Игорь Подгурский - Они сражались за реальности Страница 3

Неважно, где ты служишь: на флоте или в сухопутных войсках. Главное, чтобы у тебя была мечта! Какой бы она ни казалась уродливой, страшной или убогой – мечта должна быть у каждого. И каждый имеет право мечтать, ни в чем себе не отказывая.

Ганс, тяжело вздыхая, продолжал дальше драить палубу. От уборки палубы акустика оторвала команда старпома: «По местам стоять! Отдать швартовы! Корабль к походу!» Матрос выбросил за борт опостылевшую швабру, вскарабкался по скобам рубки и проворно нырнул в зев люка. Гребные винты начали свой бесконечный бег…

…Капитан направился в сторону командного отсека. Ганс с облегчением перевел дух. Он впервые так долго задерживал дыхание, чтобы от него не учуяли запах свежего перегара. После прослушивания шумов океана акустику приходили в голову странные мысли. Иногда померещится, что подлодка далеко заплыла от берега и так глубоко затерялась в океанской бездне, что уже никогда не найдет пути в родной порт, что все они так и будут вечно жить в своих отсеках, неся бессменную вахту, что вместо солнца до конца дней им будут светить тусклые лампы. Матрос смотрел в удаляющуюся широкую спину капитана, который один точно знает день возвращения и который обязательно найдет дорогу домой – по звездам или флотскому чутью, неважно. Но найдет! От этой новой мысли в душе акустика поднялась теплая волна благодарности, почти обожания…

Капитан-лейтенант вошел в командный отсек и автоматически посмотрел на счетчик лага и циферблат глубиномера. Он поймал себя на том, что, глядя на приборы, пытается понять, сколько же сейчас времени. Отто перевел взгляд на часы, висевшие на противоположной переборке. Стрелки показывали, что от конечной точки их маршрута лодку отделяло еще несколько часов хода. Время замедлило спринтерский бег и тянулось со скоростью курьерской черепахи. Капитан подумал, что последние часы перед боем самые томительные. Захотелось вопреки собственной воле и рассудку продуть балластные цистерны с водой и всплыть на поверхность. От раздумий его отвлекли возбужденные голоса.

На штурманском столе лежала, занимая всю поверхность, морская карта и целый ворох лоций. Над всем этим склонился командующий военно-морскими силами реальности Батыр Батырбек в цветастом стеганом халате. Невзирая на жару, у него на голове красовался ярко-красный малахай, отороченный ценным мехом неизвестного науке зверя. Он то и дело прикладывал обломок прозрачной пластиковой линейки к карте, поминутно листая метеорологическую сводку погоды для надводных судов, и одновременно продолжал чертить непонятные кривые линии синим карандашом. Бек смотрел на них, что-то прикидывал, сверяясь с лоцией, и продолжал дальше прокладывать курс подводной лодки.

Старпом деликатно откашлялся и протянул беку циркуль со словами:

– Мой адмирал, может, с ним вам будет удобнее?

Батыр резко отодвинул в сторону толстый том метеосводок и недовольно буркнул, недоуменно вертя в руках хромированную загогулинку:

– От него мне легче будет? Я уже все за вас сделал.– Он обвел задумчивым взглядом стоящих вокруг стола полукругом морских офицеров и обер-лейтенанта вермахта в зеленой полевой форме, одиноко подпирающего переборку в стороне от остальных.

Бек нашел более достойное применение циркулю: он начал острой иглой осторожно выковыривать грязь из-под ногтей. Старший помощник отвернулся от стола и начал подчеркнуто внимательно сверять показания приборов. На карту, прижатую по краям алюминиевыми кружками с прозрачной жидкостью, офицер старался не смотреть.

Капитан заглянул через плечо сухопутного адмирала и почувствовал, как у него зашевелились на голове волосы. Изломанный курс подлодки в нескольких местах пересекал сушу. Старпом встретился с ним глазами и виновато развел руками. Он попытался что-то сказать в свое оправдание, но Отто приложил палец к губам и сделал страшные глаза.

На их счастье, вошел кок и спросил разрешения подавать завтрак, хотя по времени это мог быть и очень поздний ужин. По лодке потянуло вкусным запахом кофе, смешанным с самогоном.

– Господин бек, вам накрыли в персональной каюте,– доложил командующему вахтенный офицер.

– Вот и чудненько. Когда понадобится помощь, зовите! – Батырбек жестом заправского подводника отдраил люк и нырнул в отверстие прохода. В этот раз, закрывая крышку люка, он не прищемил себе пальцы, как обычно, а только зажал полу роскошного халата. Из-за стальной заслонки послышались степные проклятия и пожелания прокисания кумыса неведомым врагам. Бек прекрасно помнил те времена, когда лучшим другом человека считался конь, а женщина знала свое место.

