Арсений Миронов - Двенадцатая дочь Страница 35

РАСПИСНОЙ ЕЖЕМЕСЯЧНИК «ОБОЗ СКАЗАНИЙ»

Рубрика: ЦВЕТНИК ЗЛА.

Заголовок. АСПИД В ЛИСЬЕЙ ШКУРЕ.

Подзаголовок: Родовое Проклятие Базилевсов.

Баюн: Йошка Злотник.

Лжеподпись: «Златозар Ясновежский».

Заметку правил: зав. отделом охмурения ст. жрец Полоскун.

Виза ст. жреца: СОКРАТИТЬ, СВЕРСТАТЬ С ЛУБКАМИ.

«Его взгляд холоден и пристрастен, аки прищур царьградского самострела. Работа его разума — смертоносный блеск, взмах короткого меча. Человек без славянской теплоты, лишенный жалости и лени. Не барин, но — магистр. Всю сладость жизни он выжал в горлышко глиняного сосуда с крепким медом. Весь смысл земного бытия умудрился свести к жестокой науке захватнических войн. Его народ безмолвствует, сдавленно хрипя в приступах панического подхалимства. Они величают его Вещим Лисеем. Они боятся сказать правду. Боятся выкрикнуть истинное имя злобного деспота. Страшатся этого прищуренного взгляда, несущего смерть.

Этот князь всегда ходит в черном. Он похож на привидение в изысканном костюме вельможи. Говорят, даже после кровавой битвы при Медове длинные ногти князя Лисея были чисты и аккуратны.

Не видно крови на черных портах…»

Царь Леванид повелел своим ловким арбалетчикам набросать пестрые коврики на лафет камнемета — я прилег, накрылся с головой плащом, чтобы не звенели в усталой голове ярые солнечные лучи… Не спалось. Нежное предчувствие зла вздрагивало в душе и томило: в чем дело-то? Разве я поступаю неправильно? Разве я потерял, позабыл что-то важное? И вот еще искушение: золотая цепь будто потяжелела. Почему-то стала давить и слишком громыхает звеньями, впивается в ребра, мешает повернуться на живот и заснуть — спокойно и легко заснуть, чтобы не видеть эти черно-рыжие дымные хвосты над погребальными кострищами и чтобы приснилась какая-нибудь цветная, безобидная чушь из далекого московского детства…

Неужели меня тяготит присутствие старого царя Леванида? Вот он, величавый горский деспот — тихо дремлет в тени под замершими ковшами катапульт, сухое лицо красиво закинуто к небу, витое серебро поблескивает над висками, курчавая черная борода рассыпалась по тигровой шкуре на груди. Утром царь Леванид уже дважды подходил ко мне. Улыбался, трепал по плечу… И вежливо, очень вежливо спрашивал, когда мы намерены выступать на поиски былинного сидня, будущего богатыря-муромца. Того самого мужичка, которому якобы суждено остановить веселый натиск непобедимого Чурилы.

Не знаю. Чем пристальнее я вглядываюсь в лица наших врагов, чем чаще игра требует от меня мгновенного и четкого решения реальных задач — тем меньше я верю в успех этого предприятия. Что-то уж больно поэтичное мы задумали. Отыскать реального Илью Муромца! Подарить родной земле первого святорусского богатыря! Какие красивые звучные слова… — а реальный злобный жестокий Чурила уже вовсю приближается к Властову! Остаются считанные дни… Нужно действовать здесь, сейчас — энергично и яростно. А Леванид что? Предлагает рядиться в хламиды и вяло брести в полусгнившую деревеньку Карачарово?

И подумалось мне: ну хорошо, доползем до Карачарова. Найдем мы этого сидня на остывшей печи под тремя одеялами. А дальше что? По былинному алгоритму, нужно поить его волшебной водой из ведра. Простите, а… где ее взять?

Через вилу Шнапс отправил запрос Стеньке Тешилову: есть ли шансы? Возможно ли мгновенное преображение расслабленного крестьянина в супермена? Какие ингредиенты нам нужно замешать для изготовления коктейля под названием «Муромская водица»? Стенька клянется, что перелопатил все базы данных, магические энциклопедии и библиотеки пророчеств: увы. Так и не удалось найти рецепта волшебного зелья, которое смогло бы превратить паралитика в национального героя.

М-да. И еще одну неприятную новость сообщил Степан. Оказывается, на карте былинного края, не существует Карачарова. Деревни с таким названием попросту нет.

Сюрприз ниже пояса. До сих пор, как я имел возможность заметить, события развивались в довольно строгом соответствии с былинными сценариями. Раз уж населенный пункт Карачарово фигурирует во всех песнях про Илью Муромца — значит, думалось мне, должен быть и в здешней реальности… Неужели деревня уже разрушена? Или, наоборот, еще не возникла?

