Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса Страница 29

В способностях друга Мариус не сомневался. Наверняка выкрутились бы и без Уго. Но выкручиваться Мариус не хотел. Путь к хозяину шпоры пройти придется так или иначе. Теперь, когда задача обрела хоть какую-то конкретику, Мариус хотел одного: поскорее ее выполнить. Тогда, возможно, вернется спокойствие. Его, спокойствия, требовала душа. Ее, душу, после встречи с черным рыцарем выжигало изнутри стремление покончить со всем этим. А покончить нельзя было иначе, кроме как выполнив приказ Ордена Пик.

Двадцать лет и два года душа Мариуса спала, погруженная в созерцание, и другого не требовала. Ее грубо разбудили. Она ничего не хотела, кроме как вновь заснуть. Инь переходит в Янь, Янь вновь пытается достичь Инь. Страдания придворного поэта Хуа Жуй.

Неодолимая сила толкала Мариуса навстречу хозяину шпоры. Шаг назад был просто физически невозможен. Мариус закрыл глаза — и перед ним появилось лицо под маской. Красно-черные зигзагообразные разводы, в прорезях ядовито-зеленым светом горят глаза. "Я всегда с тобой, и имя мне — Космический Ас", — сказало Оно. Мариус открыл глаза и даже не перекрестился.

— Дурило, — в сердцах воскликнул Расмус. — Суп у тебя в голове, а не мозги! Чертов Уго со своим дедом опоили тебя сначала, а потом подбросили это дерьмо на пергаменте, чтобы голову тебе задурить! Не Орден записку писал, а сам Уго. Помяни мое слово.

Неужели это правда, подумал Мариус. А если и правда? Что это меняет?

Глава 9 Уго признается в любви

Отель герцога Тилли — ажурное двухэтажное здание. Четыре уносящиеся ввысь тонкие высокие башенки, как из кружев сотканные. Фасад светло-желтый, почти белый. Красная крыша, видная издали, как сигнальный огонь. Вокруг отеля — парк, спиралевидно спускающийся к реке, настолько ухоженный парк, что кажется — его каждое утро расчесывают под гребенку. Здание располагается на возвышении, презрительно господствуя над соседними кварталами. Справа и слева — узкие городские улочки, крики и вообще коловращение жизни. Отель на своем холме приподнят над городом не только топографически, но и идейно. Он выше городской суеты — над схваткой. На холме тихо. Так тихо бывает только в раю или в хорошо охраняемом месте. Значит, проникнуть в отель так же непросто, как получить пропуск в рай. А проникнуть надо. Как? Напрашивается фокус с переодеванием, превосходно себя оправдавший в Черных Холмах. Но Уго по опыту знал: дважды кряду один и тот же прием применять не следует. Судьба капризна, как сонная красотка.

По этому поводу Уго имел беседу с Боровом. Узнав, какая стоит задача, пивовар озадаченно поскреб загривок:

— Боюсь, дружище, что нужных людей в обслуге герцога мы не найдем. Сам знаешь, как внимательно этот черт подбирает штат.

Вначале Уго не хотел посвящать Расмуса во все детали. Насчет Расмуса он так и не выработал окончательной тактики. Расмус был опасен противодействием, которое угадывалось уже сейчас, на нулевой стадии. В то же время, его мощью и смекалкой пренебрегать глупо. Хороший игрок не выбрасывает козырь в начале партии. И Уго решил, что с окончательной тактикой еще успеется. Тут, рассуждал он, мы имеем дело со случаем, когда зло легко обращается во благо. Расмус, безусловно, на стороне Мариуса. Тем самым, резюмировал Уго, он невольно — и мой союзник, поскольку я тоже на стороне Мариуса. Остальными нюансами можно пока пренебречь.

Уго объяснил двум овцепасам, что их ждет. Обрисовал возможные последствия. К удивлению Уго, ребята не испугались. Мариус лишь кивал головой, подтверждая, что все понимает. Спокоен, как св. Марк перед искусом. Расмус держался крайне индифферентно. Лишь холодный сосредоточенный блеск глаз подтверждал, что он, безусловно, усвоил информацию, обработает ее и примет решение, хотя и непонятно пока, какое именно.

— Для начала надо попасть в отель герцога Тилли, — объяснил Уго. — Чтобы выполнить первый приказ головоломки, остается шесть дней. Если в отеле ничего интересного не найдем, придется искать в замке. А это не так близко. Можем не успеть. Поэтому в отель надо проникнуть сегодня же.

— А как? — спросил Мариус.

— Об этом я и хотел потолковать с вами, — сказал Уго. — Мнение друга Расмуса очень хотелось бы узнать.

— Хлеб за брюхом не ходит, — двусмысленно высказался Расмус.

— Это ты о ком, уважаемый? — терпеливо поинтересовался Уго и, не получив ответа, пожал плечами: — Дело хозяйское. А мог бы и помочь.

— Маленькая птичка должна петь тихо, — невозмутимо сказал Расмус.

— Мусти, не выделывайся, — подал голос Мариус.

— Да ради Бога, — хмыкнул Уго. — Пусть эта птичка поет, как хочет. Идти-то нам все равно втроем.

— Не обязательно, — лениво отозвался Расмус, сощурив левый глаз. — Ты можешь остаться.

— Не могу, — вздохнул Уго.

— Почему?

