Андрей Белянин - Казачьи сказки (Сборник) Страница 34

Жито смотрел на всё это, стоя в толпе, и стоящие рядом слышали его недовольное фырканье всякий раз, как баварцы выкидывали что-то особенно удачное. А народ был в неописуемом восторге. Мало было тогда у горожан развлечений, и баварцы даже почти побили успех казни Петроушка, знаменитого разбойника с Кутной Горы, вдова которого до сих пор гордилась успехом смерти мужа и купалась во внимании и почете. Тут надо добавить, что месячной давности казнь Петроушка горожане обсуждали с большим восторгом, чем даже фокусы Жито…

Гордость пражанина и мастера колдовских дел была задета тем, что жители его родного города предпочли ему каких-то иностранцев.

И решил Жито, что покажет, кто тут лучший колдун и фокусник. Дождавшись, когда баварцы закончат свое выступление, и скрипя зубами вытерпев бурные овации, которыми наградили зрители его соперников, поднялся он на помост.

Люди ждали, что сейчас покажет Жито, и баварцы не спешили уходить, насмешливо поглядывая на колдуна, готовые после его фокуса повторить то же самое или показать свой ещё лучше. А Жито молча поклонился и вдруг пальцами обеих рук начал растягивать рот.

Народ замолк, и круглыми глазами все смотрели, каким огромным становится его рот. Вот Жито растянул его уже размером с лохань и, неожиданно схватив одного из баварцев (тот был так поражён, что и сделать ничего не успел), поднял его в воздух и проглотил целиком. Только сапоги точёные с железными носками выплюнул.

На сцене как раз стояла кадка с водой, в ней иностранцы фокус с птицами показывали. Появятся в ней утки и гуси, поплавают чуток по кругу, расправят крылья, да и улетят в синее небо. И Жито, с трудом передвигаясь, подошёл к этой кадке, наклонился над ней и выплюнул туда своего фокусника.

Плюхнулась, перелилась через край вода и высунулась из кадки голова мокрого баварца; его товарищ поспешил помочь ему выбраться. С него ручьями текла вода, и он никак не мог прийти в себя. А народ счастливо смеялся над приезжими фокусниками и аплодировал Жито!

Ещё и в другой раз подшутил Жито над баварскими фокусниками. Во время пира во дворце, устроенного в честь гостя короля, баварского герцога, в день его отъезда со двора вдруг послышалась немецкая речь. Двое фокусников, сидевших рядом с окнами, поднялись с мест и высунулись в резные пролёты узких окон. Двор оказался пуст, одураченные кем-то баварцы хотели снова сесть, но на головах у них вдруг выросли ветвистые оленьи рога, и они головы свои всунуть назад не могли. Только кричали перепуганно да стукались рогами по каменной стене…

Конечно, поднялось веселье среди пирующих, больше всех смеялся король, а баварский герцог улыбался сквозь зубы, недобро поглядывая на Жито. Все уже знали, чьих это рук дело. Но наконец, отсмеявшись, король велел любимцу отпустить фокусников, что тот в то же мгновение и исполнил: рога исчезли, а пристыженные баварцы вернулись за стол. Так и не смогли или не захотели они отомстить своему сопернику, поняв видно, что искусство его простирается далеко дальше самых лучших их фокусов, с настоящей и сильной магией шарлатанством не поборешься…

Однажды наказал Жито за жадность и бессердечность одного пекаря по имени Михал. Проходил он как-то мимо его лавки и увидел, как тот выгоняет в дверь бедную вдову с ребёнком, крича на всю улицу, будто его режут:

— Убирайтесь отсюда! Чтоб я вас тут больше не видел, попрошайки! Здесь вам не паперть и я милостыню не подаю!

А у пекаря этого было небольшое стадо свиней, и очень он их любил, может потому, что внешностью они были похожи на него, как родные братья — такие же толстые, с носами-пятачками и оплывшими жиром маленькими красными глазками.

Взял Жито ивовые прутики, заколдовал их, и превратились они в свинок, да таких крупных да румяных, куда там Михалевым откормышам. И выпустил он их пастись у реки, где обычно пас своих свинок и Михал. Увидел тот, какое стадо у Жито, была возможность сравнить, и загорелись его глаза жадностью.

— Сколько за них возьмешь?

— Зачем мне их сейчас продавать? Вот откормлю и на Рождество сделаю себе на них состояние, будет что на старость отложить, — отвечал Жито, с любовью похлестывая палочкой своих свинок по крутым бокам, подгоняя их к водопою.

