Марина Милованова - История, рассказанная ночью, или добро с клыками Страница 30

После обретения мной столь необходимого душевного равновесия я резко изменилась. Несмотря на ворчание Рины на тему «еще слишком рано», сделала вторую детскую комнату (первую по праву занимал Марти), завалила ее игрушками и погремушками и пребывала в состоянии легкой эйфории, отсчитывая дни до появления малыша. Также не забыла и о своих маленьких ночных гостях. Их с радостью принял в своем доме священник. Он же предложил после окончания строительства церкви передать дом под детский приют для сирот. Жизнь наладилась и потекла спокойной широкой рекой.

И все было хорошо, кроме одного. Я скучала. Отчаянно и безнадежно скучала по одному человеку. Мне не хватало его голоса, его взгляда, его присутствия и… звуков его гитары. Временами, ворочаясь в кровати бессонными ночами, я упрекала себя в малодушии и трусости, которые взяли верх надо мной в момент его признаний в любви. Но днем, глядя в зеркало на свою пока еще слегка изменившуюся фигуру, понимала, что в подобном положении тем более ему не нужна, и убеждала себя в том, что поступила правильно. К тому же, несмотря на давно забытый опыт неудачной любви, я по-прежнему боялась близких отношений и искренне радовалась тому, что наши дороги с Данти разошлись. Но даже не подозревала о том, что судьба все давно уже решила за меня.

Стояла жаркая и душная ночь. Спать совсем не хотелось, и я сидела на балконе со стаканом любимого сока в руках. Во время беременности моя страсть к томатам усилилась и я поглощала их в непомерных количествах. Затерявшись в зелени деревьев, звонко пел соловей, услаждая мой слух дивным чистым пением. Заслушавшись маленького ночного певца, я не сразу различила не менее красивую, но постороннюю мелодию. Причем звучание струн было подозрительно знакомым. Уронив стакан, который, к счастью, был уже пустым, я вцепилась в перила дрожащими руками и принялась внимательно всматриваться в ту сторону, откуда доносились звуки. Ночное зрение не подвело и выхватило из темноты одинокую фигуру, стоявшую под деревом. Данти улыбнулся и помахал рукой, различив мое белое платье. Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, я выскочила из комнаты и побежала вниз по лестнице, желая как можно скорее убедиться в том, что человек на улице это не сон. Но стоило только представить его реакцию на мое положение, как я замерла, а затем села на последнюю ступеньку, бессильно опустив руки.

— Люта, что случилось? Почему ты сидишь тут в темноте?

Я обернулась. Тихо шурша крыльями, на перила приземлилась Клякса.

— Там Данти! Под деревом.

— Надо же, он оказался настолько умен и настойчив, что сумел разыскать тебя! — восхитилась мышь. — Так чего ты тут сидишь? Открывай дверь! Или думаешь, я не видела твоих мечтательных взглядов?

— Взгляды были, не спорю. Но мечтательности не было.

— Ну-ну, рассказывай! Иди уже!

— Не могу.

— Это еще почему? От счастья паралич разбил?

— Я беременна.

— И что? Дверь легко открывается, не надорвешься!

— Как ты не понимаешь! — яростно зашептала я, впрочем, больше убеждая себя, чем мышь. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь, а тем более он, знал о том, что план Мартена принес свои плоды! Точнее, плод. Не думаю, что Данти обрадуется подобному обстоятельству. Во время нашего путешествия он почти влюбился в меня, и я уверена, что это разобьет ему сердце.

— Чтобы быть в чем-то уверенной, сначала нужно это что-то сделать! — Кляксу нисколько не впечатлили мои доводы, она даже не шелохнулась. — Поэтому не сиди тут и не гадай, а спокойно открывай дверь. Сама подумай, раз Данти потратил на твои поиски кучу времени, сомневаюсь, что его остановит столь незначительная деталь, как беременность.

— Не могу! — упрямо повторила я.

— Ну и дура! — выругалась мышь и, снявшись с перил, полетела в темноту. Через мгновение гостиная ярко осветилась и звякнули дверные замки. На пороге показался знакомый силуэт. Клякса приземлилась ему на плечо. — Проходи, дорогой, вон она, на лестнице сидит!

— Здравствуй! — Данти приблизился и остановился напротив меня. В его голубых глазах плескалось бескрайнее счастье, в котором мне искренне захотелось раствориться и забыть обо всем, что угнетало, но я лишь тепло улыбнулась в ответ и выпрямилась во весь рост:

— Здравствуй!

Его взгляд бегло пробежался по моей фигуре, после чего Данти засиял еще больше, чем прежде:

— Кажется, я успел вовремя! Если ты, конечно, и в этот раз не сбежишь от меня.

Я качнула головой.

