Алекс Орлов - Тютюнин против ЦРУ Страница 30

– Чего еще?

Сергей подошел ближе и тихо прошептал:

– С Артуром надо чего-то делать, а то вдруг хозяин передумает.

– А чего тут делать? Схватим в мешок и отвезем Сайду. Еще немного алюминиевых банок ему отсыплем, и он решит проблему.

– Ладно.

На том они и расстались. Сергей направился к двери, но что-то заставило его посмотреть налево – на окно первого этажа. Вместо рамы там зияла пустота, а под черным проемом стоял знакомый жилец этой самой квартиры, по имени Петр.

– Ты чего это, на ночь глядя рамы, что ли, менять собрался? – спросил Сергей.

– Да уже менял, – невесело отозвался Петр и выругался. – Это тетка жены, Ферапонтовна, полезла в форточку и застряла. И ни туда ни сюда. Мы спасателей вызвали, они сказали – раму ломать надо. А рама-то немецкая. Я за нее месячную зарплату отдал.

– И чего сделали?

– Чего-чего… Вытащили тетку вместе с рамой и повезли на фирму. Там все разберут аккуратно и тетку вытащат.

– Так чего же она полезла в форточку, Ферапонтовна-то?

– А я знаю? – Петр пожал плечами и с остервенением сплюнул. – У нее в руках еще и чашка с чаем была.

– Наверно, чего-то старушке пригрезилось, – предположил Сергей.

– Наверно. А ты чего такой закопченный весь?

– Я? А это на пустыре баллон с газом взорвался.

– Ух ты! – поразился Петр. – Так тебя же зашибить могло!

– Да не, он далеко взорвался.

55

Вопреки опасениям Сергея, Люба к его внешнему виду отнеслась спокойно. Ее больше занимало то, что происходило возле пустыря.

– Че, Сереж, кино снимают? – спросила она.

– Да вроде, – ответил тот. – Баллон у них, что ли, взорвался, так пламя аж до нас с Лехой долетело.

– А Ленка звонила, говорит, марсиане прилетели.

– Я ничего не видел, – ответил Сергей и только сейчас сообразил, что до сих пор держит в руке злополучный «лобзик».

Тютюнин спрятал его под ванну, сбросил испорченную одежду и полез под душ.

Когда он вернулся в комнату, Люба стояла у окна, расплющив нос о стекло, и пыталась рассмотреть место посадки марсиан.

– Жаль, что у нас балкон на другой стороне, да, Сереж? – не оборачиваясь произнесла Люба.

– Ага, – тупо ответил Сергей.

– А если это правда марсиане? Чего тогда начнется, Сереж? Спички и соль подорожают?

Тютюнин не нашелся что ответить и молча опустился на диван. По телевизору показывали шоу «Форточки» и пятилетний мальчик рассказывал о том, как крутил роман с детсадовской воспитательницей.

– В какое все-таки интересное время мы живем, Сереж, – сказала вдруг Люба, покидая свой пост наблюдения и садясь рядом с мужем. – Марсиане, этот хрен верблюжий с Речного вокзала…

– А ты уже и там побывала?

– Не только я. Нам от завода целый автобус выделили, мы вместе с профоргом ездили.

– Так вы бы его к себе в заводской клуб пригласили, – едва сдерживая досаду, подсказал Сергей. – Рассмотрели бы поближе, а то ведь там небось толкучка?

– Ой, а мы как-то не подумали, – расстроенно проговорила Люба, принимая все за чистую монету. – А толкучка, это да, много народу там. Телевидение было… Только он меня не узнал, этот твой знакомый. Палыч его звали?

– Палыч, – нехотя буркнул Сергей.

– Интересный мужчина. Наши девчонки так взволновались…

Люба вздохнула.

– Ты тоже, что ли, взволновалась? – ревниво спросил Тютюнин и, дабы успокоить жену, попробовал применить взгляд, которому его учил Леха.

Очевидно, это подействовало, только несколько иначе.

Супруга зарумянилась.

– Чего, прям сейчас, что ли?

Отступать было уже поздно, и Тютюнин сказал:

– Ну.

Таким образом, весь вечер у него оказался занят, а утром он по своему обыкновению отправился на работу.

В меховой приемке все шло как обычно, Сергей исправно принимал траченное молью тряпье и выслеживал бухгалтера Фригидина, который по-прежнему воровал у своих сослуживцев сахар, однако делал это чрезвычайно осторожно.

Директора Штерна пока больше никто не бил, и, кажется, он возобновил отношения с любовницей.

Дизайнер-закройщик Турбинов, как всегда, был пьян уже в девять утра, однако это никак не отражалась на его творческих способностях. Он лихо красил кроликов под снежных барсов и завивал пыжиков под бахтайский каракуль.

В очередной раз, под надуманным предлогом, наведалась врачиха Света.

