Ксения Чайкова - Принцесса и ее рыцарь Страница 36

К счастью, рыцарь наконец-то вспомнил о своих обязанностях по охране этой невозможной особы и поспешил мне на помощь, просто и безыскусно раскидав мужиков по углам. Из-под стойки выбрался пес иномирянки и пристроился в арьергарде, неодобрительно рявкая на тех, кто пытался изъять у меня пьяную Ксенон. Похоже, «К нам приехал…» было ее лебединой песней — девчонка, уже не пытаясь рыпаться, бессильно поникла на моих руках. Я обрадовано перебросил ее на плечо (а что поделаешь, так тащить удобнее) и прихлопнул по заднице, но гадкое создание мгновенно оживилось и, подняв голову, невероятно громко и четко, без единой запинки, обложило меня так, что все окружающие невольно приостановились, вслушиваясь в ее звонкие славословия, и я, кажется, начал краснеть. И это при том, что эвфемизмы использованы почти не были! Какое буйное воображение… и до чего же богатая фантазия… Первые изощренные ругательства, просвещающие всех присутствующих относительно моих очень близких отношений с лошадьми, козлами, а также загадочными предметами под названием «карбюратор», «штатив», «микроскоп» и разрозненные непонятные выкрики вроде: «Одноклеточное! Имбецил! Чтоб в тебе аргинин на рибонуклеазу заменился и в эстрадиол превратился!» я еще сумел проигнорировать, старательно делая вид, что они относятся не ко мне, но когда девчонка быстро, на одном дыхании выдала: «Ты, клавицепспалитоксикоз, никотинамидадениндинуклеотидфосфат…», а потом торжествующе добила: «восстановленный!», я чуть не свалился на пол и не забился в нервных конвульсиях вместе со своей дерзкой ношей. Высказавшись, Ксенон с чувством выполненного долга обвисла на моем плече, как простыня на бельевой веревке, и больше не подавала признаков жизни.

Я сгрузил гадкую цевку на кровать и завернул ее в покрывало, предварительно спихнув носком сапога на пол валявшуюся на нем нирату, потом спустился в разоренный зал и, не обращая внимания на причитающих над разгромом хозяев (сами виноваты, зачем позволили безобразничать нашей взбалмошной спутнице?!), отыскал и принес наверх рубашку Ксенон. Да уж, гулянку она закатила здесь знатную — разгребать последствия вечеринки иномирянки придется не один день!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Штирлиц выпил две бутылки шнапса и склонился над картой мира. Его неудержимо рвало на родину…

Ксенон

Голова болела так, будто на нее случайно наступила лошадь. А потом еще вернулась и уже потопталась как следует, с Чувством и удовольствием. Я с тихим стоном попыталась повернуться и наткнулась на что-то теплое, лежащее под боком. Что бы это могло быть, а? Не надо было, наверное, вчера столько пить, но местное вино казалось таким слабыми безобидным… А оказалось таким коварным… Но кто же это со мной соседствует? Я приоткрыла один глаз и, морщась от боли, с ужасом обозрела обнаженный мужской торс, покоящийся частично рядом, частично подо мной. Ох… Что же это вчера было, а? «Доигралась! Допрыгалась!» — толкнулась в голове ехидная, какая-то квадратная мысль, я вяло попыталась отмахнуться от нее и слегка приподняться, дабы с большей или меньшей степенью вероятности идентифицировать лежащего рядом, но не слишком в этом преуспела — голова активно запротестовала, не желая участвовать в столь необдуманных действиях, и явно сложила с себя всю ответственность за происходящее. Впрочем, похоже, она сделала это еще вчера. Как же мне плохо! О боги, за какие такие грехи вы изобрели похмелье?! И чем закончилась вчерашняя вакханалия?

— Ага! Очухалась! Здоровы же вы спать, сударыня! — топором стукнул по затылку насмешливый голос.

Чья-то грудь под моей рукой заходила ходуном, видимо, лежащий рядом искренне веселился, глядя на мои попытки наладить хоть какую-то связь с окружающим миром. Сверх- человеческим усилием я приподнялась, опираясь на руки, и тут же почувствовала, как мою несчастную больную головушку захлестывает волна облегчения: рядом со мной валялся не незнакомый мужик, как мне со страху да спросонья почудилось, а ехидничающий Эло; да и одет эльф был вполне, только рубашка распахнута на груди, это-то меня и напугало. На мне самой тоже вроде бы осталась какая-то одежда, так что я воспрянула духом и, стиснув зубы, заставила себя отползти от явно развлекающегося Эло. Стремясь оказаться от насмешничающего нелюдя подальше, я едва не перестаралась и не свалилась с противоположного края кровати. У-у-у, все! С сегодняшнего дня не пью!

— Что, плохо? Ане надо было праздников устраивать!

Верю, верю. Не надо было. Но теперь уже поздно, после драки кулаками не машут. Лучше бы помог чем-нибудь, изверг!

