Владислав Выставной - Волшебный полигон Москва Страница 29

– А что, – поинтересовался Дэн. – Это правда, что тело… хм… вождя ушло в город? И где теперь Ле…

Дэн не успел договорить, потому что Трошкин схватил его за шею и закрыл ладонью рот.

– Тихо! – в ужасе забормотал Трошкин. – Не произноси имя! Не вслух! Услышит – худо будет…

Дэн вырвался из цепких объятий и недоуменно посмотрел на Трошкина, потом на нарастающее свечение Мавзолея.

– Здесь Он! – сдавленным голосом сказал Трошкин. – Наверху – бутафория… А теперь уходи, уходи быстрее… Тебе здесь больше находиться нельзя. Они чужаков чуют…

НКВДшник схватил Дэна под локоть и потащил в сторону входа в Кремль, который был здесь прямо за Мавзолеем. Из гранитной пирамиды доносились неприятные звуки. Один из караульных украдкой крестился.

– Ну, прощай, друг. – Сказал Трошкин. – Хотя… Найдешь камень – заходи, будем ждать!..

… На этот раз к перрону подошел вполне стандартный поезд метро. Дэн вошел и уселся на пошарпаное сидение. Его еще мутило от обратного кручения вверх ногами – с лестницы на потолок, да и от кремлевских впечатлений. По-крайней мере, Дэн знал теперь, где искать «оборотную сторону медали», точнее – Красной площади.

Осталась малость – найти камень и выяснить, что за таинственный рисунок украшал подножие парада Победы…

Поднимаясь на эскалаторе какой-то станции (он вышел наобум), Дэн обратил внимание на множество людей, в панике спешивших вниз. И чем выше он возносился, тем больше народу и больше нервной суеты он видел. Люди что-то кричали, размахивали руками, вращали выпученными глазами. Многие громко матерились, и никто не ставил им этого в упрек.

Заинтригованный, Дэн с трудом протиснулся к дверям метрополитеновского павильона, ведущим на улицу – люди и диковинные существа, к которым он уже привык, лезли вовнутрь и через входы, и через выходы.

На улице стоял гам, визг и вообще нечто невообразимое.

– Э, да что происходит-то? – спрашивал Дэн у проносящихся мимо людей, но на него не обращали внимания.

По этой причине он схватил за шиворот какого-то мужичишку и размеренно повторил вопрос.

– Чего, не видишь?! – заорал мужичишка. – Орда идет!

– Что за орда? Куда идет? – не понял Дэн.

– А хрен ее знает, куда идет! – огрызнулся его собеседник и, вырвавшись, сгинул в людском потоке.

Небрежно расталкивая стремящихся ко входу в метро, Дэн вышел к проезжей части широкого проспекта. Машины разворачивались, плюя на все правила, и уносились вправо. Всмотревшись вдаль по левую сторону, он увидел какое-то движение. Пока тяжело было разобраться, что именно там происходит, но бегство толпы происходило именно оттуда.

– Орда, – пробормотал Дэн. – Что за хреновина такая?

Тут он ощутил заметную вибрацию асфальта под ногами. Будто под землей проходил поезд метро. Только вибрация все нарастала, и к ней добавились все усиливающиеся мерные содрогания.

И он увидел.

– Мать моя женщина! – констатировал Дэн.

По центру проспекта на него неслась взбесившаяся заставка «Мосфильма»!

А точнее – парная статуя Рабочего и Колхозницы. Словно в замедленном кино с гулом поднимались огромные ноги, что, ударяя в мостовую, шумно взметали асфальтовые лоскутья. Поднятые руки с молотом и серпом в этом движении выглядели уж совсем дико, так же, как и лишенные эмоций лица из стальных квадратов.

И тут Дэн заметил, как у подножия неприкаянного монумента с диким визгом вырвались вперед десятки всадников. Их движение, разношерстная одежда и гиканье действительно напоминали о скачущих по степи монгольских завоевателях.

Толпа тех, кто не успел спрятаться в метро или убежать, отпрянула к стенам домов. Но всадники, которых становилось все больше, казалось, никого не замечали. Дэн увидел, что от рук всадников к головам Рабочего и колхозницы тянется множество тонких ниточек – так казалось с этого расстояния – и всадники изо всех сил пытаются остановить и повалить металлические тела. Серп и молот на вытянутых руках тоже оказались связаны.

– Вот гады, – раздался сзади женский голос. – Как саранча. Мало им металлолома – все на кусочки хотят порвать! Продать и сожрать! И как они только нашли их? С реставрации стащить пытались, что ли?

Дэн на миг обернулся. Говорила пожилая женщина с большой сумкой. Встретив взгляд Дэна, она осеклась и засеменила прочь.

