Ирина и Сергей Крускоп - Охота на лис Страница 35

— Погоди! Кто на юг, а кто на север?

— На юг — тот, человек в капюшоне, а по северному тракту — тот, что на вашу милость похож. Ну, по крайней мере, мне племянник так сказал.

— Понятно. А дальше что?

— Ну а дальше до нас дошли слухи, что лихие люди на старом тракте за Андвердом появились, а там отродясь разбойников-то не было! А третьего дня вновь прискакал этот, ну, тот, что на вас похож, и с ним было еще полторы дюжины таких же, все верхами…

— Что? — Эльдгард подался вперед, брови его поползли вверх. — При них было оружие?

— Все при мечах и арбалетах, — кивнул Фарин. — Они задержались на несколько часов, и племянник, который им прислуживал, слышал, что они говорили что-то о неудаче. А потом вскочили в седла и отправились на восток.

— Они что-нибудь еще говорили?

Голос Эльдгарда вновь стал похож на рык, а Фарин заметил, что глаза его собеседника сверкнули красным.

— Они упоминали какое-то имя. Крах… Кар… Кхарсан, кажется… Это важно? Ну вот, а потом появляетесь вы и приводите разбойников в кандалах, и я решил…

Эльдгард молчал, прикрыв глаза. Кабатчик тоже замолк, не желая прерывать раздумья странного господина. Впрочем, странного ли? Кого здесь только не бывало в иные годы: и деревенские жители, съезжавшиеся на ежегодное торжище, и проезжие, следовавшие неизвестно откуда и непонятно куда. Вампир вышел из состояния задумчивости.

— Сведения стоили пробежки в четыре сотни миль, — пробормотал он, а затем повернулся к Фарину. — Я вижу, ты правильный человек и настоящий гражданин государства. А такое должно поощряться.

Он выложил перед кабатчиком кошель, глухо звякнувший о доску столешницы, одновременно сверкнул глазами и показал клыки.

— Б-благодарствую, господин, — пролепетал отпрянувший Фарин, рука которого, тем не менее, успела жадно схватить кошель.

Но Эльдгард уже вышел. Размашистым шагом он проследовал до того места, где оставил свою подмогу в компании с пленными разбойниками, а приблизившись, жестом подозвал к себе Олофа.

— Обстоятельства изменились. Они все время меняются, но сейчас у меня есть шанс подстроиться под их темп. Вы отправляетесь в Нидхег-АсХаппа-Муор сразу, как только получите информацию о распространении изделий Фьерсов. Этих, — Эльдгард взглядом указал на разбойников, — передаю под твое попечительство и на твое усмотрение. Зеону же передай, что охотники идут по восточной тропе, а я — за ними. Он поймет. И пусть усилит наблюдение за всеми моими сородичами, которые находятся в стране.

Развернувшись, вампир прошел к коновязи. Мало кто из горожан решился бы сейчас привязать сюда свою лошаденку, зато на безопасном расстоянии зевак было хоть отбавляй. Анталопы фыркали и угрожающе наклоняли головы навстречу всем проходящим мимо, а некоторые рявкали, демонстрируя клыки.

Эльдгард отвязал двух: старого жилистого самца с толстым загнутым рогом на переносье и молодого, с более короткими клыками и передним рогом, похожим на детскую рогатку. На молодого перевесил сумки с едой и одеждой, на старого вскочил сам. Зеваки поспешно расступились, пропуская странного всадника на еще более странном коне. Эльдгард сделал прощальный знак рукой капитану Олофу и быстрой рысью помчался через городок.

Едва колдобины и заполненные жидкой грязью ямы, господствовавшие на городских улицах, уступили место пыльным, но ровным колеям тракта, всадник слегка тронул каблуками палевые бока животного. Зверь одобрительно рявкнул и послушно прибавил ходу. Спустя несколько секунд оба анталопа шли ровной размашистой рысью, сшибая подвернувшиеся под копыта травинки и стремительно удаляясь от городка.

Оказывается, у меня бывает похмелье. Оказывается, у меня бывает сильное похмелье с головной болью и полной телесной несогласованностью.

Судя по помятым лицам Лотана и Кро, это был не самый лучший рассвет и в их жизни. На скуле рыцаря к тому же красовался немаленький синяк весьма креативной формы, нанесенный разъяренной драконихой.

Зато Нашка, проспавшись, по непонятной причине была в самом радужном настроении. Вот уж кто лучился неистребимой бодростью и верой в справедливость мироустройства. Она влетела в шатер, впустив солнечный свет, отчего мы дружно зарылись под одеяла, комментируя ее действия нелитературными междометиями.

— Вставайте уже, раздолбаи! — провозгласила она, мастерски игнорируя наши скривленные физиономии. — Там военный совет собирается. Хотят, чтобы ты, Рене, повторила, что вчера спьяну болтала.

