Иван Мроев - Дорога через миры (сборник фантастических рассказов) Страница 31

Пьер в очередной раз зевнул во весь рот, даже не пытаясь прикрыться рукой. Потом нагло уставился в камеру и демонстративно поднёс к глазам часы.

«Клеммье». «Большой Гаргантюа», последняя модель сезона. Вижу, Пьер. И костюм твой вижу. И тридцать два чемодана в коридоре.

Всё-таки правильно, что на Новой Англии не делается поблажки никому. Сошёл с корабля — изволь таскать свой багаж сам, оставив камердинера на борту. Всем, кто не заключил с Корольчатником контракт на обучение или преподавание, или иной полезный Новой Англии вид деятельности (нам и сегодня требовались печники, и садовники) — сход на территорию космопорта был запрещён под страхом смерти. Единственно, почему я иногда жалел о камердинерах — это вот в такие минуты. Сидел бы парень в приёмной, был бы при нём его доверенный дядька — и много чего полезного можно было услышать. А тут, кроме «Клеммье» безумной стоимости и зевания, никакой информации.

— Войдите, пожалуйста! — говорю. Экран выключать не стал: развернул под углом в девяносто градусов и перестроил камеру на чемоданы. В конце концов, о прибытии Пьера школяры уже были наслышаны, а крещение новичков в Корольчатнике проводилось сурово. Я всего-навсего давал ему шанс не потерять свой багаж утопленным где-нибудь в тёмном уголке пруда. А прудов у нас было великое множество.

Пьер вошёл, вежливо кивнул и прошёл к единственному креслу в кабинете. Я с интересом наблюдал за парнем: пластика у него была уникальная. При внешней громоздкости — а вытянуло его под два метра, да и комплекцией боженька не обидел, — двигался Пьер легко, как кошка. Ну да — ходили туманные слухи о каком-то невероятном танцовщике, который стал известным за одну ночь — и исчез… исчез как раз где-то лет шестнадцать как. А фамилия у Пьера была президентская — поскольку ни одна из дочерей при замужестве не пожелала менять фамилию. Мужья — оба выпускники Корольчатника — приняли это как должное.

«И не только это», — добавил я мысленно, разглядывая вольно устроившегося в кресле Пьера. Совсем чуть в нём было от матери — и совсем ничего от худого как щепка премьер-министра Део. Яни Део, гордость и краса Корольчатника, премьер-министр объединённой и бескрайней империи в течение последних полутора десятков лет. «Может, оно и к лучшему, что нет ничего от Део в этом наглом рыжем парне», — подумал я. Просто потому, что премьер-министр стал послушной марионеткой в руках Президента, и не было в нём ни грана самостоятельности, которой он так радовал меня здесь.

— Пьер Део, — представился парень. — Прибыл на Новую Англию два часа назад, буду рад учиться в знаменитом Корольчатнике.

— Добро пожаловать, — доброжелательности во мне было море. — Я — Рикс. Имя моё вам, разумеется, известно. Корольчатник поможет закончить образование, которое вы столь успешно начали. Надеюсь, что мы сможем отшлифовать ваши великолепные задатки, о которых столько здесь сказано, — рука моя уверенно легла на пухлый файл.

Он кивнул.

— Поэтому вы сейчас пройдёте вон в то красное здание, окруженное тисами, и займёте комнату на втором этаже. Она на четверых человек. Остальная троица прибудет на днях.

Пьер, не удержавшись, зевнул. И смутился.

— Можете идти, Пьер. И аккуратнее с багажом — к новичкам в Корольчатнике, как и везде, беспощадны. Я бы советовал вам дождаться соседей, если что-то пойдёт не так. У нас здесь неплохо работает командный принцип.

Выставил я его вовремя — в коридоре как раз появилась группа захвата.

— Эй, Ричард-Мария! — голос Тонио меня разбудил ни свет ни заря. — Рикки!

— Слушаю, — сонно пробормотала я, пытаясь улезть поглубже под одеяло.

— Рикки, ты в курсе, что школа на Новой Англии — чисто мужская?

Сон с меня как холодной водой смыло.

— Ты это откуда взял? — экран включён, на нём светится довольная рожица Тонни. — И чем это нам грозит? В конце концов, если втроём поселимся, никто ничего и не узнает, — неуверенно говорю я. — Просто не буду носить юбку. Тонио, ты точно знаешь?

— Да, Рик, — кивает он. — Это Корольчатник. Тот самый, который каждый день по четырём программам показывают, где Рикс директор. И ещё — там сейчас будет внук Президента учиться, представляешь? Рикс против его деда главным заговорщиком был, лет двадцать назад.

