Александр Никишин - Инкубатор, или  Необыкновенные приключения Юрки Гагарина Страница 34

Не в силах осмыслить случившееся, она попыталась найти всему простые объяснения: она перевозбудилась из-за стычки с неизвестными в магазине и ей это всё чудится. Или это сон.

Наташка стояла у дверей магазина, не понимая, что же ей теперь делать. Из ступора её вывел странный звук. Над головой что-то завжикало и разлетелись со звоном стёкла «мерседеса», припаркованного возле магазина. Наташка оглянулась, пытаясь понять, из-за чего и поняла — пули! Первой реакцией было удивление. В неё, такую красивую, умную и замечательную, второй раз за сегодняшний вечер кто-то стреляет! Стреляет, чтобы что? Разве не для того, чтобы её убить, подсказал внутренний голос, и от этой простой и нелепой мысли она растерялась, не понимая, что происходит и на каком она свете?

Но и подумать над этим вопросом ей не дали — над головой вновь засвистели пули. Да так низко, что она, сама того не желая, плюхнулась со всей дури в клумбу. Надо сказать, что вовремя — в Доску объявлений, перед которой она только что стояла, ударило так кучно, что и сама толстая фанера, и пёстрые плакаты на ней — от страха она стала видеть всё четко и резко, различая самую крошечную букву и запоминая каждое слово:

«Сообщи, где торгуют смертью! Телефон доверия Управления ФСКИ России по г. Москве (499)316 86 55».

«Никто, кроме нас! Призыв 2013. ВДВ. Время служить Родине».

«Ты оплатил до 10 числа услуги ЖКХ?».

«Наркомания? Алкоголизм? Лечим! 8–926 804 66 98».

«ООО «Иван-ХХI» осуществляет платную установку квартирных приборов учета воды. Скидка для участников и ветеранов ВОВ».

— в один краткий миг превратились не просто в труху, а в огромную рваную дыру. Наташку стало колотить: кто в неё стреляет и почему? Что это, теракт или гражданская война? Сердце бьётся, к горлу подкатывает комок. Доигрались в демократию? Народ восстал и пошёл убивать коррупционеров, выуживать их из-за высоких кремлёвских стен и рублёвских заборов? Или это недобитые коммунисты подняли мятеж? Люди в чёрном у помойки — не из команды ли генералов Макашова и Алксниса, мечтающих о временах СССР? Не рижские ли омоновцы? Не безжалостные ли мстители из Приднестровья? Но кто же отвечает им из окон?

Наташке очень страшно. А если просто бандиты, уголовники? Сбежавшие из тюрем, разоружившие охрану? Террористы? Второй «Норд-Ост»? Но, сильнее всего пугало Наташку полное непонимание: что ей-то делать, куда бежать, где и у кого искать защиту? Мысль о том, что тут в палисаднике у разбитого подъезда она одна, и в такую страшную минуту ей даже не с кем перекинуться словом, была невыносима.

Но ей повезло, она оказалась не одна. В шикарном белом «бентли», припаркованном в пяти метрах от магазина, как раз на краю пропасти, кто-то копался, громко матерясь. У машины были выбиты стёкла и повреждён пулями кузов. Наташка обрадовалась: она знала хозяина «бентли» Вовку Сидорова, владельца развлекательного клуба «Гамбринус»! Тот, покупая у неё дорогущий коньяк «меуков», каждый раз, встречаясь с ней взглядом, тупил глаза, и жалобным голосом умолял назначить ему свидание. Она над ним смеялась и ссылалась на нехватку времени, он был не в её вкусе.

Подумала: вот она, человеческая жадность! Пули летают, всё тут смертью дышит, а этот копается в машине. Оглох или совсем ум потерял? Пригибаясь, обежала машину, прячась от пуль, и, резко распахнув пассажирскую дверь, крикнула:

— Вовка, ты обалдел, что ли?

И обалдела сама. На неё таращилась испуганная, незнакомая, потная рожа. Но Наташка могла поклясться, что где-то видела этого типа, выдирающего из машины телевизор. И вспомнила, где, увидев на куртке надпись «Мослифт». Его ж искал тот тип в фуражке и кожаном пальто, что-то у него стащил этот ворюга!

— Дура, ёлы-палы, напугала! — заорал Чирик, а это был он. — Тебе чё, жить надоело? Вали отсюда, прибьют!

— Сам вали, — ответила скорее машинально, нежели желая с ним спорить. Хоть одна живая душа, но эта душа явно не безгрешна! — Ты что делаешь в чужой машине? И кто ты такой?

— Приёмник ремонтирую, слепая?

— Что ты врешь? Ты воруешь, а не ремонтируешь, я знаю, чья это машина!

— Ну да, ворую, — сказал Чирик, чувствуя свою безнаказанность. — И что? Пойди, заяви в полицию. Хозяина, может, давно нет.

— Как это нет? А где он?

— Где, где? В Караганде! На том свете.

— Да ты что! — испугалась Наташка. — Что ты мелешь?