— Всё?! — ужаснулась я, лихорадочно вспоминая, что же я вчера могла ляпнуть.

— Про коня одиссеевского, — подсказала мне подруга.

— А-а, — протянула я, — про коня могу. А ты чего вообще такая бодрая, аж противно? Вроде и не играла вчера в трезвенницу.

Нашка хитро улыбнулась, на мгновение ее кожа отсветила золотом.

— Я опытным путем выяснила потрясающую вещь, — довольно сообщила она, — тебе, Лотан, может, будет интересно, а уж остальным только смертельно завидовать приходится. Если, напившись, принять драконий облик и спать в нем, то наутро никаких следов похмелья. Правда, спать пришлось на полу, но это дело десятое.

Лотан хмыкнул:

— Боюсь, этот рецепт годится только для тебя. Если я спьяну обернусь, то воевать тут долго будет некому.

— Буен становишься? — подивилась я. — Вот уж не думала, такой тихий милый мальчик!

Лотан усмехнулся; в полумраке шатра было видно, как неестественно полыхнули его глаза. Да, пожалуй, не стоило забывать, что «милый мальчик» в первую очередь был драконом, и попридержать свое остроумие, которое и люди-то зачастую не выносят. Впрочем, Лотан тут же сгладил впечатление клыкастой улыбкой, мол, не дергайся, твою манеру говорить комплименты-гадости я уже уловил, дыши ровнее.

Для судьбоносного совета на пригорочке поставили навес. Судя по всему, не все военачальники прочухались после вчерашнего и поэтому отдали предпочтение прохладному ветерку, дующему с реки, вместо душного полумрака шатра. «Интересно, — подумала я, — а илинеонцы устроили вчера с горя собственную пьянку или трезвые, как стеклышки, наблюдали со стены за нашим бурным весельем за их счет?» В последнем случае они могли и подслушать мои инсинуации, а впоследствии связать их с действиями своих противников.

Впрочем, что именно я вчера рассказывала, я глухо не помнила, а потому, опираясь на Нашкины свидетельства, шла к командному навесу, мучительно вспоминая старика Гомера. Моя попытка отмазаться от участия в заседании ни к чему не привела. Лотан, особо вредный сегодня, сказал, что мой отказ подорвет авторитет всей столичной аристократии. На аристократию с ее авторитетом мне было наплевать, но Лотану я этого говорить не стала— сказывалась слабость воли после возлияний — и покорно поплелась следом за ним.

У навеса нас, разумеется, уже поджидал Итакий в компании еще нескольких военачальников, с которыми я, оказывается, перезнакомилась накануне, а теперь не могла вспомнить даже приблизительно.

— Нуте-ка! — обрадованно воскликнул один из них, приземистый бородач с большим сверкающим шлемом в руках, прохладный бок которого он минутой раньше прикладывал ко лбу, что теперь безуспешно выдавал за проявление задумчивости. — Госпожа колдунья! Вы вчера так захватывающе рассказывали об одной военной хитрости… Э-э, мы все были бы вам весьма благодарны, если бы вы повторили ваш рассказ, а то, боюсь, некоторые детали его, возможно наиболее важные, несколько смазались.

Иными словами, они все, кроме общего впечатления, тоже ничего о прошлом вечере не помнили. Оно и к лучшему. Я выразила согласие повторить свое повествование, ахейяне радостно загалдели и повлекли нас с Лотаном за стол, на котором уже дальновидно были поставлены сосуды с ключевой водой и чем-то подозрительно напоминавшим рассол.

Под одобрительным взглядом Итакия, немедленно нацедившего себе полкубка того самого пойла, я почувствовала себя смелее и принялась рассказывать о том, как греки проникли в Трою при помощи огромной деревянной лошади, щедро украсив хрестоматийный текст своими комментариями. Военачальники слушали, одобрительно кивая, а уже знакомый нам адъютант, сидевший на самом краю стола, достал маленький блокнотик и сосредоточенно конспектировал.

— У меня все, — сообщила я, когда воспоминания о Троянской войне исчерпались.

Военные чины загалдели, обсуждая. Посыпались предложения о размерах, устройстве катков и десантных люков, а также о том, где, собственно, взять столько стройматериалов. Итакий слушал все это, не встревая, а затем отобрал блокнот у адъютанта, полистал его и повернулся ко мне.

— Я правильно помню, что боги помогли Одиссею оставаться незамеченным в конском чреве?

— Вроде бы да, — отозвалась я, — боюсь, прямых свидетелей на данный момент в живых не осталось.

— Конечно, — Итакий отобрал у адъютанта перо и стал что-то чертить на свободной страничке, — на помощь богов мы рассчитывать не можем, придется своими силами…