Андрей Белянин - Отстрел невест Страница 35

– Что ж, благодарю за содействие органам. Ещё раз извините за наше несанкционированное вторжение, – козырнул я. Бабка было пошла следом, но на пороге неожиданно обернулась, быстренько шагнула к царю и что-то прошептала ему на ухо. Государь вздрогнул, схватился руками за то место, которое прикрывают футболисты во время штрафного удара, и резко побледнел.

Удовлетворённая Яга догнала меня и вежливо прикрыла за собой дверь:

– Ну не могла я, Никитушка, не удержалася… Слово ему сказала тайное. Ежели до свадьбы с девицей энтой оскоромится, как есть – всё отпадёт!

– Что отпадёт?! – ахнул я.

– Желание! – весомо подняла пальчик бабка. – А ты что подумал?

– Так, мелочи…

Попутно мы задержались извиниться перед стрельцами, приняли их заверения в том, что они «не в обиде», и только после этого наш эксперт отклеила их ноги от пола. Парни рассыпались в благодарностях… Дьяк Филимон нам больше не попадался, хотя у меня были к нему некоторые вопросы. Пока ждали обещанные государем сани, Яга напряжённо поинтересовалась:

– А что ж, смутьяна энтого, иноземного, арестовывать не будем?

– Будем, – рассеянно ответил я, – когда будет за что. В данный момент ничего сверхуголовного мы ему предъявить не можем.

– Как так?! Митеньку подкупал, Мумумбе африканской грозил, посла немецкого изранил, невесту царскую из Австрии «жабой» крыл и словом неприличным…

– Неподсудно, – вынужденно разъяснил я. – Всего вышеперечисленного не хватит даже для выдворения его из страны как дипломатического работника. Любой начинающий адвокат отмажет мерзавца в две минуты. У нас нет улик, свидетельские показания разрозненны, а сами свидетели – пристрастны, но главное – полное отсутствие состава преступления. Поверьте, мне самому хочется его арестовать, но не за что.

– А коли не за что, чего ж так хочется? – отступая, подковырнула Яга. У меня не было однозначного ответа. Слишком много ниточек тянется в его сторону, но все они на уровне домыслов, предположений, бездоказательных умозаключений и тому подобной чепухи. Бабка права, в самом деле, почему мне так хочется его арестовать?

Я очень устал за этот день. Мне хотелось только одного – добраться до кровати, рухнуть и чтобы часов до десяти никто не будил. Зима… Благословенное время, когда мой вечный противник, гад, сволочь, скотина домашняя, пернатая, сидит под замком в курятнике. Летом он своими побудками доводил меня до белого каления, сейчас легче: вот поднимусь, разденусь и спать…

Я зажёг свечу на столе, устало улыбнулся иконе Ивана Воина в углу, кое-как стянул с натруженных плеч китель и… едва не заорал от ужаса – в моей постели спал медведь! Или кто-то очень на него похожий… Большой, до головы укутанный одеялом, и только валенки сорок пятого размера вызывающе лежат у спинки кровати. Первым автоматическим побуждением было броситься к противоположной стене и вооружиться подаренной царём саблей. Уже чувствуя в руках успокаивающую тяжесть оружия, я смог рассуждать более хладнокровно. Поэтому никаких вопросов никому задавать не стал, а просто рявкнул изо всех сил:

– Какого чёрта ты делаешь в моей кровати?!

Митька дёрнулся, проснулся и вместе с одеялом съехал на пол. Он был всё так же псевдоказацки одет, и только форменный тулупчик аккуратно лежал под подоконником.

– Ба… батюшка сыскной воевода-а?..

– Нет, это крокодил Гена! – возвысив голос, нахмурился я. – Ты откуда здесь взялся, Дюймовочка?

– Никита Иванович! – Митя, всё ещё путаясь в одеяле, кое-как стал на колени и, беспрерывно крестясь, начал: – Христом-богом прошу – верните меня назад, в отделение! Чёй-то на меня умопомрачение бесовское нахлынуло – невесть кем себя вообразил! До седьмых небес вознёсся, а уж как пал низко да вдарился больно…

– Мы не в театре, есаул Лыбенко, – на всякий случай напомнил я, хотя видеть этого обормота рад был несказанно.

– Ваша воля, казнить или миловать, – покорно согласился он. – Хотите, на плаху отправьте, на каторгу забайкальскую, на галеры турецкие! А только знайте: не с пустыми руками Митька беспутный, лапоть деревенский, к вам в горницу пробирался… Не красным словцом, а делом знатным, не прощения, а искупления за-ради, не…

– Митя, я устал и спать хочу.

– Не время милиции спать! – голосом, объявляющим начало Третьей мировой, оповестил наш трагик. – Ибо не дремлют враги отечественные, и далеко их руки в России загреблись…

– Это ты тоже у дьяка Филимона выучил?