— Как видишь, кое-что изменилось… — смутившись, умолкла, не зная, что еще добавить к очевидному.

— Замечательно! — Данти тряхнул кудрями. — Я с удовольствием помогу тебе со всем и во всем. Если не прогонишь.

— Не прогонит! — вмешалась Клякса. — Она все время только о тебе и думала.

— Неправда! — Сдернув мышь с плеча менестреля, я попыталась зажать ей рот, чтобы та не наговорила еще чего-нибудь лишнего. В итоге была укушена за палец. Пока трясла в воздухе пострадавшей конечностью, мышь вырвалась на свободу и, подлетев к Данти, сообщила:

— Спорить с нею лучше с утра и на сытый желудок! А сейчас проводи ее в комнату и ложитесь спать. Ночь еще не закончилась. Все, я улетела!

Некоторое время мы еще постояли в тишине, молча глядя друг другу в глаза, а потом я взяла его за руку и повела вверх по лестнице. Дом медленно погрузился во тьму.

Разумеется, я его не прогнала. Но спать отправила в свободную комнату, решив не осложнять жизнь ни ему, ни себе и старательно не замечая тени разочарования, набежавшей на его лицо, когда я, попрощавшись, вышла из его спальни.

Рано утром, стараясь никого не разбудить, я тихо вышла из дома. В душе царил покой, хотелось петь от счастья. Неизвестно, как у нас в будущем сложатся отношения с Данти, но я была искренне рада ему, словно близкому и родному человеку.

Едва не пританцовывая от переполняющей меня радости, я направилась к святому отцу, чтобы поделиться с ним новостями и отнести детям свежую выпечку к завтраку. Внезапно шагнувшая из кустов фигура напугала до полусмерти и заставила с визгом отпрянуть.

— Лютена, не бойся, это всего лишь я! — сказала фигура знакомым голосом.

— Суран, я же могла в тебя молнией пальнуть от неожиданности или еще чем похуже! — возмутилась я, обходя охотника по широкой дуге. — Что ты забыл в этом городе и тем более возле моего дома? Просила же тебя больше не попадаться мне на глаза!

— Да я так, проездом через город, вот лошадь у трактира оставил, решил прогуляться по знакомым местам. — Суран посмотрел мне в глаза и быстро опустил взгляд. — А ты как живешь? Вижу, ожидаете с музыкантом первенца? Не думал, что так быстро успеете.

— Подобные вещи тебя не касаются! — отрезала я и прибавила шаг, желая отвязаться от неожиданного попутчика. — Иди, куда шел!

— Такой красивой девушке не пристало быть настолько грубой. — Суран сморщился, словно проглотил лимон. — Пусть даже она и вампир. Можно тебя проводить? Поговорим спокойно по дороге как старые знакомые.

— Думаю… нет, я просто уверена, что прекрасно справлюсь и без тебя.

Мой тон не оставлял охотнику ни одного шанса на продолжение разговора, но тот его проигнорировал, прикинувшись глухим:

— Так о чем это я? Ах да, хочу выразить тебе благодарность за сокровища, они очень пригодились.

— Уверена, что не только тебе, но и твоему дражайшему Ордену! — иронично усмехнулась я. — Сомневаюсь, что они не наложили лапу на столь богатую добычу.

— Ну… в общем, ты права. — Суран замялся, но в итоге кивнул головой.

— И теперь ты вновь вынужден гнуть спину, обеспечивая свое существование, а заодно и честь бесчестного, как выяснилось, Ордена?

— Именно так.

Дальнейшая беседа потеряла всякий смысл, и я замолчала. Говорить о том, что Орден — просто стайка злобных мошенников, использующих в своих целях наивных простаков, вроде Сурана, я не стала. Похоже, охотнику и без меня было плохо, а «бить лежачего» не в моих правилах. К тому же впереди показался дом священника.

— Спасибо за прогулку, но мы уже пришли. — Остановившись, я обернулась и посмотрела в синие глаза охотника. На какой-то миг показалось, что в меня впились ледяные осколки, настолько колючим оказался взгляд. Моргнула. Видение исчезло. Я поспешила попрощаться и направилась к нужному мне дому.

— Лютена, стой! — Суран подскочил и схватил меня за локоть. — Еще минутку, пожалуйста! Клянусь, что потом навсегда исчезну и ты больше меня не увидишь! Просто… мы ведь так давно не виделись. — Его взгляд стал умоляющим.

Я вздохнула и медленно пошла до конца улочки, рассчитывая, что этого пути будет достаточно для Сурановой «минутки». Охотник шел рядом, но не говорил ни слова, только поедал меня глазами. Впереди замаячил обрыв, расположившийся на краю улицы, и дальнейшая дорога потерялась в мелком щебне, выстилавшем опасный берег. Остановившись, я развернулась, чтобы уйти от неприятного места.