Сергей Лукьяненко - Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник) Страница 29

Чаба Орош, конечно, не пил кровь и не старался обелить вампиров. Сущность их он вполне понимал. Но восхищение физическими кондициями кровососов, их крепостью, выносливостью, отличной от других Иных магией – все это скоро превратило его в очень странного персонажа. Будучи Светлым, работая в Ночном Дозоре, Орош непрерывно писал о вампирах, собирал о них информацию, изучал. Вампирам, похоже, это льстило. Они с ним общались (ну а почему бы законопослушному вампиру, соблюдающему Великий Договор, не пообщаться с законопослушным Светлым Иным). Рассказывали о себе. Даже позволяли проводить какие-то эксперименты (куда более щадящие, чем у датской девушки, конечно).

Всем нравится быть объектом внимания. Говорят, самые жуткие маньяки, когда их наконец схватят, с восторгом начинают рассказывать о своих злодеяниях. Вампиры не исключение.

В общем, Чаба Орош стал собирателем вампирского фольклора. Получил какой-то Знак Гильдии Вампиров, с которым принялся путешествовать по миру Тут я первый раз удивился, ибо знал несколько попыток вампиров создать общую структуру, но ничем серьезным они не кончались: вампиры – индивидуалисты, признают лишь… кхм… кровное родство. Либо семейные узы, либо узы инициации…

Но Орош со своим Знаком Гильдии и впрямь собирал фольклор повсюду. Снова много колесил по свету. Опять вернулся в Будапешт. И выпустил один за другим пять томов энциклопедии «ВСЕ ОБ ИНЫХ, ИМЕНУЕМЫХ ВАМПИРАМИ».

Вот тут и разразился конфуз (называть его скандалом не стоило, слишком много было хохота).

Иные – Светлые и Темные – читали энциклопедию и обнаруживали, что она наполнена туфтой. Некоторое количество общеизвестных фактов было густо замешено на таких удивительных байках, что бумага готова была покраснеть от стыда.

Чаба Орош на полном серьезе писал, что вампиры – это самые первые Иные, и уже от них потом пошли оборотни («развращенные вампиры» по его терминологии), Светлые и Темные маги…

Чаба Орош живописал, что когда-то давным-давно, на заре человечества, к первому Иному (вампиру, разумеется) явился Двуединый – Бог Света и Тьмы, который дал ему вкусить божественной крови и тем подарил силы Сумрака.

Чаба Орош рассказал библейскую легенду о потопе, только в его версии потоп случился из-за того, что вампиры в своей гордыне решили сделать всех людей на свете вампирами (деликатный вопрос о том, на ком они станут кормиться, Чаба не обошел – вампиры в его легенде решили пить кровь животных и… собственных детей, то есть вначале на них кормиться, потом превращать в вампиров – эдакий безотходный цикл). И вот за эту гордыню Бог Света и Тьмы и наказал вампиров потопом, спасся лишь Ной с семьей… и один вампир, младенец, которого родители-вампиры положили в деревянный ящик и пустили по водам, потом ящик подобрала жена Ноя… Ну, вы понимаете, да, что можно сделать из Библии, если у тебя нет тормозов в голове, специфическое чувство юмора и желание все объяснить с точки зрения вампиров?

Чаба Орош поведал также о куче других событий, представив их в новом свете. Вампирами были Орлеанская дева и Тур Хейердал, Эмиль Золя и Томас Эдисон. Тесла тоже был вампиром, конечно же. Вампиром его сделала жена президента Рузвельта Элеонора (которую сделал вампиром сам Рузвельт).

Все известные люди были вампирами. Или хотя бы сочувствовали им.

Когда я, уже бегло проглядывая энциклопедию Ороша, узнал, что вампиром был также и Иосиф Сталин, я едва не прослезился от восторга. Как жаль, что в российских либеральных СМИ не читали эту энциклопедию! Они бы на нее ссылались…

Хотя как по мне – так в этих СМИ самые настоящие вампиры и собрались.

…Я отложил последний, пятый том. Вздохнул.

Бедолага Орош пал жертвой своей сверхценной идеи. Как я понял, ему попалась компания вампиров-шутников (бывают, бывают…), которые с удовольствием навешали ему лапши на уши. И про обычаи вампиров, и про мировую историю с их точки зрения…

Наверное, среди массы фантазий, шуток и розыгрышей, которые он доверчиво записывал и пересказывал, были и здравые зерна. Только как их найти?

Пожалуй, единственное, что касалось возможности оживления вампиров, это история о Вечном Вампире, очень вольно переработанная с истории Вечного Жида. Вечный Вампир, правда, обидел не Христа, а Мерлина – но с похожими последствиями. Отныне он должен был бродить вечно, но не мог выпить крови – она жгла его огнем, поэтому терпел немыслимые муки, а питался в основном вином (что было крайне странно и непоследовательно, учитывая непереносимость вампирами алкоголя).

