Алексей Зубко - Волхв-самозванец Страница 29

Знакомство с деревенькой началось для меня не очень приятно. Лихо соскочив с метлы, я едва не растянулся, угодив в лепешку, заботливо приготовленную к моему появлению какой-то из местных коров.

Под дружный хохот Троих-из-Тени и вежливое молчание Кэт, сделавшей вид, будто ничего не заметила, я вытер ноги пучком травы и побрел меж дворов.

Крытые соломой хибарки, покосившиеся изгороди и тощие, гавкучие шавки — типичная панорама затерянного в глубинке хутора.

Среди однообразного убожества жилищ выделяются два строения. Первое — принадлежащее, по всей видимости, местному старейшине — этакий укрупненный вариант тех же хибар. Более просторный, с большим количеством окон, дверей и печей (о чем явственно говорят две дымовые трубы). Второе жилище поражает своей неуместностью в данной обстановке. Кособокое, без окон, с узким дверным проемом, оно скорее подойдет на роль кутузки, чем на место обитания. К чему тогда эти непонятные, явно нарисованные любителем (довольно бездарным) кукольные лица на стенах? Губастенькая, с голубыми волосами Барби, голубой, опять-таки в смысле цвета, пудель, какие-то скоморохи с печальными лицами… театр, да и только.

Две бабки, устроившиеся на завалинке, при нашем появлении прекратили работать языками и превратились в слух. Как же, новая тема для сплетен…

Оглянувшись по сторонам, я не смог найти никаких других признаков жизни в селении. Вымерли они все, что ли?

Приблизившись к жилищу старосты, я громко окликнул хозяина.

Тишина.

Лишь нескладный щенок выбрался из-под поломанной телеги и облаял меня. Затем, поняв, что его не боятся, подошел поближе и обнюхал сапоги.

— Кэт, где все?

— Тебе виднее, ты же у нас провидец, — язвительно заметила ведьмочка.

— Сейчас узнаем, — уверенно заявил я и развернулся, дабы прошествовать к бабушкам.

Идти не пришлось.

Все местное население от мала до велика показалось на дороге, двигаясь в нашем направлении.

Впереди две телеги, запряженные волами и загруженные сеном, из которого там и сям торчат ребячьи головы. За возами идут мужики и бабы.

— Ну вот, с покоса возвращаются, — гордо заявил я (вроде в этом моя заслуга).

Процессия остановилась, ко мне подошел мужик.

— Приветствую вас, — поклонился он.

— Вам того же.

— Я Никодим Меченый. Староста тутошний.

— Аркаша, — представился я. — Мою спутницу зовут Катарина.

— С чем пожаловали в наши края, милостивый волхв?

— Не могли бы мы поговорить наедине? — спросил я, поняв, что весть обо мне докатилась и до этих глухих мест.

— Отчего же… вот только в дом не могу пригласить, уж извините, это приравнивается к укрыванию царева преступника, за это головы рубят, — чистосердечно признался он. — Пройдемте вон туда.

Мы с Кэт последовали за ним, а остальные разошлись по своим делам.

— В общем дело тут такое. Вы знаете, что происходит в заколдованном лесу?

— Наслышаны. — Староста покачал головой.

Его лицо выдало напряженную работу мысли. С какой стороны меня может интересовать этот лес, ведь царев ярыжка, зачитавший государев указ о моей поимке, говорил, что я похитил царевну? А Катарина совсем не походит на царевну… которую никто из селян и в глаза не видел, зато каждый убежден, что царевна всегда ходит в богатых нарядах и короне.

— Так вот. Меня попросили найти убийцу древесных дев.

— Н-да… — Никодим накрутил на палец ус. — Нас это не касается. Мы люди маленькие, в мире со всеми.

— Не мог бы я поговорить с местным населением? Может, кто чего видел или слышал?

— Поговорите. Но лучше бы вам не задерживаться здесь. Мужики здесь простые, но целый ларец злата кого хошь с ума сведет.

— А вы-то сами что об убийце думаете?

— Да ничего. Мне дела до этого нет. Что касается моих односельчан — это моя забота, а остальное…

— А много ли в селе люду?

— Мы грамоте не очень обучены… Это хата Кузьмы Кривоногого. С ним ютятся жонка явойная, Клавдия, вредная баба, детишек штук, почитай, семь будет. Старшенький-то их, Вукол, все к моей Проське сватается. Лоботряс.

— Ага.

Прикинув со слов старосты численность населения, я определил его как три десятка взрослых и с полсотни малышни.

— То моя хата, — с гордостью указал староста на «шедевр» местного зодчества. — Я, Евдокия, Проська, Степа — младшенький мой, вот и все.

— А кто живет вон в том доме? — Я указал на кособокое строение, расписанное народными умельцами.

