Почтовая авантюра (СИ) - Руд Дарья Страница 3

Лаванда Янг стояла у истоков создания Дома НеМод. Встретив модельера Арманьяка на антикварном рынке, где они чуть не подрались за медное зеркальце с гравюрой пионов, а потом крепко подружись в ближайшем баре, родив шутовское название их воображаемого модного дома «НеМод», Лаванда и забрала документы из Академии цветочной магии. Надо сказать, фея ни о чем не жалела и считала свое решение одним из самых верных в жизни.

Теперь Лаванда с Арманьяком жили и работали вместе, в квартире под номером двадцать семь, что была заботливо покрашена их соседкой Фаиной сине-голубой краской, поверх которой нарисованы звездное небо и летающие бегемоты.

Помимо двери свободная от гнета бытия художница, как Фаина сама себя называла, и стены в коридоре и гостиной, соединенной с кухней, превратила в художественные полотна.

Сейчас Лаванда сидела в мягком кресле и как раз смотрела на новое творение подруги. Половина стены, где до этого красовался павлин с метлами вместо хвоста, была выкрашена в темно-синюю краску, а в самом центре изображена золотая горошина. Горошина была словно из настоящего куска золота, игра красок в этой маленькой точке поражала. Недаром Фаина была искусной магиней с талантом к владению живыми красками.

Правда, Лаванда не помнила, чтобы Фаина увлекалась минимализмом, но все же… Что это картина значила? Наверное, как любила повторять подруга: «Суть в глазах смотрящего». Вот, например, Лави видела в этой золотой горошине свои потерянные радужные жемчужины, заказанные у иностранного ювелира с Южных островов, а темный фон – безбрежное море страданий и отчаяния, которые захлестнули душу Лаванды.

В коридоре послышался скрип деревянных половиц, и вскоре перед феей возник Арманьяк с торчащими в разные стороны пепельно-белыми волосами. Точнее, сначала Лаванда все же увидела его розовый пушистый халат в пол. Парень передвигался по квартире, как ужасно радостное облачко сладкой ваты. Судя по его виду, поняла Лави, он только что проснулся, в то время как она успела испытать на себе все ужасы бытия.

Арманьяк заломил черную бровь, блеснув серебряными сережками. От его взгляда не укрылись ни большая почтовая коробка у ног феи, ни отчаянный вид Лаванды. К тому же она так и не переоделась, сбросив лишь сапоги у входной двери. Полушубок из искусственного темно-сиреневого меха, бежевые берет и шарф все еще были на ней.

– Что ты тут видишь? – Лаванда кивнула на новую картину Фаины.

Арманьяк минуту рассматривал стену, а затем вопросительно изрек:

– Солнце?

– Счастливый ты человек, Арми, если видишь солнце.

– У тебя не получилось разобраться с посылкой?

– Они не могут мне помочь, потому что посылка вскрыта и потому что начальник отделения в отпуске, если он, вообще, существует. Сказали приходить послезавтра, но что-то мне подсказывает, что от этого не будет толку.

– Разве у тебя есть выбор?

– Радужные жемчужины мне нужны были еще вчера… – пропищала Лаванда тоненько, готовая вот-вот расплакаться.

До появления Арманьяка она просидела в кресле минут двадцать, накручивая себя и придумывая самые худшие варианты развития событий.

– Лави, – начал молодой человек ласково, словно подкрадывался к дикому зверю, – ты всегда можешь использовать перламутровые жемчужины…

И ведь он знал, что ступает на зыбкую дорожку.

– Нет! – вознегодовала Лаванда, вскакивая с кресла. – Мой костюм – основа всей коллекции, главный образ. Он должен быть идеальным. И нет ничего более завершающего его, чем радужные жемчужины. Мне что еще, менять все название коллекции? Какое «Снежное море» без радужных жемчужин?!

Арманьяк выдержал всплеск Лаванды стоически. Что касалось моды, и в особенности – ее нарядов, фея была упряма и ворчлива, как старый оборотень, покинувший общество и поселившийся в лесу.

– Лави, но ты ведь понимаешь, что если ты закажешь жемчужины снова, то они не успеют приехать. Показ уже в эту субботу.

– Думаешь, я забыла, когда показ моей собственной коллекции?! – фея отчаянно всплеснула руками и снова упала в кресло, устало стягивая шарф.

