Валентин Леженда - Бессмертные герои Страница 33

— А отчего вы по-особому на меня смотрите? — вопросом на вопрос выпалила Даная.

— Как так?

— Словно желаете целиком слопать!

— Дурочка моя, — Громовержец обаятельно улыбнулся. — Все мужчины, я повторяю, абсолютно ВСЕ, именно так смотрят на понравившуюся им женщину, в особенности если та потрясающая красотка.

Девушка при этом мило покраснела.

— Иди-ка сюда!

— Не-а.

— Подойди ближе.

— Ни за что.

— Ладно, пойдем другим путем. Знаешь ли ты, как рождаются дети?

— Знаю! — дерзко ответила Даная.

— Ну и как?

— Их находят в зарослях лопуха, а некоторых приносят в клюве дятлы.

— ЧТО?! Кто… кто тебе подобное сказал? — Зевс едва удерживал себя, дабы не расхохотаться.

— Мой отец!

— Все ясно, — утер выступившие слезы великий обольститель, — его самого принес дятел и, судя по всему, несколько раз ронял по дороге. Это ж надо, прятать от всех этакое сокровище. Так…

Громовержец внимательно обвел взглядом интерьер.

— Сейчас я тебе все объясню, вот только… у тебя веретено есть?

Красавица неуверенно кивнула.

— А какое-нибудь колечко? Повторный кивок.

— Давай их скорей сюда!

Девушка порылась в каком-то сундуке и, по-прежнему соблюдая приличную дистанцию, бросила нужные предметы ухмыляющемуся Зевсу.

— Итак, смотри сюда, сейчас я тебе все объясню, так сказать, на пальцах. Значит, берем вот эту штучку и…

Даная внимательно следила за всеми странными манипуляциями Громовержца.

— Ну и зачем? — через некоторое время разочарованно спросила она.

— Иди сюда и узнаешь! — многообещающе проговорил соблазнитель, пряча под подушкой сломанное деревянное кольцо.

В общем, случилось.

Хотя так, как Данаю, Зевс еще не уговаривал на одной смертной женщины. Упрямая попалась девица, как пресловутый орешек, который расколоть не так-то просто. Но зато внутри… о-хо-хо… там было чем поживиться.

«Ах, какой цветок, какой цветок», — все твердил про себя Громовержец, ловко выбираясь обратно на крышу.

В течение доброго месяца навещал всемогущий олимпиец прекрасную Данаю. Ну а затем, как водится, исчез, подарив красавице сына.

Одним чудесным весенним утром родился малыш, и мать нарекла его Персеем.

По строгой договоренности обитатели неприступной башни (слуги, охрана, водопроводчик) решили до поры до времени не сообщать царю о случившемся, ибо Акрисий во гневе был подобен обезьяне, сунувшей хвост в костер.

Так вот и рос Персей в высокой башне, лишь изредка выбираясь на свет через странное квадратное отверстие в крыше.

Когда исполнилось герою шестнадцать, обман раскрылся.

Раскрылся по-глупому.

Гуляющий вокруг башни Акрисий вдруг случайно поглядел наверх и обомлел, с ужасом узрев на медной крыше какого-то полуголого мужика.

Царские гвардейцы с ревом ворвались в башню, насмерть сцепившись с проживающим на первом этаже водопроводчиком, который спросонья не совсем понял, что происходит, оглушив сразу трех солдат ржавой трубой. Этот храбрый эллин с детства мечтал стать героем и потому поддерживал себя в отличной физической форме. Вот только имя у бедолаги подкачало, и пришлось ему идти в водопроводчики. А звали этого достойного грека Забон, что в переводе со старогреческого означает «ветчина». Естественно, с таким негероическим именем путь в герои был закрыт. Да и родословная у Забона хромала, сплошные разбойники да живодеры.

Вот с этим-то парнем и принялись рубиться солдаты Акрисия.

Забон был единственным мужчиной, проживающим в башне, но выше первого яруса он не допускался. Помимо регулярной починки вечно текущего водопровода, этот эллин еще и охранял вход в темницу от незваных гостей, которых за годы заточения Данаи было хоть пруд пруди. В основном к башне приходили всякие престарелые эротоманы, коих смелый Забон изгонял все той же ржавой трубой. А ржавая труба в умелых руках — страшное оружие.

Сорок человек уложил разъяренный привратник, и лишь вмешательство царя остановило это безумие.

— А ну прекратите, так вас разэтак! — гневно возопил Акрисий, и законопослушный Забон бросил свое страшное оружие.

Солдаты наконец проникли в башню. Царь стремительно взбежал наверх, после чего последовала довольно безобразная семейная сцена.

— КТО?! — прорычал Акрисий, хватая дочурку за длинные золотистые волосы. — Кто этот голый мужик на крыше?