— Убогонький. Прибился того году. Срубил хату, так и живет. По дереву мастерит помаленьку, тем и кормится. А мне что? Человек тихий, безопасный — пускай себе живет.

— Спасибо.

— Не задерживайтесь, — посоветовал староста и удалился.

Я же направился к ближайшей хате.

Но конструктивной беседы не получилось. Собеседник отвечал неохотно, больше внимания уделяя стройной фигурке Кэт, чем моим вопросам.

Ничего так и не добившись, я вышел с подворья, пропустив ведьму вперед.

Раздался рев, и прямо на нас выскочил озверевший бык. Ведший его на поводу пастух полетел в придорожные лопухи, сопроводив свое падение гневной тирадой, оборвавшейся на полуслове.

Наклонив массивную голову, увенчанную острыми рогами, бык, злобно фыркая и вращая красными глазами, направил свою ярость на меня.

Кэт заверещала.

Выйдя из оцепенения, я дернул ее в сторону и втолкнул во двор, оставшись на пути озверевшей скотины.

Трое-из-Тени рванули меня каждый в свою сторону, вследствие чего я совершил головокружительное двойное сальто. Желудок подскочил к горлу, а затем рухнул в пятки.

— Ё! — только и сказал я, оказавшись на спине несущегося быка. Пальцы рефлекторно впились в грубую шерсть. Ошарашенный исчезновением объекта атаки, бык обиженно замычал и принялся крушить все вокруг. И все это со мной на спине.

Бросаемый из стороны в сторону, я тем не менее умудрялся каким-то чудом удерживаться на беснующемся животном. А уж он-то оттягивался по полной программе: с крушением плетней, вскапыванием земли копытами и исполнением гопака.

Если то, что я чувствовал, совпадает с тем, что чувствуют ковбои на родео, то хоть убейте — не понимаю, что заставляет их заниматься подобным самоистязанием.

Проделав очередную дыру в заборе и загнав очередную жертву в дом, бык бросился дальше.

«Что делать?» — мелькнуло в голове, когда я почувствовал, что пальцы предательски немеют и вот-вот разожмутся.

— Держи его! — донесся чей-то крик. Очередной скачок моего «скакуна» — и я слетаю с него, успев в последний момент ухватиться за хвост.

Не упал я только потому, что меня вовремя подхватили Трое-из-Тени.

Бык рванулся вперед, но боль заставила его умерить пыл. Он осмотрелся и увидел виновника своих бед.

В этот миг я висел, вцепившись в его хвост в метре от земли.

— Хозяин, бросай! — закричал Пусик. Но я не мог разжать пальцы.

И тут началось представление.

Бык пытается достать меня, Трое-из-Тени — не дают ему этого сделать, я же болтаюсь между небом и землей.

Все селяне попрятались по хатам, гадая, кто кого. И лишь Кэт оседлала метлу и теперь нарезает надо мной круги.

Хвост проскочил между пальцев, и меня забросило на крышу дома.

Бык со всей мочи припустил в сарай, где и забился в угол, дрожа всем телом.

— Фу-у-у, — облегченно вздохнул я, и тут солома подалась, и я провалился в образовавшуюся дыру.

Высыпавшие на улицу селяне извлекли меня из-под соломы и вынесли на улицу.

— Все в порядке, — успокоил я их.

Попытался подняться, но не смог. Ноги не держали, и все тело болело так, словно его пропустили через мясорубку.

Подошел староста, покачал головой.

— В дом тебя все равно никто не пустит, — сообщил он.

— Я, — сказал кто-то хриплым голосом. — Я пущу.

Все взоры обратились к сказавшему это. Мой тоже.

Он сильно отличался от остальных селян. Сереющее небо не позволяло всего рассмотреть, но рассматривать-то особенно и нечего. Длинный выцветший плащ, закрывающий человека с головы до ног, наброшенный на голову капюшон и широкая маска с прорезями для глаз.

— Несите, — приказал староста, и меня отнесли в нелепый дом со странными картинками на стенах.

Спустя несколько часов, лежа с открытыми глазами в полной темноте, я раздумывал о сложившейся ситуации.

У меня остался только один завтрашний день, чтобы найти маньяка. Уже следующей ночью он будет вновь творить свое грязное дело. А я, как назло, едва могу шевелить руками и ногами…

Из угла раздался стрекот сверчка. Тотчас что-то тяжелое полетело в тот угол и с грохотом ударило о стенку. Сверчок затих.

Оказывается, наш гостеприимный хозяин ненавидит сверчков.

У всех свои странности…

Донесся далекий волчий вой.

Собаки ответили лаем.

На нос сел комар. Пытаюсь прихлопнуть его, но из-за скованности в мышцах лишь хлопаю себя по лицу. Комар взлетает и принимается кружить надо мною, изводя меня своим писком.