И даже если бы каким-то чудом жемчужины могли придти за два дня, то у Лаванды все равно не было денег на их покупку. Радужные жемчужины прямиком с Южных островов – весьма дорогостоящая вещица. Но фея не представляла главного образа коллекции без них. По ее мнению, уж лучше было бы и вовсе отменить показ.

– Ладно, я сделаю нам чай, и мы все обмозгуем как следует, – проговорил Арманьяк слишком уж задорно, хотя Лаванда была благодарна другу.

Благодарна, что он не огрызался в ответ на ее негодования, что хотел помочь найти решение. Разумеется, ему, как одному из модельеров и главному визажисту, была совсем не безразлична судьба предстоящего Новогоднего показа, но все же Лаванда чувствовала и то, что Арми выступает сейчас, в первую очередь, в роли ее лучшего друга.

За распитием малинового чая с затвердевшими печеньями их и нашла Фаина, упорхнувшая из дома еще на рассвете расписывать стены какой-то новой ресторации, открывшейся в центре столицы. Сейчас модные местечки открывались чуть ли не ежедневно. И каждый хозяин стремился перещеголять другого в оригинальности дизайна интерьера и экзотичности меню.

– Так, малиновый чай, прошлогоднее печенья, тусклые мины, хлыст и кляп Гомера Дау – все ясно, – отчеканила Фаина, глядя на Лаванду с Арманьяком, и пошла в душ отмываться от краски.

Через каких-то десять минут она устроилась рядом с Лави на широком подлокотнике кресла и внимательно слушала запальчивую речь феи о несправедливости мира и нерадивости почтовых служащих, грызя последнее сухое печенье.

– Да, дорогая, попадосик, – сочувственно пожала плечами Фаина, смотря куда-то в даль над головой Арманьяка.

Целую минуту друзья сидели молча, каждый размышляя о своем, пока Фаина торжественно не провозгласила:

– Засуди их!

– Кого?

– Всех! Все местное почтовое отделение, всю Магическую почту!

– Каким образом я должна это сделать?

– Разве у тебя в родственниках нет первоклассного законника? Как его там… Картес, Сатерс…

Как только Лаванда поняла, о ком говорит Фаина, сразу вся нахохлилась:

– Сандерс! Ни за что! И никакой он мне не родственник, просто младший брат мужа моей старшей сестры.

– Ваше запутанное семейное древо сейчас не самое главное. Но разве такие, как он, не могут надавить, где надо? И узнать, что надо, а?

Возможно, Фаина и размышляла вполне себе разумно, вот только Лаванда ни за какие дары мира не обратится к Джейсону Сандерсу за помощью. Лучше, вообще, не появляться перед ним после их последней встречи пару месяцев назад на дне рождение их общего племянника, когда Лаванда опрокинула на дорогущий и ужасно скучный серый костюм Сандерса огромную кастрюлю горячего пунша. Уши феи от его непотребных слов даже сейчас пылали огнем.

Да, Джейсон Сандерс был отличны законником и, возможно, он мог засудить кого угодно за что угодно, в том числе всю Магическую почту, вот только вряд ли он помог бы отыскать пакетик радужных жемчужин, затерявшихся где-то между почтовыми отделениями.

– Никакого Сандерса в этой истории не будет, Фани, да и что он сможет сделать, если моя посылка была доставлена не по тому адресу?

Фаина грустно дожевала кусок печенья, как вдруг Арманьяк, молчавший до этого, спросил:

– Думаешь, твои жемчужины у Гомера Дау?

– Кто знает? Может быть, он тоже сейчас ломает голову над тем, кто такая Лаванда Янг и почему у него моя посылка?

– Если он читает модные журналы, то он точно знает, кто ты такая, дорогая, – весело изрекла Фаина.

– Думаешь, тот, кто заказывает корсеты с шипами и кляпы, читает модные советы на предстоящий год? – засмеялась Лаванда.

– А что? Отличная аудитория, к тому же…

– Подождите! – перебил Фаину Арманьяк. – А почему бы нам не найти этого Гомера Дау? До показа есть больше суток, особенно, если мы не будем спать, на почту можно заявиться лишь послезавтра. Разве нам остается что-то другое? Лави, вдруг твоя посылка и правда у него?