– Никак нет, сам дозрел. Но красивственно ведь? – Видя по моему кислому лицу, что не проняло, Митька тактично захлопнул пасть и на четвереньках припустил к окошку. Я даже, грешным делом, подумал, что он окончательно сбрендил… Но нет, парень развернул сложенный тулуп и торжественно представил мне царский кубок, набитый червонцами! У меня похолодела спина… Сзади скрипнула дверь, это Баба Яга (наверняка подглядывавшая в щёлку) церемонно вошла в мои покои:

– Так вот он какой, кубок чемпионский… Молодец, Митенька!

– Ба…бабуля, я не понял…

– Никитушка, да за кого ж ты меня держишь? – лучезарно ухмыльнулась Яга. – Нешто ко мне в терем может кто ни есть войти, а я и знать не буду?! Это он стрельцов охранных, замёрзших, вокруг пальца обведёт, через забор сиганув. Но меня, старую, горелой кашей не накормишь – я ить его по запаху вычислила! Сразу как в дом вошла, да…

– Почему не доложили? – буркнул я.

– Да надо ли было… Вона как вы тут тепло побеседовали – и пропажа царская отыскалась, и до нас блудный сын возвернулся. Пойдёмте-ка за стол, сотруднички, самовар ужо поспел небось…

– Один вопрос, – остановил я, – откуда кубок, Митя?

– От злодея иноземного, – шмыгнув носом, бывший есаул постарался горделиво расправить плечи, – мною же дедуктивно и нюхательно распознанного, от Алекса Борра!

– Восстановлен на рабочем месте в прежней должности, – не обращая внимания на меня, поздравила бабка, по-матерински целуя дубину стоеросовую в обе щеки.

– Бабуля-я! Он ведь нам всю следственную работу под асфальт закатал! Вы что, сговорились оба?!

– Ночь же, чего орёшь? Люди спят, – укоризненно покачала головой Яга, и я окончательно решил, что они надо мной издеваются. Тем не менее как-то позволил увести себя вниз, усадить за стол и даже «изволил откушать чашечку чая». Митька внаглую ел за троих, не забывая, впрочем, поминутно креститься и благодарить «Христа-бога за милость». Бабка сияла не хуже тульского самовара, то и дело вскакивая с лавки, дабы лишний раз погладить нас по затылкам. Какая всепрощенческая толстовская идиллия, тьфу…

Насчёт нашего перебежчика у меня было своё, особое мнение, если бы не Яга – я бы его на дух к отделению не подпустил! Не из вредности и не по злобе, просто из воспитательных соображений. Ведь, по сути дела, ничем он нам не помог, а значит, себя не проявил. Ха, прошу прощения, – проявил! Да ещё как проявил – с выдумкой, с размахом, с интеллектом своим детсадовским. Для бабки главное, что он кубок царский вернул. Дело закроем, галочку поставим, о находке объявим, весь город в аплодисментах, а государь ещё и награду даст! В действительности всё хуже некуда…

С Алексом Борром наш обиженный судьбой индивид столкнулся на базаре и разом принял стойку охотничьего терьера. Он ведь не раз говорил, будто бы запомнил запах мужской заграничной парфюмерии у ларца с булавой и в кабаке. Ещё утверждал даже, что «запашок дюже знакомый будет», а тут – нате вам, ароматизирующий преступник! Как Митяй удержался от того, чтобы не «заарестовать злодея» на месте, – он и сам толком объяснить не мог. Обычно после его арестов и задержаний мы не только извинения приносим, но ещё и больничный отдельным гражданам оплачиваем. Короче, взяв себя в руки до хруста в суставах, наш шпик-одиночка устроил филёрскую слежку, каковая и привела его к царскому подворью. За ворота он проник беспрепятственно, благо тамошняя охрана ещё ничего не знала о его увольнении. Проследил за подозреваемым до самых его дверей и впал в длительную засаду, терпеливо изображая истопника, принёсшего дрова. Боже, сколько дров ему пришлось перетаскать…

Когда ругающиеся бояре и иноземные гости уже просто спотыкались о поленья, Алекс Борр наконец покинул свою комнатку, отправившись по делам. Вот тут начинается самое интересное – отстранённый работник милиции начинает совершать противозаконные действия одно за другим! Для начала он выдавливает плечиком дверь, потом проникает внутрь, тем самым посягая на чужую территорию, после чего производит несанкционированный обыск, совершает банальную кражу и бежит с места преступления. Кубок, видите ли, спокойненько стоял себе на столе посередине комнаты, и наш ягнёнок едва не взвыл от бурной радости – нашёл! Чем это выльется мне и Гороху, гадать не приходилось… Хуже другое, если Алекс Борр действительно виновен, то такого коварного преступника у нас ещё не было. Одним движением так развернуть шахматную партию, что мы оказались в глубокой луже, – это особый криминальный талант!