Но Михал начал его уговаривать, и колдун, поломавшись, в конце концов согласился продать их за большую цену. Но предупредил Жито, что его свинки боятся мочить копытца. И чтобы он их глубже чем по колено в воду не загонял! Неделю Михал помнил о наказе Жито, а потом подумал, что подшутил над ним колдун. В самом, деле, что ж это за свинья, которой ножки промочить страшно?! Вон, в грязной луже небось целыми днями нежатся — и ничего! Перекрестился да и погнал сдуру всё стадо через знаменитый Свиноброд, что на Эльбе, к границе немецкой на сосиски продавать. Жадность его обуяла до Рождества ждать…

В тот же миг обратились свинки обратно в прутья. Увидев такое, Михал чуть с ума не сошёл от ярости и горя, испугавшись, что не вернёт теперь своих денег. Разломив и растоптав в гневе прутики, отправился он на поиски Жито. А колдун отдал вырученные деньги той вдове, которую обидел Михал, и только скромно кивнул в ответ на её благодарности и остановил, когда она хотела упасть перед ним на колени.

Найдя его в корчме, Михал с порога начал буянить и кричать на Жито, видно, ещё в ум не вошёл, а то бы поостерёгся:

— Грязный ты обманщик, я найду на тебя суд, я к королю пойду! Поплатишься ты за это! А ну возвращай назад моё серебро, я с тебя ещё проценты возьму за убыток! — кричал он, топая ногами и размахивая кулаками у Жито перед носом.

Мужики в корчме обомлели, сразу видно, пришлый этот Михал, недавно в городе, а то бы не вёл себя так глупо, ждали они, что Жито с ним сейчас сотворит. А тот и бровью не повёл, продолжает глушить свое пиво у стойки и говорит хозяину:

— День сегодня какой хороший, даже не хочется отвечать злом на зло, всем врагам прощаю.

Услышав такое, Михал совсем рассвирепел, думая, что Жито над ним смеется.

— Зато я не прощаю! Получай же, проклятый колдун!

И заехал ему кулаком в живот, а рука-то его прошла насквозь; когда он её вытащил, увидел, что в животе у Жито большая дыра образовалась, через такую и солнце с месяцем увидеть можно. Все закричали, а Жито спокойно так говорит:

— Хороший был день, пока ты меня не изувечил. Теперь я инвалид, работать не смогу, придется мне отвести тебя в суд, может, с тебя что взыщут, и будет мне на кусок хлеба. Кто из свидетелей хочет развлечься с нами на суде, милости прошу!

Все, кто в корчме был, рады были засвидетельствовать в пользу Жито. Ещё столько же, сколько за свиней выручил, получил колдун от Михала в суде, жадный пекарь там все больше молчал и вёл себя смирно, только вздрагивал, видя дырявого Жито, и безропотно отдал деньги. Так наказал Пражский колдун жадного пекаря. А выйдя из суда, промолвил задумчиво:

— Что-то сквозит меня насквозь, холодный нынче ветер. — И снова стал целым, дыры размером с кулак в нём будто и не бывало.

Смеялись люди над пришибленным пекарем, который вышел следом. Но, видя, что и тут Жито снова его обманул, Михал уже не возмущался и не требовал возврата серебра, а поспешил быстрее скрыться в толпе с глаз колдуна, чтобы тот с ним ещё чего не сотворил.

Но это была последняя шутка Жито; когда он вернулся домой из суда, довольный и веселый, увидел вдруг, что кто-то пробрался в его дом через окно. Только одно существо на его памяти предпочитало ходить через окна, и это был не квартирный вор. Радостная улыбка сползла с его лица. Он ждал этого гостя, но не думал, что тот явится так скоро.

Нечистый сидел за столом в центре комнаты и, встретившись взглядом с помрачневшим Жито, как будто прочитал его мысли.

— Сам понимаешь, у каждого срок в разное время подходит. Но ты, вижу, зря времени не терял и успел пожить. — Сатана с масленой улыбкой повёл рукой по сторонам.

Комната была богато обставлена, и здесь было много дорогих и памятных сердцу хозяина вещей. Под ногами шкура медведя, которого он завалил на охоте на пару с королем, а вот позолоченные оленьи рога, которые прислал ему герцог Баварский в память о шутке, учинённой Жито над фокусниками герцога. Всякие безделушки, подаренные поклонницами его таланта, среди которых была не одна особа королевского рода. Сколько приятных воспоминаний было связано у него с этими дамами…

— Я стал чище душой. Многие будут молиться за меня, эти люди удивились бы, если бы узнали, что моя душа принадлежит тебе.

— Уговор есть уговор. Если ты был добр и помогал людям, тем приятнее мне получить твою душу. Час настал…

— Но я неплохо себя чувствую, у меня ничего не болит, — возразил Жито нахально, откидываясь в кресле. — А ты ведь можешь забрать мою душу только после моей смерти.

— Это произойдет через несколько мгновений.