Я книжку читал. А Пьера Део только по вифику видел. Показывали посадку его корабля. Завтра у него первые занятия.

— Здорово! — говорю. — Замучают нас, значит, безопасностью. Может, всё-таки на Гейтс, в Политехнический?

Тонька осклабился.

— Не-а, дураков нет. Так что валяй, перетряхивай гардеробчик. И отключился, довольный.

Да уж, попала. Ни за что Леммка и Тонио не откажутся.

Шмотки у меня простые — штанцы в облипон, к ним пара-тройка маек да куртёха. Джинсы обязательно… так, сую всё в ремонтник и задаю программу по перешиву пуговиц с левой стороны на правую. Майки делаем плотнее. Кепоны пойдут, они у меня унисекс. Обувь, зараза… Так. Перекрас в чёрный цвет: легкомысленный «цветочек» ни один дурак добровольно не оденет.

Теперь с собой. Волосы в хвост — и сразу видны нежные, чисто женские скулы. Чёрт, чёрт, чёрт, — не всегда простейшее решение самое лучшее. Врубаю комп и начинаю причёски себе на имитаторе строить. Час возилась, пока сообразила под «ноль» поставить. Тема! Сую голову в «парикмахер» и через пять минут радостно разглядываю себя в зеркале. Ха!

Сейчас проверим.

Жму вифон на режим «связь».

— Эй, Тонька, как тебе напарничек?

Тонио, гад, минут пять разглядывал меня с крайне подозрительным выражением лица, потом уверенно показал большой палец.

— Ффы, — с облегчением выдохнула я.

В три часа ночи в «Корольчатнике» дрыхли без задних лап даже самые забубённые «совы». Если занятия начинать в семь утра, то волей-неволей происходит трансформация в «жаворонков». Так что спали все.

В парке шумел лёгкий дождь, серыми струйками пронизывая утренний полумрак. Парк обхватывал «Корольчатник» со всех сторон, огромный, величественный — деревья в нём жили не одно столетие.

…Всё было рассчитано по секундам. «Челноки» спустились бесшумно, как паучки по нитям, из них тёмными мурашами высыпались военные. Может, и не военные — но надет на них был камуфляж, а автоматы дополняли картинку. В парке вокруг школы плавал туман, гасил звуки в белой ночи, превращал живых людей в призрачные тени.

По списку в зданиях «Корольчатника» было одна тысяча двести тридцать шесть человек, в том числе преподаватели и прислуга. Всё это предстояло повязать и загрузить в челноки в течение часа.

И задача была выполнена. Не тронули только повара с поварятами — те спали в дальнем флигеле и никому не мешали.

В половине пятого утра «челноки» задраили люки, доложились о полной загрузке и — так же бесшумно, как и садились — унеслись ввысь.

Планета, известная всей империи под названием «Новая Англия», осиротела.

Президент Империи поудобнее устроился в кресле и взял в руки фотографию. Внуки, с собакой. Младший был очень мил, его Президент любил больше.

А потому был строг и нежностей в обращении не допускал. Наследственную Президентскую власть должен был унаследовать старший внук. Его, избалованного родителями, министрами и челядью, Президент на днях отправил в «Корольчатник». Доучиваться.

Чем хороша была эта школа — так это традициями. Старая английская система мужских школ в действии, дивное место, великолепные преподаватели, выездка, охота на енотов и лисиц, кегли и гольф… Попасть в неё можно было только по его личному распоряжению — так же, как это было и при предыдущем Президенте. Выпускники школы годились на многое и были лучшими женихами во Вселенной. Президент поморщился: обе его дочки в своё время вышли замуж за «корольчат», и обе — с его точки зрения — крайне неудачно.

Президент принял меры с тех пор: уроки в школе проходили в прямом эфире, и красавицы Империи почти с пелёнок имели возможность наблюдать за будущими женихами. Одновременно решалась задача образовательная (кто мешал каждый день слушать «Корольчатник»?), пропагандистская — будущих правителей знали с нежного возраста, переживая вместе с ними за синяки и двойки, воспитательная — дети привыкали быть на виду и контролировать каждое слово.

Времени было немного: через пару минут Президенту предстояло ехать в Генштаб. Он вернул фотографию на привычное место, и недоумённо оглянулся на резкий звук вифона: звонка он не ждал. Экран настойчиво мигал зелёным — семейная линия связи.

— Говорите! — отрывисто сказал Президент, и вифон вспыхнул изображением.

— Что потребовалось от меня кухне? — никогда на памяти Президента на семейную связь не допускалась прислуга. — Быстро, у меня нет времени!