Сергей Ким - Сказания Новейшего времени Страница 3

— А в моём лице вы говорите с лидером крупнейшей ядерной державы, и не в вашем положении угрожать нам. Впрочем, давайте не будем сыпать угрозами и обвинениями, а лучше займёмся общими проблемами.

— Например?

— Например, Ктулху.

— А что с ним не так? Его сон глубок, и пробудится он ещё не скоро, по крайней мере, не в этом тысячелетии…

— А вот у нас имеются другие сведения. И согласно ним Ктулху просыпается, фхтагн, как вы говорите. Соответственно Р'льех готовится к всплытию, а вместе с ним и армия Детей Щупальцеголового. И если вы считаете, что с его пробуждением вы сможете начать собственную игру, то глубоко ошибаетесь…

— Это вы ошибаетесь. С Ктулху невозможно договориться — даже нам это не под силу. Среди Древних он самый безумный и, можно сказать, невменяемый. Если он проснётся, то это будет означать войну, всеобщую и тотальную — он никогда не пойдёт на переговоры со вчерашними рабами и пищей… Но он силён, очень силён. Пожалуй, только он единственный из Древних сохранил силы — у него есть великолепно оснащённая база–город, армия последователей, ему верно служат младшие Боги — Дагон и Гидра… Вы настолько уверены в собственных силах?

— Тем не менее, передайте своим хозяевам, что в район местонахождения Р'льеха уже отправлены две ударные субмарины с ядерными зарядами на борту, а у РВСН появилась ещё одна цель. И никакие армии его гомункулов или фокусы с пси–воздействием ему не помогут. Будет нужно, мы договоримся даже с Ньярлатоттепом, попросим у него прислать к нам на помощь Седьмой Тихоокеанский флот… Но я думаю, мы и сами вполне справимся — до сегодняшнего момента у нас не было причин сомневаться в мощи нашего оружия. Поймите, если что‑то пойдёт не так, то можете распрощаться с ещё одним своим оплотом. Признаю, терять столь важный объект для нас тоже жалко, но мы пойдём на это. Вам понятно, Посол?

— Да, Президент. Позвольте мне откланяться?

— До встречи, Носящий Жёлтую Маску.

* * *

— Итак, пресс–конференцию считаю открытой. Прошу, господа, задавайте свои вопросы… Да, пожалуйста!..

— Господин Президент, как вы относитесь к упорно циркулирующим слухам о возможном пробуждении Ктулху? — молодая журналистка даже смутилась, задавая свой идиотский вопрос.

По огромному залу прокатилась волна смеха, улыбнулся и глава государства.

— Прошу вас не беспокоиться. Если это будет угрожать национальной безопасности, мы примем все возможные меры, вплоть до применения армии и ядерного оружия, — послышался новый всплеск веселья. — А если серьёзно, то я с подозрением отношусь к различного рода потусторонним силам. Если кто‑то хочет обратиться к истинным ценностям, то пусть лучше почитает Библию, Талмуд или Коран. Будет больше пользы… Прошу следующий вопрос…

Иван–царевич

Одиночная палата в больнице.

Тишина, царящая в ней, нарушается лишь только размеренным попискиванием приборов, да шумом от аппарата искусственной вентиляции лёгких.

На кровати, весь опутанная проводами и трубками, лежит молодая, не старше тридцати лет молодая женщина. Видно, что когда‑то она была потрясающе красива, но за годы, проведённые на больничной койке, эта красота потускнела. Когда‑то иссиня–чёрные волосы потеряли свой блеск, стали тусклыми и будто бы ненастоящими. Лицо похудело и заострилось, утратив румянец и превратившись в подобие серой кукольной маски. Глаза женщины были плотно закрыты, казалось, что она просто спала, но это было не так…

Из‑под тонкого больничного одеяла выглядывала тонкая худая рука, с торчащей пластиковой трубкой, ведущей к капельнице.

Рядом с больничной койкой сидел человек в повседневном тёмно–сером военном мундире с майорскими петлицами, держа находящуюся в коме женщину за руку. Человек этот был ещё достаточно молод, тоже не старше тридцати лет, но уголках его глаз уже залегли глубокие морщины, а на правом виске виднелся застарелый шрам. Он просто сидел на небольшом стуле и молчал, глядя на лицо женщины.

Ирина вошла в палату, но ещё долго не решалась заговорить — ей отчего‑то было неуютно от мысли нарушить царившую тишину, но, наконец, она решилась…

— Извините, сударь, но часы посещений уже закончились…

Молодой майор никак не отреагировал на её фразу.

— Извините, сударь офицер, — возвысила голос медсестра. — Я прошу вас покинуть палату.

Майор вздрогнул, и медленно обернувшись, посмотрел на Ирину.

