удвоил свои лета.

– Оттого у нас с этим делом беда, что мы бородового прогневили, – сказал Жихарь.

– Это еще кто такой?

– Как же ты не знаешь? В лесу главный – леший, в реке – водяной, в дому – домовой, в бане – банный, в овине – овинный, в поле – полевой, в любовном деле – половой, во дворе – дворовой, в бороде – бородовой!

– Первый раз слышу…

– Какие твои годы! Бородовой, он живет где? Да у тебя на бороде! Он мелкий, вот ты его не видишь. Он вокруг каждого волоска ходит с заступом и окучивает, чтобы бодрее рос, а если ему угождать, то вырастет борода кучерявая, как девки любят…

– И как же он выглядит, сэр Джихар? Жихарь стал многословно и витиевато объяснять строение, перечислил семь признаков и девять качеств бородового и сыпал пустыми словами до тех пор, пока до Принца не дошло: толкует сэр брат про самую что ни на есть обыкновенную вошь, какие и по королевским кудрям запросто хаживают. Яр–Тур сперва обиделся, но потом не выдержал и впервые за время побратимства расхохотался.

Пока Принц вытирал слезы, вылезшие сквозь смех, богатырь углядел на дороге засохшую коровью лепешку и обрадовался ей, как дорогому самоцвету:

– На–ка вот! Снова к людям идем! Прибавь шагу!

Прибавить прибавили, но других признаков жилья больше не попадалось. Пели кое о чем птицы, пригревало солнышко, но не жарило, в пыли оставались весьма приметные рубчатые следы нарядных обновок–обувок, а с обеих сторон на дорогу выезжали из редколесья с копьями наперевес темнолицые большеголовые всадники на мохнатых лошадках. Самое время было затянуть бесконечную песню о том, как служили два товарища, и Жихарь набрал уже полную грудь воздуха для запева, но кто–то вместо него громко произнес:

– А… А–а… А–а–а…

И чихнул.

«Вот все опять и кончилось», – подумал Жихарь.

Пели кое о чем птицы, пригревало солнышко, но не жарило, в пыли оставались весьма приметные рубчатые следы нарядных обновок–обувок.

Чих–орда пошла в свой очередной набег.

Числом она заметно уступала другим кочевым племенам – и Бабай–орде, и Колупай–орде и Держим–орде, но была куда грозней, опасней и богаче иных степняцких полчищ. Это про чих–ордынцев сложили поговорку: «Видели, как на коня садился, да не видели, как ускакал». В самом деле, ни живущие в Многоборье, ни обитатели Наглии, Бонжурии и Неспании не могли похвалиться тем, что видели Чих–орду на походе. Как и каким образом преодолевали невелички всадники огромные расстояния, навсегда осталось загадкой. Сегодня они осаждали Столенград, а назавтра их уже видели на побережье Островитого Моря. Не обременяли себя чих–ордынцы ни запасными конями, ни семьями, ни обозом – налетели, схватили и сгинули.

Разумеется, Яр–Тур тоже увидел всадников, но никакой тревоги перед побратимом не выказал, не оглянулся, даже головы не повернул, сказал только:

– Замечу вам, достославный брат, что добрый сэр Будимир бывает порой удивительно беспечен и ненаблюдателен для своего высокого положения и предназначения.

– Ладно ему там, на новой шапке, угрелся, – хладнокровно оправдал богатырь пернатого спутника, а шагу не сбавил. – Хорошо бы он там яйцо снес. Из петушиного яйца, как известно, нарождается василиск. Мы бы его выкормили и ходили себе потом, врагов стращали…

«А чего дергаться–то? – думал он. – Ни мечей, ни доспехов. Любой из немытиков кидых копьем – и все».

– Далеко этим клячам до моего Гнедого, – рассуждал Принц. – Говорят, впрочем, что они отличаются невероятной выносливостью, да в нашем положении не стоит привередничать…

«Орел, – с гордостью помыслил о друге Жихарь. – Орлом и помрет – заодно со мной».

– Богатыри с погаными ведь как поступают? Главное дело – сдернуть одного с коня. А там ухватил его за ноги и давай помахивать на все стороны, прокладывать улицы да переулочки.

– Неплохо также выворотить с корнем могучее дерево, лучше всего дуб, – подхватил Яр–Тур. – Но здесь какой–то чахлый подлесок…

Всадники впереди все выходили и выходили на дорогу, а что творилось сзади – неизвестно. Все они держались молчком, потому что в Чих–орде разговаривают только начальники.

– А вон, гляди, белый шатер ставят для Чихана, – показал Жихарь. – Шатры у них прочные и такие тонкие, что влезают в дорожную суму… Вот дознается Чихан, кто я такой, скажет: а не тот ли это Жихарь, что убил сына моего любимого, Билята, и похитил с мертвого тела алтын–хлебал – золотую ложку?

– Вы действительно убили его сына, сэр Джихар?

– Не без этого…

– Но, разумеется, в честном поединке?

– Честнее не бывает…

– В таком случае, вам не о чем тревожиться! Наверняка сэр Чихан пожелает сразиться с вами самолично либо, если он стар и немощен, пошлет другого сына. Случится славное ристалище, и вы, несомненно, одержите верх, а ежели воинское счастье отвернется от вас, то будет кому отомстить, не сомневайтесь. Все не так уж плохо!

– Да? У него этих сыновей как нерезаных собак! Хотя и не станет никто с нами поединствовать – натянут тетивы и сделают из нас два ежика.

– Неужели это племя так низко пало? Не верю и обращусь к их чувству чести высоким слогом вызова героев седой незапамятной старины…

Яр–Тур повернулся в сторону шатра и вскричал:

– Ублюдки, педики, задницы, бычье дерьмо! Вы имеете право не отвечать на вопросы, сделать один звонок и получить бесплатного защитника, если вы не в состоянии нанять его! Чих–орда не выказала никаких чувств. Жихарь тоже остался в недоумении: