Сергей Панарин - Побег из Шапито Страница 35

Граф потянул из подмышки пистолет.

В двух километрах к западу от бандитов замер Прохор, жестом останавливая корреспондента Гришечкина. «Всё чуднее и чуднее, – сказал лесник, направляясь на звук, – серые же не воют летом!»

Лисёна распознала Серёгин сигнал. Они давно столковались о таких позывных. Лиса пронзительно лаяла трижды, а волк пел. Через несколько минут рыжая и Ман-Кей появились пред светлыми очами санитара леса.

– Вот что мы сделаем, – начал объяснять свой план Серёга.

Ёж и скунс неторопливо топали к лагерю бандитов.

– Запомни, Колючий, – наставлял Вонючка Сэм приятеля, – главное у любого врага – это обеспечение. Лиши армию провизии – и она сломается. Жрать-то нечего будет. Лиши крова – и она останется под открытым небом. Любой мощный удар по комфорту будет существеннее боевых потерь. Как ты уже знаешь, самая мощная армия…

– Давай конкретнее, – оборвал очередную похвальбу друга ёж, впрочем, тактично умолчав, что не считает американскую армию верхом совершенства.

– В общем, даже наши солдаты отказываются идти в бой, не получив десерта, – закончил мысль скунс.

– Значит, наша с тобой первейшая задача – жахнуть по тылам, – сообразил Колючий.

Вонючка Сэм кивнул, изобразив на остренькой мордашке самую пакостную из своих улыбочек.

– Нам снова потребуется осиное гнездо, – хором сказали друзья-шкодники.

«Спортсмены» были не из пугливых. Шок, испытанный ими от прослушивания Серёгиного пения, быстро прошёл.

– Без шухера, – призвал подельников Граф. – Нам всё по барабану. У нас стволы.

– У вас стволы, а у меня шиш с маслом, – проныл Жила. – Даже мою газовую машинку утопили!

– Да ты и без пушки намертво страшный, – сказал Костыль и заржал.

– Сам-то давно в зеркало смотрелся? – пошутил главный. – Короче, Жила, держись Костыля. Волка надо мочить, я их с детства не люблю. Поэтому слегка разойдёмся. Ну, для большего охвата территории.

Костыль не удержался от вопроса:

– Слышь, Граф, а отчего тебе волки не в масть, а?

Главный бандит скривился. Он предпочитал не вспоминать, как его маленького напугал волк из мультика «Ну, погоди!». С тех пор юный Граф смотрел телевизор только в компании взрослых, а знаменитый мультсериал ненавидел всеми фибрами души.

– Несчастный случай в зоопарке, – соврал главный. – Огромный волк сожрал самого любопытного зеваку.

– Да ну тебя на фиг, – обиделся Костыль.

– Тогда хватит базаров. Я туда. – Граф ткнул пистолетом чуть южнее того места, откуда несколько минут назад доносился вой. – А вы – правее меня. Пошли!

«Спортсмены» зашагали, постепенно расходясь дальше и дальше. Они не торопились, пристально рассматривая каждую кочку, каждый кустик, за которым мог скрываться серый хищник. Именно поэтому минут через пятнадцать они в упор не увидели Лисёну, дожидавшуюся их, сидя на открытом месте.

Рыжая даже обиделась: вот так охотнички! Она поднялась и пронеслась чуть ли не перед носами Костыля и Жилы. На сей раз горе-зверобои заметили роскошный огненный мех.

– Лиса! – завопил Жила. – Шмаляй, Костыль!

Вооружённый бандит бабахнул и промахнулся. Лисёна двигалась хитро, петляя и забегая за сосны, кочки, высокие кусты черники.

– За ней! Патроны береги!

Бандиты кинулись за плутовкой. Где-то в стороне за ними бежал Граф, а с противоположного края леса на звуки выстрела торопились Прохор и Павел Гришечкин.

Дистанция между главарём и его подчинёнными была настолько велика, что он их не видел. Поэтому, когда Лисёна умело вывела преследователей к волчьей яме, прикрытой ветками, и они благополучно провалились, Граф ничего не заподозрил.

Более того, главного «спортсмена» отвлёк Серёга. Волку пришлось рыкнуть, чтобы обратить на себя внимание бритоголового. Охотник, не раздумывая, выстрелил. Пуля впилась в ствол сосны, возле которой стоял Серёга. «Повезло!» – пронеслась мысль в зверином мозгу. Волк бросился вправо от ямы-ловушки. Граф с каким-то тупым азартом затопал вслед.

Стоило Костылю и Жиле свалиться в яму, как Ман-Кей, притаившийся на дереве, соскользнул на землю и принялся закидывать дыру ветками. Маскировочный материал был припасён заранее. Вот где пригодились ловкие обезьяньи руки – для изготовления «фальшивого пола» и быстрого латания бреши, которую образовали в нём два упавших атлета.

Костыль заворочался на рыхлом дне ловушки, выясняя, цело ли ружьё. Жила застонал, хватаясь за ушибленные колени.

– Как же мы это… – жалобно всхлипнул он.

– Как, как, – злобно пробормотал Костыль. – Как последние лохи, в натуре.

– Десять долларов, – пропищал Жила.

– Дебил. Кто же, чёрт возьми, тут охотится? Мы или кто?

Костыль встал на ноги, держась за стену ямы. «Метра четыре, – подумал головорез, – не допрыгнуть. Хотя если встать на плечи Жилы…»

– Граф! – позвал Костыль. – Граф! Эй! Мы тут!

Звук словно впитывался землёй, крик выходил глухим и слабым.

Жила присоединился к подельнику:

– Граф! Ау!

Наоравшись, бандиты замолчали, постарались отдышаться.

– Подставляй плечи, – вымолвил наконец Костыль.

– Лучше ты.

Они долго препирались, но в конце концов Жила присел, упершись в стену руками, а Костыль принялся карабкаться. Сперва он поставил ноги на согнутые колени товарища, затем утвердил колени на его плечах, потом попробовал встать ступнёй, но потерял равновесие и завалился набок, увлекая Жилу на дно ямы.

– Вот, блин, могила! – Костыль вцепился в ружьё и тут же хлопнул себя по лбу. – Что же я?! Орал, карабкался…

Он направил ствол вверх и уверенно спустил курок. Звук получился мозгодробительным. Костыль выронил оружие, схватился за уши. Жила тоже был занят ушами. Через некоторое время стрелок поглядел на подельника. Тот что-то активно говорил, но Костыль ничегошеньки не услышал. «Придурок, – прочитал он по губам, – надо было хотя бы поднять пушку-то!»

Много ещё разных слов прочитал провинившийся, пока к нему возвращался слух.

– …с таким кретином, как ты! – донеслось до ушей Костыля, будто из погреба.

«Хотя почему – будто? – спросил себя бандит. – Мы и есть в долбаном погребе!»

– Граф! – снова закричал он. – Графчик! Графинчик!!! Где ты?..

А Граф уже извёл всю обойму. Разумеется, впустую, ведь целиться на бегу в петляющего волка это вам не в ресторанной перестрелке участвовать. Впрочем, одна пуля всё же разорвала серому ухо, но тот даже не взвизгнул. И вот, когда верный ТТ «порадовал» хозяина щелчками вместо резких хлопков, Граф услышал странный приглушённый выстрел.

– Брателлы!

Главарь бросился обратно, попутно обливаясь потом: «Если бы волк знал, что у меня нет патронов, то наверняка захотел бы потолковать поближе. А я, как назло, финку в бардачке оставил!»

– Эй, крокодилы! Вы где? – взывал Граф. – Хватит в прятки играть!

Он кружился меж соснами, постепенно теряя ориентиры. Когда «спортсмен» взял себя в руки, он не мог сказать ни где озеро с машиной и палаткой, ни откуда донёсся последний выстрел подельников.

Костыль и Жила сидели на корточках, орали до хрипов, замолкали, таращась на смутный свет, пробивающийся сквозь наваленные Ман-Кеем ветви елей.

– Зато не тесно, – сказал Жила, видимо, чтобы ободриться.

– Мы с тобой как в кино «Кавказский пленник», – вымолвил Костыль. – Там тоже в яме два братка сидели из белой гвардии.

Жила хмыкнул:

– «В кино», комик, «из белой гвардии»! При Графе не сболтни такой фигни. Это же книжка, её Лев Толстой написал. А герои там Жилин и Костылин.

– Да ты гонишь! – не поверил коренастый «спортсмен».

– Зуб даю, – ответил долговязый.

– А мы, значит, Жила и Костыль…

– Угу.

И тут под ноги новых пленников упал лучик надежды. Ветви зашевелились. Их явно кто-то разбирал. Отверстие в потолке «могилы» становилось больше и больше. Затем в пятне света возникла голова лесника.

– Эй, люди добрые, вы там как?

– Зашибись, – прошептал Костыль.

– Спускайся, узнаешь, – сказал Жила.

– Ну а мы-то с Пашей думали, вы не прочь выбраться, – с доброй усмешкой произнёс Прохор.

– Хотим, хотим! – завопили головорезы.

В этот унизительный момент они вовсе не выглядели бандитами. Это были просто большие дети, потерявшиеся, попавшие в ловушку дети.

Лесник достал из мешка моток верёвки, обвязал ближайшую сосну, скинул конец:

– Выкарабкаетесь. А когда выкарабкаетесь, шуруйте к своей машине и валите-ка домой, в город. Здесь вам не место.

Прохор мотнул головой, мол, пойдём, Паша. Атлеты остались в одиночестве. Жила подёргал верёвку. Крепкая.

– До встречи наверху, – сказал он Костылю и начал восхождение, осыпая подельника пылью и комьями земли.

Спортивная подготовка не подкачала: долговязый выбрался.

Костылю пришлось хуже. Он был очень сильный, но чертовски тяжёлый. Бандит сопел, обильно потел, несколько раз срывался. Он скользил вниз, обжигая ладони и пальцы верёвкой. Потом Костыль додумался снять ружьё с плеча. Подкинул. Жила поймал.