Впрочем, я вдруг подумал, что все известные мне рецепты предлагали обливать вампиров крепкими спиртными напитками. Может быть, вино они способны пить?

Да ну, бред какой-то!

Было еще упоминание о том, что самые доблестные (ох и слово подобрал венгр!) и отважные вампиры могут быть оживлены Богом Света и Тьмы после упокоения. Но тут даже Орош не особо фантазировал.

Проглядев последние документы, я узнал, как Орош закончил свою жизнь. Нет, его не выпил вампир, и его не застрелили советские солдаты, чего я смутно боялся, увидев дату смерти. Плевать ему было на политику, а вампиры его не трогали. Орош простыл, гуляя в осеннем парке, заболел менингитом, к целителю сразу не обратился, а человеческий врач не справился.

Нелепая смерть!

Я сложил все документы в коробку и пошел на кухню. Заварил чай. Тут как раз и вернулась Светлана – с двумя пластиковыми пакетами исполинского размера.

– Ну, могла бы предупредить, – упрекнул я ее. – Съездили бы в магазин вместе.

– Увлеклась, – сказала Светлана. – Не собиралась так нагружаться. Проводила Надьку, а потом думаю – загляну в «Ашан»…

– Что-то ты долго. – Я глянул на часы, разгружая набитую овощами сумку. – Четыре часа салат выбирала?

– Я вначале покрутилась вокруг школы, – призналась Светлана без стеснения. – Ты, конечно, зря паникуешь. Но я все-таки посмотрела, как там и что…

– И?.. – Я закончил с первой сумкой и взялся за вторую.

– Охраняют, – усмехнулась Светлана. – Один наш, двое из Дневного Дозора, один Серый, из Инквизиции.

– Серый? – удивился я.

– По происхождению он Светлый, – сказала Светлана. – Но у них у всех такой оттенок… общий…

Я хмыкнул. Я таких деталей в ауре Инквизиторов не замечал. Хотя и чувствовал какую-то общность у них всех…

А потом мои мысли стремительно понеслись в другом направлении.

– Один Светлый, двое Темных и Инквизитор? – переспросил я.

– Да. – Светлана сразу напряглась, почувствовав мой тон.

– Не может быть. Паритет нарушен. Либо двое наших, либо один Темный.

– Они могли засчитать Инквизитора… как Светлого… – растерянно сказала Светлана. Она сама себя сейчас уговаривала, ей ведь надо было и самой сразу понять, что такой расклад невозможен. Но Светлый-Инквизитор сбил ее с толку. Она приплюсовала его «на нашу» сторону и успокоилась.

– Про Инквизитора никто не знал, – сказал я, захлопывая холодильник и глядя Светлане в глаза. – Его только Надя чувствовала. Я – нет. И Дозоры про него не знали. Надя говорила про одного Светлого и одного Темного…

Через секунду мы уже были в подъезде и бежали вниз по лестнице. Пожалуй, можно было не спешить – если ничего не произошло за четыре часа, то уже ничего скорее всего не случится. Но мы бежали. Провешивать портал было бы дольше, даже в машину садиться и ехать – дольше. Бежать через дворы – две минуты.

И мы бежали, зная, что либо можно не спешить вообще, либо мы уже давно опоздали.

Бегущий человек в современном городе – нечастый гость. Плестись вдоль витрин – часто. Идти быстрым шагом – всегда. А вот бежать… Для этого есть две ситуации: короткий спринт к остановке в надежде поймать уходящий автобус и ежедневный спурт сторонника здорового образа жизни – где-нибудь в парке или рядом с ним, заткнув уши затычками плеера и натянув спортивную форму.

Человек, который бежит не к остановке и не в спортивной форме, вызывает невольное подозрение.

От кого он убегает?

За кем гонится?

Быть может, это вор-домушник, которого спугнула сигнализация? Или насильник, напавший на женщину в лифте? Гражданам ужасно хочется присоединиться к погоне, поучаствовать в самом древнем человеческом развлечении!

Но нет криков «Держи вора!» или «Хватай злодея!». Бегут мужчина и женщина, одеты неспортивно, но вид такой, будто рады будут кому-то засветить в глаз.

И эгоизм городской жизни побеждает. Граждане отводят глаза – бегут и бегут, значит, так и надо. Только бабушки на скамейках украдкой тянутся за подаренными внуками телефонами – чтобы запечатлеть бегущих на мутный фотоснимок. А вдруг придут полицаи, начнут спрашивать, кто свидетель? А тут уже и фоточка есть!

Пока в России есть бабушки – ни один вор не может чувствовать себя спокойно.