Александра Лосева - Две недели и дальше. Плохая вода. [Книга вторая] Страница 29

Зулин выдохнул и подошел поближе. За спиной выли призраки, а здесь царили тишина, величие и вечная готовность к бою. Рука каменной эльфки покоилась на рукояти изящного полуторника; человек, надменно вздернув подбородок, опирался на громадный тяжелый двуручник; нахмурив каменные брови, сложил ладони на топорище дварф. У ног каждой статуи на небольшом каменном возвышении покоилась беловатая полупрозрачная сфера, и эти три сферы, как…

– Три луны… – ошалело пробормотал Зулин. – Три луны должны родиться… и умереть… Три луны… Так вот оно что! Нашел! – он подбежал к статуе эльфки – ближайшей к нему – и опустился перед ней на колени, разглядывая сферу. – Три луны… Демон Баатора! Троллю понятно, что это иносказание! Должны родиться и умереть… Родиться… родиться… Значит, они как-то активируются. Активируются… но как? Стоп, это что такое… – Зулин удивленно поднял белые брови, разглядывая выбитый в камне отпечаток ладони. – Неужели… Черт возьми, неужели все так просто? Логично ведь… Вот "луны", а рядом активатор. Ай да я! Вот и все… Хотя, нет, еще ключ… А, мелочи! Найдется! Ну, старикашка Мо! Все чувства да чувства? Логика! – Зулин гордо расправил плечи, закрыл глаза, сосредотачиваясь, беспечно отмахнулся от отчаянных протестов новорожденной интуиции и накрыл своей ладонью отпечаток.

Сферы вспыхнули и погасли, под ногами планара затряслись плиты, на его макушку посыпались пыль и каменная крошка, грохнуло гулко и мощно, Зулин поднял глаза и похолодел: лицо статуи исказила гримаса гнева, эльфка тряхнула каменными кудрями, выхватила полуторник из ножен и сошла с постамента. Ошалевший планар повалился на спину, бешено заработал ногами, пытаясь отползти, но не успел, перекатился в сторону. Каменный полуторник с грохотом ударил в то место, где только что находился маг. Зулин вскочил на ноги, отшатнулся, уворачиваясь от следующего удара, боковым зрением зафиксировал движение справа от себя, пригнулся, отпрыгнул в сторону, увидел, как сходят с постаментов статуи человека и дварфа, и тогда закричал. Словно в ответ, из центра зала донесся отчаянный вопль полуэльфки и рев Стива, но Зулину было уже не до них.

Ааронн истекал силами. Толстые шипастые плети извивались и жалили, в клочья раздирая одежду, норовили оплести ноги, связать руки, сдавить горло. Корни, державшие крышку люка, почти полностью исчезли под смертоносным плющом, и где-то вверху, как сломанная марионетка на веревочке, моталась опутанная растениями полуэльфка. Ааронн шептал заклинания, лишающие растения жизни, но ее, жизни, похоже, никогда не было в этих злобных древесных щупальцах – по крайней мере, шипастой лиане от усилий эльфа хуже не становилось. Отрубленные эльфским мечом ветви чернели и распадались в труху, но на их месте тут же показывались новые – молодые, сильные и гибкие. Ааронн боялся трогать лиану, державшую полуэльфку – Иефа была слишком высоко – а подчинить своей воле эту странную древесную круговерть впервые не мог. Звать на помощь было бесполезно: из глубины зала доносился грохот взрывов, лязг оружия, боевые выкрики дварфа и обрывки заклинаний, и ясно было, что с лианой придется справляться самому. "Ну давай, давай же, очнись, помоги мне! – бормотал эльф, ожесточенно работая мечом. – Ты же можешь, ты сильная, только приди в себя, очнись, у тебя все получится! Ну же! Ну!"

Иефа попыталась отмахнуться от настойчивого, переполненного отчаянием голоса, но руки не слушались. Затылок пульсировал, и в голове били медные молоточки. Иефа подняла голову, медленно, чудовищно медленно, открыла глаза и посмотрела сквозь грязные свалявшиеся черные пряди, упавшие на лицо. Перед ней волновалось марево, и в этом мареве Иефа вдруг четко и ясно различила синий пронзительный взгляд, искавший ее упрямо и долго. Она встретила взгляд, удивилась его силе и пошевелила губами, пытаясь произнести имя. Рука на затылке сжалась сильнее и дернула, боль полыхнула и забилась, и тогда

Никогда, даже в самом страшном сне, Стив не мог себе представить, что ему придется сражаться против своих. Пусть каменный, пусть статуя, но ведь дварф! Предок, страж! Стив отражал удары каменного топора и отступал, отступал, отступал… Где-то рядом бился со статуей человека сэр Джон, и ему, кажется, тоже приходилось несладко. Зулин носился по залу, стараясь держаться подальше от каменного полуторника и швырял в эльфку огневики, от которых она становилась все злее и злее. В прочем, Стиву было все равно. Потому что он слышал отчаянный тонкий крик барда и не смог даже обернуться на него, не то, что прийти на помощь. А ведь обещал. Обещал!