Медсестра даже вздрогнула под холодным и жёстким взглядом его серых глаз, но офицер быстро отвернулся.

— Да, разумеется, — ровным голосом произнёс он.

Майор встал с небольшого стула, поправил подушку под головой женщины, немного подвинул стоящую на прикроватной тумбочке вазу со свежими полевыми цветами, и на прощанье наклонился над больной. Слегка коснувшись губами её лба, он напоследок поправил одеяло и тихо прошептал:

— До завтра, Елена.

Майор выпрямился, одернул мундир и быстрым шагом вышел из палаты.

Медсестра задумчиво проводила его взглядом, чувствую, что с уходом офицера ей почему‑то стало легче.

* * *

Ночью, сидя в ординаторской и попивая горячий травяной чай, Ирина решила поинтересоваться у старшей медсестры:

— Марьяна Степановна, а что это был за офицер, что приходил к пациентке из двадцать первой палаты?

Марьяна чуть не подавилась чаем и едва удержала маленькую чашку в руках.

— Ну, ты, Ирка, и даёшь… Ты что, его не узнала?

— Нет, а что должна была? — несказанно удивилась молодая медсестра.

— А у вас в уезде что, ни одного дальновизора не имеется?

— Имеется, конечно, — смутилась Ира. — Просто мы же подле гор Караказских живём, вот и сигнал не ахти какой… Не показывает, короче, дальновизор у нас, а в училище не до просмотра евойного было… Так что, это какой‑то знаменитый витязь?

— Да уж… — покачала головой старшая медсестра. — Кому расскажи — не поверят… Вот что, серость ты наша домашняя, слушай меня внимательно. Этот офицер не просто там какой‑нибудь славный витязь, а самый настоящий царевич Иван — сын нашего государя–батюшки!..

— Ой! — испуганно зажала рот ладошкой Ира. — А я его того, из палаты выгнала…

— И правильно сделала, — кивнула Марьяна. — Порядок для всех един должон быть.

— А… Можно ещё один вопрос? — смущённо спросила молодая медсестра. — Или это тоже все кроме меня знают?

— Давай, горе ты моё, говори уже…

— А кто эта женщина, к которой он приходил?

На лицо старшей медсестры набежала тень

— А это, Ирка, невеста его наречённая — Елена Прекрасная, дочь самого басилевса Ремского. Должны они были обвенчаться ещё десять лет назад, да не вышло — в день свадьбы на семью царскую как раз покушение случилось… Царь–батюшка, слава Всевышнему жив остался, а вот Ивана–царевича и невесту евойную поранило. Иван‑то скоро оправился от ран, а вот его наречённая так до сих пор в коме и лежит…

— Страсти какие… И что, часто он её навещает?

Марьяна удивлённо моргнула, но потом, видно вспомнив, что девчонка первый день в больнице, ответила:

— Так почитай почти, что каждый день и приходит.

* * *

— Опять был у Елены? — хмуро спросил старый, иссечённый шрамами солдат в простом полевом камуфляже, когда царевич сел в простой армейский внедорожник.

— Да, дядька Серегей, — спокойно ответил Иван. — Опять заходил, и буду заходить, пока она не очнётся… Трогай, Лёша.

Водитель, молча кивнул и тронулся с места, выруливая с больничной площадки.

Поручик Волков опустил взгляд, даже забыв по давней привычке заворчать на прозвище "дядька". Уже долгие годы он не являлся наставником молодого царевича, но для Ивана это, видимо, было не так.

— Ты всё ещё веришь…

— Да, дядька Серегей, верю. И жду.

— Десять лет уже прошло, Ванюш… Мы уже всё испробовали, самых знаменитых врачей приглашали — ничего же не получается!.. — в отчаянье воскликнул старый солдат. — Забудь ты её, Христом–Богом прошу! Ну, ведь ровно померла девка, а ты наследник престола как‑никак и до сих пор не женат — куда ж такое годится… — сбился на неразборчивое ворчание Волков.

— Она не умерла, — жёстко отрезал Иван. На миг его лицо словно бы заострилось. — И я найду способ её излечить.

— Ванюш, ну невозможно же это… Было бы возможно, мы бы уже давно нашли способ!..

— Наука не стоит на месте, дядька Серегей, — царевич уже успокоился и вновь говорил ровным и спокойным голосом. — Я слышал, лекари из Китеж–града что‑то новое придумали — называют "живой водой"… Распорядись насчёт срочного аэронефа до Китежа, мы обязательно должны туда заглянуть.

Волков буркнул что‑то неопределённо–утвердительное, и Иван отвернулся от него, вглядываясь в проносящиеся за окном внедорожника улицы стольного Владимира–града.