Марина Милованова - История, рассказанная ночью, или добро с клыками Страница 36

— Допустим, со мной все понятно. — От нетерпения я осмелилась перебить Валдоса. — Но как быть с теми поручениями, которые я выполняла по вашему приказу?

— Могу я узнать подробности? — Глава подался вперед и принялся сверлить меня заинтересованным взглядом.

— Я говорю о тех поручениях по истреблению нежити, которые вы передавали Сурану и которые на самом деле выполняла я. Только они были какими-то странными: то совершенно безопасный призрак утонувшего мальчика, то взбесившийся бык, то мелкий амбарник. Вот уж не думала, что Орден будет заниматься столь простыми и вполне безобидными вещами. — Я умолкла, требовательно глядя на Валдоса.

Тот замолчал и с минуту барабанил пальцами по столешнице, что-то обдумывая. Потом ответил:

— На самом деле Орден уже давно не дает Сурану никаких поручений. Потому что он больше не является одним из нас. Понимаете? Он и еще несколько его последователей были исключены из наших рядов из-за того, что однажды уже пытались расправиться со мной и некоторыми моими советниками. Убивать преступников мы не стали, но из Ордена исключили. Как видите, с вашей помощью Суран предпринял вторую попытку, решив на этот раз полностью стереть охотников с лица земли. А что касается поручений, думаю, Суран просто хотел проверить ваши способности после воздействия на ваш разум оков подчинения, которые, как известно, полностью стирают память и волю подвластного им существа. Кстати, тот факт, что вы не только сохраняете здравый ум, но еще и стараетесь сопротивляться воздействию оков, приводит меня в состояние бескрайнего удивления.

— Понятно. — Я устало вздохнула. Наконец головоломка начинала складываться. — И что же вы теперь сделаете с Сураном?

— Если вы расскажете о его местонахождении, мы заключим его под стражу. Правда, для вас это будет несколько невыгодно.

— Почему?

— Потому что ему ничего не стоит приказать вам сидеть вместе с ним в камере, а непослушание, как вы уже поняли, приводит к печальным последствиям.

— Что же делать?

— Да ничего. Не обращайте внимания. Для Ордена он не представляет никакой опасности, а вот вас от оков, к сожалению, может избавить лишь одно — смерть владельца. Так что уповайте на несчастный случай. Или, если хотите, я прикажу охотникам вам помочь. Понимаете, о чем я?

— Не нужно! — Я прекрасно поняла, о чем речь, но пользоваться подобной «помощью» не хотела. Все равно убийство в итоге ляжет на мою совесть. Пусть даже и косвенно. — Все будет так, как решит Всевышний. Что ж, большое спасибо за содержательную и, надеюсь, искреннюю беседу, но, думаю, мне пора уходить. — Поднявшись с кресла, я направилась к двери.

— Позвольте сказать еще одно, — Валдос встал из-за стола и подошел ко мне, — насчет Ордена. Поймите, у каждого из нас в жизни свой долг и своя работа. На самом деле проблема не в том, что нечисть не должна жить на земле среди нормальных людей. Проблема в том, что многие ее виды агрессивны и используют людей в качестве поддержания собственных сил, поэтому ее и приходится истреблять. Но даже более спокойная нечисть не должна оставаться здесь, потому что она попросту застряла между миром живых и загробным, а значит, ей нужно помочь обрести покой. Вся разница только в применяемых методах: одни требуют агрессивного подхода, а другие сочувствия и помощи. В этом и заключается работа Ордена. Не подумайте, что я оправдываюсь, просто хочу, чтобы вы знали. Хотя я уверен, что вам и без моих слов все прекрасно известно.

— Спасибо вам! — Неожиданно для себя самой я порывисто обняла мужчину в знак огромной благодарности и уважения. — Большое спасибо!

— Не за что! — На щеках Валдоса проступил румянец, он смущенно закашлялся. — Приходите еще, если захотите, я всегда буду вам рад.

Я улыбнулась на прощанье и вышла в коридор.

В трактир я вернулась уже глубокой ночью. Дожидаясь меня, Суран в гордом одиночестве сидел в зале и выпивал, глядя в пустоту стеклянными глазами.

