Михаил Зайцев - Железная жаба Страница 31

– Я поняла! Ты считаешь меня сумасшедшей. Разумеется, ты слышал это слово – «Шамбала». Быть может, ты наслышан о всяких небылицах про Шамбалу, и, разумеется, ты, как и большинство людей, как и все, кроме нас, ниндзя, даже и не догадываешься, что словом «Шамбала» зашифровано название реального полустанка, маленького населенного пункта в Забайкалье. Причем истинное название местечка за озером Байкал расшифровывается очень просто. Ложное название «Шамбала» мы, ниндзя, испокон веков используем в обиходном общении. Однажды по нелепой случайности это ложное название стало достоянием гласности, обросло мифами и легендами, сплетнями и слухами. Но никто так и не догадался внимательно вслушаться в звучание слова «Шамбала». Зря ниндзя боялись, что найдется хотя бы один прозорливый человек и тайное станет явным. Шли века, а...

– Блин, не томи!

– На самом деле местечко называется «Тибугайхо».

– Ни фига не понимаю.

– От слова «Шамбала» следует отсечь первую и последнюю буквы, тогда...

– Стой! Я сам... Значится, так: Ш-амбал-а... Посередине получается... Ха! Без двух букв получилось: «амбал».

– Теперь соедини воедино отсеченные буквы.

– Угу, получается: «ш-а»... «ша».. Дошло! До меня дошло: «ша, амбал» – почти то же самое... в смысле практически то же самое, что и «тихо, бугай», да?

– Ты сообразительный.

– Ха! Прикольно... ША-амбал... ШамбалА... шАМБАЛа... ШАМБАЛА... Шамбала... ТИХО-бугай... ТИ-ХО... ТИбугайХО... тиБУГАЙхо... ТИБУГАЙХО... Тибугайхо... – брат как бы пробовал слова на вкус, упражнялся с ударениями внутри слов и улыбался как ребенок. – Клевый прикол! Мифическая Ш-амбал-а, в натуре, оказалась захудалым полустанком Ти-бугай-хо! Я тащусь, какой кайф... О!.. Слышишь, сеструха?.. На-ка, ША! А ну-ка, ТИХО!.. Прислушайся – бугаи идут, амбалы тащатся, слышишь?

Я прислушалась: сквозь шелест листвы, всплески воды и далекие шумы беспокойно спящего города едва пробивался шаркающий разнобой шагов.

– У тебя хороший слух, брат. Но почему ты решил, что по асфальту набережной к нам приближаются бугаи и амбалы?

– Это я так фигурально выразился, соскакивая с одной злободневной темы на другую. Первоочередной, ха, злободневности. Скорее всего, в натуре, сюда подгребают субтильные, датые гопники, целая стая. И это отрадно, что стая, – будет из чего одежки выбирать... Ну, чего, сеструха? Встали и пошли, образно выражаясь, на большую дорогу, гопников грабить? Ага?

– Будет лучше, если я одна их...

– Офигела?! Думаешь, я отпущу родную сестру одну и голышом? Ни фига! Вместе пойдем на дело. Подъем!

Мы встали. Прикрываясь лопухами, стесняясь смотреть в сторону друг друга, начали осторожно спускаться по заросшему зеленью склону к параллельному речке асфальту.

– Брат, ты хорошо разбираешься в современной земной культуре? – спросила я, вынужденно кланяясь согнутой пышной листвой ветке, пробираясь под деревом с незнакомым названием.

– Хм... Сложный вопрос... черт! – Брат, обходя то же дерево с другой стороны, поскользнулся, схватился за белый с черными полосками ствол. – Черт, едва не грохнулся... Культура, говоришь?.. Хм-м... В космосе я частенько маялся ностальгией и, ясен перец, часами шарил в Потоке, выуживал новости отсюда, с Земли-матушки, старался запоминать свежие жаргонные словечки, музыку новую слушал, кино-о-ой!.. Блин! Таки пятку голую порезал!..

– Сильно? – Я оглянулась. Брат стоял на одной ноге, согнувшись, щупая пятку другой, приподнятой ноги.

Лопух, которым брат до того прикрывал гениталии, валялся рядом, во влажной траве.

– Фигня, – брат выпрямился, я поспешно отвернулась. – Сравнительно недавно меня ширяли регенератором, так что до свадьбы, как говорится, заживет пятка с гарантией.

Я тоже выбросила лопухи – и тот, которым прикрывала живот, и тот, которым закрывала грудь, – попросила, не оборачиваясь:

– Брат, ты меня курируй, пожалуйста.

– В каком смысле?

– Планета Предков для меня чужая. Разумеется, я смогу здесь выжить, информационным минимумом я, разумеется, обладаю, но я могу попасть впросак, привлечь к себе лишнее внимание по вине незнания всех тонкостей современной культурной обстановки.

– О’кей, прокурирую.

Мы затаились в кустах у края асфальта. «Гопники», как назвал их брат, приближались без спешки. Спустя минуту после того, как мы затаились, я их, гопников, смогла рассмотреть и сосчитать. Их было восемь. Предрассветный сумрак уравнял индивидуальные особенности их лиц. Всех восьмерых объединяла верность черному цвету в одеждах и одинаково бритые налысо черепа. Да, это была стая.