Капитан оглядел офицеров, подолгу задерживая взгляд, как бы оценивая каждого заново. Когда голос командующего затих в глубине стального нутра, Отто негромко сказал:

– Задрайте двери, чтобы не ходили тут всякие…

Когда последний барашек водонепроницаемой двери был довернут до упора, он так же тихо приказал:

– Старший помощник, доложите обстановку!

Старпом всем телом нависал над столом и торопливо вычищал ластиком оскверненную карту. Он перечертил курс и, сделав пометку у маленького клочка суши, затерявшегося на сплошном синем фоне с цифрами промеров мелей, отрапортовал:

– Идем, строго придерживаясь расчетного времени. К рассвету будем у цели.

– Николай, десант готов? – Вендт обращался к обер-лейтенанту запросто. У него было полное право на панибратство с разведчиком Кузнецовым после нескольких совместных операций.

– Все в полной боевой готовности, как обычно. За полчаса до операции разбудим богатырей – и в бой,– невозмутимо ответил Николай.

Они обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами.

– Идем на глубине сто сорок метров,– настала очередь доклада дежурного офицера.

– Добро,– принял к сведению капитан-лейтенант.– Продуть среднюю. Поднимемся повыше, на шестьдесят метров.

Трюмный матрос открыл вентиль воздуха. Между бортов зажурчала вода, вытесняемая из цистерны. Стрелка глубиномера дрогнула и медленно поползла к указанному делению. Палуба покосилась под ногами. Матрос, не спускавший глаз с прибора, перекрыл подачу воздуха. Подлодка медленно выпрямилась на ровный киль.

– Глубина шестьдесят,– доложил вахтенный.

Боцман – проверенный рулевой – плавно сдвинул рычаги. Субмарина уверенно продолжила движение. Служба в центральном отсеке вернулась в привычную колею. Люди, винтики армейского механизма, снова действовали в режиме, доведенном до автоматизма. Железный подводный монстр жил, повинуясь их командам…

«U-1277», подвсплыв на новую глубину, пересекла подводную впадину Неспасенных Душ. Округлое лобастое тело с горбом рубки пронесло в своем чреве экипаж и десантников над пропастью бездонного провала, над вершинами подводных гор, в водном пространстве которых не вращались винты ни одной подлодки. Во мраке бездны горные пики, невидимые взорам живых, жадно тянулись к поверхности. С каждым новым оборотом лопастей винтов заветное побережье становилось все ближе.

…Покачивая бортами на небольшой волне, в море болталась пара рыбацких шхун. Рыбаки, караулившие сети, поставленные на пути сезонной миграции косяков макрели, увидели, как под днищами их скорлупок проплыло гигантское веретенообразное чудовище в зеленовато-призрачном сиянии. За подводным исполином тянулся светящийся фосфоресцирующий след. «U-1277» выходила на исходную позицию.

Внутриотсечные динамики прохрипели голосом капитана: «Десанту – пятнадцатиминутная готовность. Группе усиления из личного состава экипажа получить в арсенале оружие и боеприпасы. Всем офицерам прибыть в центральный отсек». Сухо щелкнул выключатель связи. Вендт отключил переговорник и продолжил отдавать команды:

– Боцман, всплыть на перископную глубину.

Прозвенел звонок к всплытию. Подлодка плавно пошла вверх, продувая цистерны – легкие железного организма. Стрелка глубиномера задергалась и двинулась к нулевой отметке на циферблате.

Подняли перископ. Капитан-лейтенант вжал лицо в обрезиненный окуляр. Отто не отрывался от перископа. В линзах оптики сначала ничего не было видно. Сплошная темнота. Затем появилась тоненькая белая полоска утренней зари. Солнце еще не встало, стыдливо прячась за горизонтом. Над водной гладью начинался рассвет. В перископ стал виден берег. Пейзаж производил впечатление черно-белой фотографии: темная вода, серое небо и на их фоне белые песчаные дюны берега. Капитан повернул голову:

– Штурман, отметьте: «Четыре часа двенадцать минут. Вышли в заданный район». Лодка к всплытию!

Над морем пронесся тяжелый вздох. Две волны разбежались в стороны от того места, где из глубины вынырнула обтекаемая рубка субмарины с обводами леерного ограждения по верхнему краю. Одинокий баклан, ранняя пташка, кружил в вышине, примериваясь к огромной рыбине.