— Вот тебе и «что ты мелешь»! Тут такая заваруха, полный альбац! Короче, мели, Емеля, твоя неделя! Всё равно добро пропадает. А мне в хозяйстве пригодится.

Наташка про «полный альбац» пропустила мимо ушей, была занята мыслью о судьбе хозяина «бентлиа». Услышала зато «мне пригодится». Фраза её взбесила: это ж чистой воды мародёрство!

— Я что-то тебя не припомню, парень. И на собраниях тебя не видела. Ты вообще из нашего дома?

— Из вашего, из вашего. Из десятого подъезда. Шестой этаж.

— В нашем доме восемь подъездов, — сказала Наташка строго.

— Да? Это я со страху перепутал. Тут такой заворот кишок! Пули свистят, чего ты хочешь? Наоборот, из шестого я, десятый этаж. Всё время путаю.

— А окна у тебя куда? — подозрительно спросила Наташка.

— Окна-то? Туда-сюда. Часть туда, часть — сюда. Распашонка.

Парень врал, Наташка знала, что «распашонок» в шестом не было и нет. Или окна во двор, или на улицу Академика Королёва.

— А кто у нас председатель кооператива?

— Ты ещё паспорт спроси! Какого кооператива, чё ты мутишь? Тут скоро от дома ничего не останется, а она: из какого ты подъезда, кто председатель кооператива?

— И попрошу, — сказала Наташка. А сама подумала: и что мне с ним делать? Брать ворюгу с поличным и тащить? Но куда?

Снова просвистели пули, защёлкали по стене дома, брызнули стёкла из разбитых окон, звонко осыпали асфальт.

— Прячься, дура, кокнут ведь, — по-доброму посоветовал Чирик. Сопя от напряжения, он продолжал воевать с автомобильными проводами.

— Слушай, а что происходит? У нас что, гражданская война? Кто в кого стреляет? И где полиция?

— Полиция! — Чирик чуть язык не проглотил от злости. — Мы теперь сами себе полиция. Если бы гражданская, было бы понятно, а тут другое. Ты наверх смотрела? Так посмотри! Ну?

Он ткнул пальцем в потолок кабины.

— Ну, потолок, лампа. И что?

— На улицу выгляни, деятельница!

Наташка выглянула и на время лишилась дара речи.

— Это что висит?

— Висит! — разозлился Чирик, — дура тёмная! У слона висит! Ты что, не поняла, кто это?

— В смысле?

— Кто в этой штуке, не поняла? Марсиане, чтоб они треснули!

— Как марсиане? — ахнула Наташка, поражённая. — Их же не бывает!

Чирик посмотрел на неё, как на дурочку, умильно-снисходительно. Разноцветная россыпь с визгом пронеслась над крышей машины, он инстинктивно вобрал голову в плечи.

— Ага, не бывает. А стреляют, по-твоему, кто? Черти с пристани палят, кораблю пристать велят? «Не бывает»! Злобные твари, никого не жалеют. Они и палят.

— Господи, это что ж теперь будет-то? — спросила Наташка совершенно по-бабьи. Но, разозлилась на себя за секундную слабость и мысленно дала установку: Наташка, кончай ныть, спокойствие, как тебя тренер учил. Если начнёшь психовать, дергаться, бояться, говорил он ей, пиши пропало, ты в ауте. Будут тебя месить без жалости. Она взяла себя в руки, мысленно встряхнулась, хотя это стоило ей больших усилий, потому что всё то, что она увидела и услышала, не укладывалось в её голове.

— Что будет, что будет? Заладила! И-иэх! — Чирик с силой дёрнул провод и изъял телевизор из гнезда. — Во, блин, как присобачили, не снять! Бежать надо, а бежать-то нам и некуда, — он спрятал вещицу во внутренний карман куртки. — Они нас по всему дому гоняют, как собак бешенных и рано или поздно загонят. Не, ты прикинь! Мы на крышу, они — по стене — за нами! Прямо тараканы — по стенкам бегают! Раз, раз и уже на крыше. Меня чуть не убили, спасибо Юрке с 21-го этажа, спас меня, собаку на них натравил, представляешь, бультерьера! Ка-ак вцепится ему в руку.

— Какой еще Юрка? И в кого он вцепился?

— Да не Юрка, Юрка — писатель. А вцепился бультерьер! Юрка сам из жильцов, их командир. Слышишь, с этажей палят?

Над головой было слышно такание автоматического оружия.

— А откуда у них автоматы?

— Откуда, откуда, от верблюда! Отняли у марсиан с моей помощью. Я им всё организовал. И гранаты, и патроны. Во-во, слышь, отстреливаются! Короче, пса он натравил. Тот как вцепится в руку пришельцу, тот орать и автомат бросил. Тяжёлый такой автомат, килограмм на десять. А второй, что следом шёл, дубинку достал стальную, кнопку нажал и — вжик, нет собаки. Исчезла, испарилась! Только взвизгнула и — пропала. И на меня направил.

— Как пропала? Совсем? — Наташка спросила про собаку, но думала в этот момент о чём-то другом, важном. Но о чём, не могла вспомнить. Как ни старалась, не вспоминалось.