— А, вот ты и пришла! — Обрадовавшись, он пьяно отсалютовал мне откупоренной бутылкой, причем, судя по выстроенным в ряд на столе пустым ее подружкам, далеко не первой. Вино выплеснулось на скатерть, заставив меня брезгливо поморщиться. Прикончив бутылку, он уставился на меня мутными глазами, в которых плясало полубезумное веселье. — Ты молодец, главную работу выполнила. Остальное я теперь сделаю сам. Слышишь? Сам! Скажи, а этот выскочка Валдос сильно мучился перед смертью? — Я молча покачала головой. — А жаль! — Суран запил сожаление вином из новой откупоренной бутылки и принялся докладывать мне план своих дальнейших действий. — Я теперь смогу создать свой собственный Орден. Он будет более могущественным, чем у этого размазни, и будет еще быстрей расправляться с нечистью! А то этот Валдос уже достал со своей добротой и правильными подходами. Ордену нужна другая, более жесткая рука. Но ты не бойся, тебя я пощажу! — Он перегнулся через стол и, схватив меня рукой за волосы, притянул к себе. В лицо пахнуло винным перегаром, заставив неприязненно поморщиться. Сурану мой вид не понравился, и у него резко испортилось настроение. Лицо перекосила злобная гримаса, а голос сорвался на хриплый крик: — Я люблю тебя, черт подери! А ты до сих пор не можешь выкинуть из головы своего идиота Данти! Этого нелепого музыкантишку! Но скажи мне, вот ты его так сильно любишь, и где же он? Где? Его здесь нет! Значит, ему не нужна твоя любовь! Вот и выброси его из головы! Поняла? — В подтверждение своих слов Суран больно дернул меня за волосы. — Ты только моя, слышишь? А твоего Данти я прибью как последнюю собаку, если только он появится поблизости! Запомни, я тебя никогда и никому не отдам!

Внезапно приступ бешенства прошел. Суран отпустил мои волосы, резко потеряв ко мне всякий интерес, а затем поднялся из-за стола и, пьяно шатаясь, побрел к лестнице, по пути с грохотом задевая лавки.

Теперь, выслушав Сурана, я могла с уверенностью сказать, что Валдос мне не лгал. Я действительно должна была расчистить дорогу к власти. Получается, что и во всем остальном он также был честен.

Идти наверх после новых неприятных открытий мне не хотелось. Разумеется, Суран и раньше не вызывал во мне симпатии, но сейчас мое отношение к нему определялось единственным словом: ненависть. Как общаться с ним дальше, я просто не представляла. Не зная, как найти выход из создавшейся ситуации, я закрыла глаза и, не обращая внимания на возрастающую боль в запястьях, попыталась сосредоточиться, чтобы вспомнить хоть что-то из прошлой жизни. Что же связывало меня с человеком из моих снов? Почему его действительно нет рядом со мной? Что было между нами? Что будет дальше? Неужели только смерть Сурана способна освободить меня от нынешнего рабства и вернуть память?

Оковы полоснули жгучей болью, и я открыла глаза. По запястьям снова стекала кровь, и снова у меня не было никаких ответов.

Глава 5

К счастью, весь следующий день Суран отсутствовал, а ближе к ночи вернулся взбешенный, словно тысяча чертей.

— Ты ничего не сделала! — зарычал он с порога. — Я убью тебя! Как ты посмела ослушаться моего приказа?

— Все твои слова оказались ложью, — спокойно возразила я. — Я не сочла нужным убивать хороших людей исключительно ради удовлетворения твоего эгоизма.

— Странно, что ты еще жива, — заметил он, внезапно успокоившись. — Неужели эта ведьма обманула меня и оковы имеют всего лишь временную власть? Ничего, я проучу тебя иначе! — Подойдя ко мне, он замахнулся и влепил пощечину.

Я, хоть и ожидала подобного поведения с его стороны, безумно разозлилась от боли и унижения и ударила в ответ, вложив в удар всю накопившуюся ненависть. Суран отлетел к противоположной стене и замер, распластавшись на полу.

Обидевшись, я отвернулась к окну и несколько минут бездумно созерцала непроглядную темноту за окном. Неожиданно осознала, что, несмотря на явное непослушание, запястья не болят. Вздрогнув от пронзившей меня страшной догадки, я вскочила с кровати и бросилась к Сурану.

Ужасные подозрения подтвердились. Пол и роскошные локоны цвета воронова крыла были залиты кровью, следы которой красноречиво алели на стене. Вероятно, сила моего удара в несколько раз превышала человеческую, а это означало, что я убила. Пусть случайно, но убила.

Меня резко затошнило. Несмотря на то что я не любила Сурана, смерти ему никогда не желала, как и любому другому человеку. В голове тревожно метались обрывки мыслей, и я не понимала, куда теперь идти и что делать. Одно осознавала точно: если останусь в этой комнате, задохнусь от ужаса и безысходности. Значит, оставался лишь один выход — бежать, причем как можно быстрее и дальше.

Последний раз посмотрев на Сурана, я открыла дверь и осторожно вышла в коридор. Тихо спустилась по лестнице и, никем не замеченная, покинула трактир.