А страшнее всего было то, что теперь Иефа молчала, и Стив не видел ее, когда в пылу сражения оказывался лицом к люку. Там, в центре, творилось что-то непонятное, лезли и путались какие-то ветки, мелькал размахивающий мечом эльф, а Иефы не было. Провалилась ли она в очередную ловушку, или задохнулась под месивом шипов и листьев – теперь уже не имело значения. Она звала, а он, Стив, не пришел.

Сэр Джон ждал, когда сломается меч. Его клинок выдержал бесчисленное количество боев, но этот явно был последним. Страж бил смертельно и сосредоточенно, сталь и камень встречались со стоном и скрежетом, и сэр Джон выдерживал, пока выдерживал, но человеческое тело – даже если оно тоже пережило бесчисленное количество боев – человеческое тело – не камень. Рыцарь потерял наручи и латные перчатки, доспех на груди был пробит дважды и смят. Очередной удар отбросил сэра Джона далеко назад, он споткнулся о постамент, повалился навзничь и выронил меч. Клинок прощально прозвенел по плитам, отлетев к стене. Прекрасно понимая, что достать его уже не успеет, рыцарь оперся о постамент, чтобы встретить удар стоя, но так и не встал. Его рука накрыла отпечаток ладони возле сферы, и та ожила, наливаясь мутным молочным светом. Страж, занесший над головой двуручник для последнего сокрушительного удара, на секунду остановился, потом медленно опустил меч, поднялся на постамент и застыл, словно и не сходил с него никогда.

Сэр Джон оторвал изумленный взгляд от неподвижного стража и перевел его на свою руку, накрывшую отпечаток ладони. Сфера светилась все ярче и ярче, переполнялась светом, из нее вырвался широкий белый луч, который ударил в потолок над люком. Сэр Джон проследил направление луча и вздрогнул: под потолком, опутанное лианами, качалось из стороны в сторону безжизненное тело полуэльфки. Древесное щупальце задело луч, дернулось и затряслось, а потом опало вниз, перерубленное пополам. Следом за ним полетела девушка. Сэр Джон сорвался с места, схватил зачем-то свой меч и бросился к крышке люка, протягивая руки, как будто еще мог успеть, поймать…

Иефа мешком рухнула на шевелящееся месиво веток, скатилась с люка и осталась лежать, раскинув руки в нелепой попытке обнять кого-то. Сэр Джон пробежал мимо сцепившегося с лианами эльфа, по пути срубил пару колючих плетей, опустился возле полуэльфки на колени, схватил ее за плечи и сильно встряхнул несколько раз.

– Иефа! Иефа! Не молчи! Иефа!

Полуэльфка открыла глаза и посмотрела на рыцаря долгим испытующим взглядом.

– Себ, – произнесла она очень четко, потом немного помолчала и добавила печально: – Я нашла ключ… – и снова потеряла сознание.

– Иефа! – рыцарь похлопал барда по бледным щекам. – Иефа! – он оглянулся в поисках помощи и наткнулся взглядом на истерзанного лианами эльфа. – Ааронн! Ааронн! Бросай все, ее нужно вылечить! Ааронн, черт бы тебя побрал!

– Потом! – крикнул эльф, разрубая лозу, опутавшую ему ноги. – Оттащи ее подальше… к стене! Помоги мне!

Сэр Джон страдальчески сдвинул брови, чертыхнулся и бросился к эльфу, замахиваясь на бегу.

– Она нашла ключ! – рявкнул он, врубаясь в переплетение веток. – А где он, не сказала! Не успела! Ее надо вылечить сейчас, а не потом! Я все понял про луны, но без ключа это бесполезно!

– Я не могу! – прохрипел Ааронн. – Нет сил!

– Трать последние! У нас нет выбора! Пошел! – сэр Джон прорычал что-то нечленораздельное и с новой силой заработал мечом, круша все, что попадалось под руку.

Ааронн отступил на шаг, утер со лба пот и, шатаясь на нетвердых ногах, побрел к Иефе. Рыцарь крутанулся на пятках и одним ударом срубил сразу три лозы, довольно крякнул и тут же выругался, когда на месте срубленных появились новые. Мимо сэра Джона в двадцатый, наверное, раз пронесся планар, преследуемый каменной эльфкой. Рыцарь нахмурился, отскочил подальше от лиан и посмотрел в сторону постаментов.

– Стив! – крикнул он. – Стив! Отпечаток! Руку на отпечаток! Стиииив!

Умирать очень не хотелось, очень, но не было выбора. Каменный дварф был сильнее, тяжелее, а еще он был неуязвим. Лезвие топора затупилось от бесконечных ударов о камень, Стив едва стоял на ногах, левая рука висела плетью. Только и оставалось, что отступать, отступать и отступать, пока не упрешься спиной в стену, а там – две-три минуты, и все будет кончено. Из середины зала что-то истошно вопил рыцарь, но Стив не вслушивался. Он видел, как упала Иефа, как ее пытался привести в чувство сэр Джон, и как он бросил ее, переключившись на лианы. Это могло означать только одно: пигалица умерла, иначе никто не оставил бы ее лежать вот так, посреди зала, где ее в любую минуту могла растоптать эльфка, захватить призраки, опутать колючий плющ. Поэтому Стив перестал смотреть.