Раздался отдаленный треск, а с ним – громкий множественный свит и гиканье. Руки статуй разъединились, порванные веревки с них полетели вниз, а всадники шарахнулись в стороны. И вовремя: на них в сопровождении противного металлического скрежета уже опускались гигантские орудия труда.

Взметнулись тучи пыли, разнесся звук, похожий на взрыв – это опустился молот. Раздался электрический треск и звон лопающихся струн – это порвались троллейбусные провода, за которые зацепился серп. Статуи медленно, не обращая внимания на неудавшихся пленителей, сбросили остатки веревок и, теряя на ходу огромные прямоугольники металла из ржавых тел, удалились боковой улицей.

– Ну, теперь держись, – прокричал пролетающий мимо гаишник. – Сейчас ордынцы рассердятся – начнут бесчинствовать! Чего изволите пожелать, ничего не изволите как хотите, пока… Спасайся, кто может!

– Эй, летун! – крикнул Дэн гаишнику. – Что за халатное отношение к обязанностям? В каменоломни захотелось? А волшебной палочкой махнуть не вариант, чтобы гражданам помочь?

– Так на живых я не могу! Если б они на мотоциклах были – я б махнул, – улетая, прокричал гаишник.

Тут Дэн нащупал в кармане рацию.

– Тьфу, совсем забыл! – произнес Дэн и достал из кармана «яйцо».

Самое время реализовать одну давнюю задумку. Он принялся спрашивать у торопящихся прохожих ручку и бумагу. Найти искомое удалось у одной испуганной женщины. Он присел на корточки и принялся лихорадочно писать. Затем достал рацию, подул в ее, не зная, на что нажимать в этом идеальной формы яйце.

– Эй, Волкоп, где ты? Прием! Тут полно нелегалов…

Тяжелая рука легла ему на плечо.

– Это не просто нелегалы, друг мой, – сказал Волкоп. – Это стихия.

– Фу, елки-моталки, никак не привыкну к таким появлениям, – вздрогнув, сказал Дэн. – Так их что – никак нельзя остановить?

– Я не вправе, – покачал головой Волкоп, доставая реализатор, -Черкизовская Орда – явление конечно, и опасное, и неприятное, но Дума, почему-то не принимает закон о выселении нарушителей. Был бы закон, а средства бы я нашел… А без закона никак нельзя!

– А что, Городская дума еще функционирует? – оживился Дэн.

– Я про Госдуму, – ответил Волкоп.

Договорить он не успел: на них с диким визгом понеслась группа всадников на своих сбитых коренастых лошадях.

«Нет, точно монголы», – подумалось Дэну.

Перепуганный народ еще сильнее вжался в стены.

Волкоп медленно поднял реализатор и громко монотонно заговорил:

– За нарушение правопорядка, административного законодательства, поставление в опасность жизни представителей власти, нарушители отправляются на сто первый километр…

Нервы у Дэна были крепкие, но даже ему пришлось покрыться испариной, глядя как десяток лошадей с седоками, готовых растоптать его в лепешку, полопались в воздухе в паре метров от него. Своим реализатором Волкоп владел безупречно.

Дэн набрал полную грудь воздуха и с криком бросился вперед.

– Стой! – крикнул Волкоп, на миг прекратив стрелять.

За эти пару секунд Дэн успел ловко запрыгнуть сзади на седло одному из «монголов». И в ту же секунду свалиться на асфальт.

Волкоп невозмутимо завершил серию выстрелов

Рядовой Бечменбеков стоял в карауле, курил и смотрел вдаль.

Он не видел Москвы, которая лежала перед ним. Он видел родные калмыцкие степи, стада сайгаков, и старую дедову юрту, в которой бывал еще мальчишкой. Он вспоминал, как впервые его посадили на коня, и как дед рассказывал ему о великом прошлом кочевых племен.

Грандиозные картины переселения народов проплывали у него перед глазами, чему в немалой степени способствовала папироса, набитая отнюдь не «беломоровским» табаком.

Поэтому солдат даже не удивился, когда на фоне его туманных мыслей из воздуха вырвался с десяток разъяренных всадников на резвых конях. Он не удивился – он пришел в восторг и радостно закричал что-то по-колмыцки.

…Сменить часового решились только тогда, когда он, приплясывая и напевая народные песни, расстрелял, наконец, в воздух весь боекомплект.

Всадников скоре задержал взвод десантников, патрулировавших местность на БТРе. Обыскав неизвестно откуда взявшихся наездников, у одного из них нашли странную записку…

– Закон нужен, – вздохнул Волкоп, зачехляя оружие.

Реализатор произвел должное воздействие, и Орда больше не приближалась. Люди расходились по сторонам, бурно обсуждая увиденное. Какой-то пожилой мужчина подошел к Волкопу и, прослезившись, щелкнул каблуками и козырнул. После чего сник и удалился. Еще какая-то бабулька отвешивала ему глубокие поклоны.