Пользуясь своим преимуществом в силе, она ущипнула Сергея за ягодицы, а Турбинова обозвала долбоклюем.

Дизайнер хотел было обидеться, но Сергей пояснил, что Света женщина одинокая и ее следует понимать.

Во второй половине дня меха несли как-то вяло, и Тютюнин едва не заснул, а как только директор Штерн умчался пораньше к своей зазнобе, вся бухгалтерия и приемка последовали его примеру и разошлись по домам.

Тютюнин запрыгнул в полный трамвай и, протиснувшись в самую середину, сделал вид, что у него проездной.

Вскоре все, кто стоял рядом, этому поверили, и Сергей стал просто таращиться в окно, пока не спохватился, что зря транжирит время. Ведь он мог потренировать тот самый успокаивающий и значительный взгляд, о котором ему говорил Леха.

Тютюнин огляделся, однако никого, кого бы ему хотелось успокоить, в вагоне не наблюдалось. Одни только «протокольные рожи», как любила выражаться теща Олимпиада Петровна.

Наконец на очередной остановке в салон вошла приятного вида девушка с носом-пуговкой и черными, покрашенными в домашних условиях волосами.

Сергей сразу решил, что будет успокаивать именно ее.

Он закатил глаза, вспоминая наставления Окуркина, а затем уставился на девушку немигающим взглядом.

От напряжения и непривычной силы концентрации уши Тютюнина задвигались, а губы стали выполнять какие-то неприличные движения.

Девушка пару раз покосилась на Сергея, тот удвоил усилия, думая, что его взгляд начал действовать. Тютюнин так увлекся, что не заметил, как девушка сократила, дистанцию и залепила ему звонкую пощечину.

– Так и надо гаду! – закричали пассажиры с передней площадки, которые давно наблюдали за художествами Тютюнина.

– Правильно, а то эти голубые девушкам проходу не дают! – поддержали их с задней площадки.

Какой-то физкультурник в спортивных штанах сейчас же прижался к Сергею и сказал:

– Пусть кричат. Им нас не одолеть. Правда?

– Нет не правда! – воскликнул Тютюнин и оттолкнул физкультурника. – Товарищи, вы меня не правильно поняли. Я на девушку смотрел, просто чтобы ее успокоить. Я взгляд тренировал, товарищи!

– Бреши больше! – кричали сзади.

– Сбросить его, гада! – вторили им спереди.

– Нет, честное слово! – Тютюнин стукнул себя в грудь. – Меня жена скалкой бьет часто – волнуется очень, вот я и тренирую взгляд успокаивающий!

– Что-то по тебе не видно, что тебя скалкой бьют, – заметила пожилая дама с обесцвеченными волосами. Ее лицо носило следы недавнего запоя, однако складывалось впечатление, что она знает что говорит.

– По мне не видно потому, что я приспособился отскакивать, товарищи! Иначе б не выжил.

– А чем докажешь?

– Очень просто докажу, если у кого-то случайно скалка найдется.

– У меня случайно найдется, – сразу подняла руку девушка, которая дала Сергею пощечину. – И не простая, а дубовая, – добавила она, испытующе глядя на Тютюнина.

– Вот и хорошо! – закричала поношенная обесцвеченная дама. – Эй, там, впереди! Тормозните вагоновожатого возле парка! Посмотрим, как он извернется от скалки дубовой.

– А я стану вашим секундантом, – прошептал на ухо Сергею навязчивый физкультурник. – Дайте мне ваш телефон, а?

– Отвали, – сказал ему Тютюнин.

На повороте к микрорайону трамвай притормозил и вскоре совсем остановился. Двери открылись, пассажиры хлынули на большой газон, образуя круг для испытания Тютюнина.

Бить скалкой вызвалась та же девушка. Она отдала подержать свою сумочку, а скалку оставила при себе.

– Начинайте скорее, а то у меня график! – напомнила вагоновожатая.

– Давай, врежь ему! – потребовала обесцвеченная дама. – Таким спускать нельзя! Врежь!

– Врежь! – стали орать другие пассажиры, и девушка бросилась на Сергея как фурия.

Молодая и очень быстрая, она все же не была такой тренированной, как Люба. Тютюнин легко ушел от нескольких примитивных атак и даже почувствовал некоторое разочарование.

Девушка предприняла еще с десяток попыток, однако только замучилась, а до Сергея даже не дотронулась.

Физкультурник бил в ладоши и кричал «ура!», и вскоре уже почти все пассажиры были на стороне Тютюнина, потому что он их не обманул.

Между тем следом за остановившимся трамваем встали еще несколько, и их пассажиры, видя бесплатное развлечение, тут же пополнили ряды зрителей. Теперь уже Сергей чувствовал себя каким-то цирковым укротителям и предлагал каждому попробовать зашибить его скалкой. Желающих было много, однако они не обладали никаким мастерством, а на одной злобе далеко не уедешь.