– Скинхеды, – шепнул брат мне на ухо, нечаянно коснувшись голым торсом моего обнаженного плеча.

– Они хорошие или плохие? – шепотом спросила я, случайно смяв левую грудь об его правый локоть.

– Они любят подраться, – расплывчато ответил брат и деликатно отодвинул локоть подальше.

– Прости мою неосведомленность, но не мог бы ты конкретнее объяснить, кто такие...

Сформировать вопрос до конца я не успела – в кусты, где мы прятались и шептались, полетела пустая бутылка. Нас не было ни видно, ни слышно с асфальта, один из бритоголовых метнул стеклотару в зеленые насаждения просто так, абы куда, но бутылка чуть было не угодила в лицо брату, и, не будь я ниндзя, она бы его оглушила.

Я подалась вперед, оттолкнув брата, вытянула руку, потревожив тонкие веточки кустарника, шлепнула мягкой ладонью по зеленому стеклу и жестко сомкнула пальцы на бутылочном горлышке. Прятаться далее не имело смысла, и я, спружинив коленями, выскочила на асфальт, аккуратно поставила бутылку из-под пива у бордюрного камня, выпрямилась.

– Баба голая!.. – Один из бритоголовых мальчиков указал на меня рукой, остальные повернули головы, разинули рты, останавливаясь.

– И голый мужик! – громогласно заявил о себе брат, ломая хилые ветки и шумно выбираясь из кустов. – Меня зовут Тарзан! Всем стоять, бояться! Я психованный! – Брат выбрался на асфальт, гулко стукнул себя кулаком по грудной клетке. – Я дикий обезьян! Сопротивление бесполезно! – Широко расставляя ноги, расправив плечи, брат пошел по направлению к остолбеневшим скинхедам. – Понаехали тут в Москву всякие с бритыми черепами! Житья от вас нету в городских джунглях честному обезьяну! Ща я вас всех буду опускать, на фиг! Хором! По-нашему! По-обезьяньи! Мазафака!..

Разумеется, долго удерживать скинхедов в состоянии остолбенелого внимания не получилось, но мне хватило и минимальной временной форы для того, чтобы плавно, без резких движений, которыми отвлекал аудиторию брат, переместиться за спины всем восьмерым первым встреченным на Планете Предков. Мой незамысловатый маневр, конечно, не остался совершенно незамеченным. Некоторые из голобритых среагировали на меня, но вяло и без всякой опаски. Они, наверное, подумали, что я собираюсь удирать. Мое нападение стало для скинхедов полнейшей неожиданностью.

Я прыгнула и ударила по ближайшей лысой голове кулаком-молотом. Заушный бугор на бритом черепе прекрасно виден, разумеется, я по нему попала, и молодой человек в черных одеждах лишился сознания.

Я приземлилась – на Земле правомочно говорить: «приземлилась» – и крутанула «Хвост дракона», опрокинув сразу двоих. И снова подпрыгнула, извиваясь, вскидывая руки-плети, попадая по заушным буграм только что опрокинутым, еще только падающим скинхедам.

Я взмахнула ногой – и самый высокий голобритый молодой человек столкнулся подбородком с моей пяткой. Я опустила взлетевшую вверх ногу, пятка, которой нокаутировала высокого, развернулась и «усыпила» еще одного скина, попав ему по затылку.

Моя голая пятка, уложившая одним сложным махом очередную пару голобритых, коснулась асфальта, перекатилась на носок, и другая пятка ударила по голени лысого, что оказался прямо передо мной. Он потерял равновесие, пятка стукнула его в живот, в подбородок и, наконец, по темени. Более никого на расстоянии удара не было. Два последних скинхеда бились поодаль с моим старшим братом.

Брат дрался неплохо, но серьезная подготовка у него отсутствовала, а на кулаке предпоследнего скина хищно скалился стальной шипастый кастет. Последний из лысых помогал предпоследнему, наседая на брата справа, со стороны рабочей братской руки, и предпоследний этим вовсю пользовался – левую руку брата он придерживал и бил, бил кастетом в лицо моему родственнику. И попадал через раз по губам, по зубам, рвал губы, вышибал зубы.

Я набрала побольше воздуха, готовясь к заключительному прыжку текущего побоища, выдохнула резко, перелетела через неподвижные тела на асфальте. Ударом ноги «Хвост скорпиона» отключила предпоследнего с кастетом, ударом кулака «Гималайский баран» нейтрализовала последнего.

– Чефт тефя подефи! – Брат выплюнул остаток зубов, утер кровь с разбитых губ тыльной стороной ладони. – На фиг ты фмефывалась? Я бы и фам иф сделал, в натуфе!..

Он еще говорил чего-то эмоциональное, но я плохо его понимала – разбитые, распухшие губы и потеря значительного количества зубов сделали его речь неразборчивой. Он шепелявил, я же тем временем спешно раздевала скинхедов.