Вздыхая, я повернулся на другой бок. Броня катапульты — жестковатое ложе, это вам не княжеская постель о шестнадцати перинах! Цепь глухо, неприязненно брякнула — зацепилась за штырь, торчащий из панциря адской машины. Как все неудобно! А еще эта девушка… Как ее зовут? Да-да, Рутения Властовская. Рыжая княжна с сумасшедшим характером, девица на пружинках. Уже несколько раз приходила — просто так. Садится напротив, раскрывает внимчивые серо-голубые глазки, радостно помаргивает — и молчит. «Я хочу на тебя поглядеть, милый князь, можно?» Просто изводит этим восторженным взглядом. Извиняюсь, начинаю собираться куда-нибудь по делу — тут же вскакивает, как радостная собачка, которую наконец ведут на прогулку. И ходит, ходит следом по лагерю — как на веревочке. Чирикает всякую забавную ерунду. «А куда мы теперь пойдем воевать, милый князь? Ты ведь возьмешь меня с собой воевать, правда-правда?» А потом прибежала с огромным окунем на кончике стрелы — я тебе, говорит; миленький князь, рыбку поймала, хочешь зажарю? Странная, странная девушка.

Четвертый день сегодня. Четвертый день Чурилиной агрессии. Как я понимаю, негодяй рассчитывает приблизиться к столице Залесья к вечеру завтрашнего дня… Он выдерживает курс на Властов, это очевидно. А как остановить подлеца, если даже рядовой жрец Чурилы настолько силен, что простая попытка его допросить оборачивается гибелью палача и двоих охранников, изменой моего преданнейшего военачальника и в итоге — бегством проклятого жреца в неизвестном направлении… Что же тогда Чурила? Я начинаю верить, что он и впрямь сжигает противника одним-единственным взглядом…

Жаль, жаль. Ушел от нас горбатый гном Плескун. А мог немало рассказать о планах своего божественного начальства. Да, конечно, Данила и Стыря еще пытаются искать бородатого карлу. Занимаются какой-то ерундой. Сначала пускали заговоренные стрелы и смотрели, в какую сторону они отклоняются от цели — туда и отправили основную группу ловцов с гончими. Потом бросали камни через спину, следили за полетом птиц, принюхивались к воздуху — все тщетно. Наконец, Данила разозлился, прогнал всех — и ушел в лес. Сказал, что вернется через полчаса и приведет Плескуна.

Ну-ну. Прошло уже минут пятьдесят.

Данила — серьезный человек, но он слегка переоценивает свои силы. Возомнил себя великим богатырем, чародеем? Сделал непростое лицо и двинулся в лес — медленно и тяжко, как атомоход в северное море.

— Я найду его, гада, — сказал он.

— Что ты намерен сделать?

— Посмотрю, как работает эта штука! — сказал он и, раскрыв кулак, показал перстень куриного бога, черневший, на ладони.

И добавил холопам:

— Не надо, не ходите за мной.

Кажется, я понял, что мешает заснуть. Слышите — быстрый шепот, звонкое чмоканье и солнечный беззаботный смех? Чуть вдали, в зеленоватой кружевной тени воркуют и хихикают наши прирожденные убийцы — Кирюша Мегалос и славянская девочка. Та самая, на гречанку похожая. Детки играют в милую игру без проигравших: загибают загадочки. Отгадал — целуешь ты, проиграл — целуют тебя.

Каждому свое. Я ворочался под плащом и старался заглушить скрежет назойливых мыслей в перегретом мозгу: а что, если куриный бог — это и есть Илитор? Кто сказал, что черный алатырь должен быть большого размера? Довольно яду и в крупинке… Тогда все чудовищно логично: мой друг Каширин — самый настоящий Чурила! Выходит, что коварный Сварог добивается своей главной цели: переправляет Илитор на Русь тихо, без шума… Загребает жар руками ничего не подозревающего Данилы…

Нет, это бред. Это разбухает в мозгу семя сомнения, вброшенное хитромудрым Плескуном. Еще не хватало, чтобы я поверил отвратительному горбуну и усомнился в собственном друге. В Данилке Каширине, которого знаю еще по московской жизни! О да, теперь я понимаю несчастного Неро. У него тоже все начиналось с подозрения и сомнения. А потом — предательство, убийство соратника, откровенный мятеж…

Невелик кобелек,Хвостик — кренделек:Не лает, не кусает —А в хату не пущает?

Смеется, хихикает девичий голос. Это черноглазое Кирюшино счастье мучает моего катафракта зубодробительными славянскими загадками. Кирюша уже вовсю понимает по-местному, радостно багровеет, блестит зубами — отгадывает:

— Эмх… Катафрактос?