— Это мой сын, — рыдая, пролепетала Даная.

— ЧТО-О-О?!

Казалось, тирана сейчас хватит удар, и жители Аргоса наконец заживут спокойно. Но нет, чуда не случилось.

— КАК? Как это могло произойти?!

И, отпустив дочурку, царь, как ошалелый, забегал по комнате.

Персей же так и остался сидеть на крыше, и это было вполне благоразумно, учитывая буйный нрав деда.

— Как же он смог проникнуть сюда? — все повторял и повторял вслух Акрисий. — Ведь я специально замуровал все окна…

— Папа, ты о ком? — испуганно смотрела на обезумевшего папашу Даная.

— Об отце твоего сына! Кстати, кто он?

— Ты действительно хочешь знать?

— О да! Я немедленно казню этого мерзавца.

— Отец Персея — Зевс! — мстительно усмехнувшись, выпалила красавица, любуясь отвисшей челюстью царя.

Слов не было, были одни лишь эмоции.

«Теперь уж точно мне каюк!», — мрачно подумал Акрисий, все эти годы помнивший об ужасном пророчестве. Понятно, извести внука физически теперь не стоит и пытаться.

Тиран молча рвал на себе остатки волос и даже укусил пару раз собственную бороду. Судьба и впрямь была к нему беспощадна.

Но за что?

ЗА ЧТО?

Вопрошать можно было до бесконечности. Оставалось неясным, каким образом любовник проник в башню. И тут взгляд царя зацепился за квадратную дыру в потолке.

— Ага! — обрадовано воскликнул Акрисий.

— Что «ага»? — не поняла Даная.

— Признайся, ты соврала мне! — торжествующе прокричал несчастный. — Это был никакой не Зевс. Это был Дедал. Ну конечно, кому еще такое под силу. Старый развратник! Подумать только, в его-то возрасте. Я убью мерзавца вот этими самыми руками.

— С чего ты взял, что это был Дедал? — обалдело уставилась на сбрендившего отца Даная.

— Ну как же… ведь у него есть крылья!

— Какая чушь, хотя… Дедал тоже пару раз ко мне залетал.

— Зачем?!

— Выпить вина!

— И только?

— Ну… он еще соль брал и кремень, дабы развести в горах костер.

— Ах, соль и кремень?! — безумно завопил Акрисий и отвесил дочери звонкую пощечину. — Значит, ты пошла по рукам, блудница, позор нашего рода!

Персей на крыше с все нарастающим интересом прислушивался к скандалу, узнавая много нового о своей веселой мамаше.

— Ну я тебе еще покажу… — пообещал царь и выполнил свое зловещее обещание прямо на следующее утро.

Персей был благополучно схвачен и удален из башни, Данаю также выволокли на белый свет. Затем связанных пленников торжественно доставили на морской берег.

Там их уже поджидал улыбающийся Акрисий, сидящий в роскошном царском паланкине у большого деревянного ящика.

Ящик был занятен.

С одной его стороны красовалась надпись «свежие апельсины», с другой — «ногами не пинать».

— Что все это значит? — почувствовав недоброе, нервно спросила Даная.

— Я решил отправить тебя вместе с сыном в небольшое морское путешествие! — по-прежнему улыбаясь, пояснил тиран.

— О нет! — воскликнула красавица и горько зарыдала.

Тут уж вмешался и молчавший доселе Персей, связанный на всякий случай двумя хорошо просмоленными корабельными канатами.

— Ты что вытворяешь, старая собака? — так гневно воскликнул совсем еще юный герой. — Окончательно, что ли, ополоумел от постоянных возлияний? Пойди проспись, убожество, а лучше промой свои водянистые буркалы в морской воде. Я сын великого Зевса и не потерплю, чтобы со мной и моей матерью так обращались.

От такой дерзости Акрисий задохнулся, не в силах достойно ответить сопляку на ужасные оскорбления.

Персей тем временем изловчился и, работая преимущественно головой да ногами, извалял в песке десятерых сопровождающих пленников солдат.

— Скорее! — испуганно взвизгнул царь, — Загоняйте их в ящик!

С третьей попытки солдатам все-таки удалось запихнуть яростно отбивающихся царских родственников в громоздкую деревянную тару.

Застучали молотки. Вызванные из города плотники быстро заколотили крепкую крышку.

— Знай же, подлец, — глухо пообещал из недр ящика Персей, — что однажды я вернусь и убью тебя, престарелую гадину…

Услышав зловещее обещание, Акрисий содрогнулся, но от задуманного злодейства не отступил.

Ящик был благополучно поднят на ближайшую скалу и поспешно выброшен в бушующее море.

Царь Аргоса в конечном счете оказался редкостным подонком, ко всему еще и трусливым. Ведь недаром в Греции говорят: Зевс шельму метит!

Глава вторая