— Совесть не позволяет.

— А ты, земляк, души ее, совесть-то, — посоветовал Расмус. — А то, знаешь, как получается: совесть есть, а толку мало.

— Мусти, закройся, — подал голос Мариус.

Расмус выразительно глянул на друга, демонстративно отвернулся к окну и пробормотал:

— Надоел ты мне, обалдуй, до зеленых веников. Все люди как люди, а ты — как хрен на блюде.

В окне было все то же: сад, беседка, старик в беседке. Старик бормотал свой нескончаемый монолог, в котором доминировала зудящая нота сожаления о лучших временах.

Пара минут тягостного молчания — и Расмус сдался, задав вопрос:

— Отель этот — к нему подойти-то можно?

— Вряд ли, — ответил Уго. — Вокруг здания стражи, как мух на навозной куче. В парк пробраться — да, это можно. Но это нас не приблизит к цели.

— Я бы сделал так, — холодно сказал Расмус. — Затаился бы в парке и посмотрел, что дальше делать. Надо разузнать, как стража сменяется, где расставлены караулы и все такое прочее. А потом уж решать станем.

— Видишь ли, друг Расмус, — сказал Уго как можно мягче. — Парк ведь — не лес. Кругом — прямые аллеи. Спрятаться особо негде. Что, если стража тебя обнаружит?

— Если есть деревья — значит, можно хорошо спрятаться, — снисходительно усмехнулся Рамсус.

— Все равно опасно, — возразил Уго. — То, что ты узнаешь из своей засады, наверняка нам могут рассказать нужные люди.

— Слушай, умник! Ты, кажется, спрашивал, что я думаю? — моментально окрысился Расмус. — Ну, так я тебе сказал. Не нравится — ищи себе нужных людей.

— Не горячись, друг Расмус, — примиряюще улыбнулся Уго. — Я хочу одного — спокойно обсудить ситуацию.

Со сдержанными проклятиями Расмус согласился обсудить ситуацию спокойно. Не стал возражать, чтобы и Боров продебатировал вопрос. Лишь заметил, что пусть тогда уж Уго соберет всех своих знакомых. Две головы хорошо, а четыре — лучше, а двадцать — и вовсе замечательно.

— В городе у меня, друг Расмус, не два десятка знакомых, а две сотни, — спокойно парировал Уго.

Расмус скрипнул зубами и сжал губы — и без того тонкие — так что губ вообще не стало. В этот момент он ненавидел Уго сильнее, чем младенец ненавидит свой свивальник.

Словом, Боров присоединился к дискуссии. Он заявил, что обычаев обитателей отеля не знает, с распорядком дня в заведении не ознакомлен, в Реккеле герцог Тилли бывает редко, а без него отель, заселенный жуирствующей обслугой, особого интереса не представляет. Дом, который покинули крысы, не интересен летописцу крыс.

— Скажи-ка, Боров, — произнес Уго, осененный внезапной идеей. — А кто поставляет в отель провиант? Выпивку? Кто шьет им одежду? Кто плотничает на них? Есть ли хоть кто-то в городе, кто оказывает этим людям услуги и с кем можно договориться?

— Ты хочешь прорваться в отель внутри винной бочки? — расхохотался Боров.

— Что-то вроде этого. Нельзя ли добыть информацию как можно скорее?

— Можно, — заверил Боров. — Дня через два…

— Не годится, — перебил его Уго. — Чрез два часа.

— Ну, даешь, — растерянно пробормотал Боров. Он почесал затылок, наморщил лоб. — Ладно, попробуем за два часа. Есть у нас свой человек при бургомистре. В гильдиях каждую собаку знает. Был бы он на месте…

— Сам к нему отправишься.

— Да. Сейчас я все брошу и побегу в ратушу, — саркастически заметил Боров. — Я и так с вами кучу времени потерял.

— Понимаешь, разузнать надо очень осторожно, чтоб никто ничего не заподозрил. Ты бы смог…

— А я пошлю Леона, — предложил Боров.

— Ну, этот пройдоха годится, — согласился Уго, ибо знал замечательную способность к мимикрии долговязого, разбитного, нескладного, щекастого Леона, исполнявшего при Борове обязанности секретаря, счетовода, курьера по особым поручениям — словом, правой руки. Этот из печеного яйца цыпленка высидит.

Леон, конечно, не уложился в два часа. Он обернулся за полтора. Вот что он доложил. Весь провиант (весь!) ежедневно доставляется в отель из деревеньки Желтый Разлив, прилепившейся к Реккелю и принадлежащей герцогу Тилли лично. Поставщик вина его светлости — Бруно Трулльбулль из Мерка. Одевают людей герцога ученики придворных портных, живущие в замке. Плотник — из доморощенных. И так далее, по всем позициям. Пристрастие к своим людям у герцога Тилли поистине маниакальное. Постороннему, чтобы попасть к нему в штат, нужно быть каким-нибудь ярко выраженным гением. Ну, о чем говорить, если даже на должность разносчика ночных горшков герцог берет только личных подданных! Да, есть в его штате такая должность. А как же? Оторванный от сохи, ходит с прибором специальный человек. На голове у него — шапка с длинным пологом. Поднося прибор мужчине, человек шапку не трогает. Предлагая горшок даме, поворачивает полог, закрывая себе глаза, чтобы не видеть процесс. Да, да, господа, именно так!