— Ты мне лучше скажи, кто тебя надоумил пьяный дебош устроить?

А там еще и дебош был? Ой, как все запущено! Ничего ведь не помню, хоть убей! Неужели я вчера под влиянием зеленого змия впала в непотребное буйство и учинила что-то безобразное? К мужикам приставала, песни похабные пела, танцы непристойные вытанцовывала, анекдоты неприличные травила, матом ругалась при малолетних детях?

— Это ж надо, мало что не всю гостиницу разнесла! Головой надо думать, милочка, головой! А не тем местом, которое у тебя от седла так пострадало!

— Лучше бы ты мне попить принес! — хрипло пробормотала я, вклиниваясь в обличительный эльфий монолог. — А еще лучше — выпить!

— Мало тебе вчера было?!

— Мало! — серьезно отозвалась я. — Иначе что-нибудь да осталось бы. Так что, совсем не хочешь помочь? Тогда выйди, пожалуйста, мне нужно себя в порядок привести. А не то…

— А не то что? — ехидно переспросит эльф, явно не веря, что в таком состоянии я могу представлять хоть сколько-нибудь серьезную опасность.

— А не то меня сейчас стошнит прямо на тебя! — честно предупредила я, перекатываясь по постели.

Угроза подействовала — Эло соскочил с кровати как ужаленный, потом наклонился ко мне и тихо спросил:

— Что, так плохо? давай полечу!

— А ты сумеешь? усомнилась я.

— да. Во всяком случае, головную боль и дурноту сниму.

— Нет, не надо!

— Почему? — изумится Эло и даже слегка отступил.

Знал бы он, каких усилий мне стоило отвергнуть его помощь!

— Не хочу расплачиваться той валютой, которую ты предпочитаешь в качестве гонораров! — призналась я, кое-как усаживаясь на кровати и машинально запуская пальцы в волосы.

— Проклятая девка! — бросил он, выскакивая за дверь.

Ха, не нравится?! А нечего приставать было! Правда, кому теперь хуже, еще вопрос…

Я со вздохом вздернула себя в вертикальное положение и тут же зашаталась так размашисто, что пришлось ухватиться за стену и постоять минут пять, ожидая прекращения дикой пляски разноцветных всполохов перед глазами. Потом, перебирая руками по краю кровати, создавая, таким образом, себе еще одну точку опоры, переместилась к зеркалу и с ужасом заглянула в его глубины. Оттуда на меня смотрело нечто совершенно невероятное, жуткое и незнакомое, в мятой нижней рубашке, с красными глазами, припухшими губами и растрепанными волосами, совершенно не похожее на ту милую и симпатичную девушку, чьи волосы я вчера расчесывала перед этим самым зеркалом до драчки с мужиком и полуэльфом. «Здравствуй, лицо! Ну где ж тебя носило? Слушай, лицо, ты сильно изменялось!» — ехидно пропел внутренний голос, несомненно не разделяя моих душевных и физических страданий. «Здравствуй, лицо! Когда ж ты стало рожей?» Я с глухим стоном провела щеткой по волосам и попыталась вспомнить, что значит улыбаться.

Рубашка, мятая, но относительно чистая, отыскалась на полу. Не чувствуя в себе ни сил, ни желания вытаскивать из-под кровати сумки и выуживать из них смену одежды, я кое-как облачилась в свою находку и, машинально застегнув отчего-то расстегнутые штаны, поползла в коридор, а потом — вниз по лестнице в общий зал.

Н-да, здесь явно вчера проходил какой-то праздник… Причем большой и с размахом. Например, свалившаяся из другого мира девица праздновала свой день рождения… Я бочком пробралась за угловой стол и уселась, слишком заморившаяся, чтобы подзывать разносчицу. Впрочем, она, будучи свидетелем вчерашней вечеринки и помня, кто явился ее инициатором, подоспела тут же и, с одного взгляда поняв мое состояние, без лишних вопросов унеслась на кухню. Вскоре передо мной брякнулась большая кружка, наполненная чем-то горячим, дымящимся. В нос ударил сильный травяной дух. Я с безмолвной укоризной подняла глаза на девицу — мне-то казалось, что она все поняла! Поймав мой взгляд, разносчица участливо улыбнулась и пододвинула кружку:

— Пейте, госпожа! Пейте, не сомневайтесь, вам вправду станет лучше!

Я послушалась и, морщась, отхлебнула горячего травяного взвара. Желудок бурно запротестовал и дернулся вверх, горя страстным желанием лично познакомиться с доброй самаритянкой, но я усилием воли заставила его смириться и, держа кружку обеими руками, чтобы не опрокинуть себе на колени, начала понемногу отпивать из нее. Как ни парадоксально, мне и впрямь вскоре стало лучше. Боль и тяжесть ушли, желудок успокоился и взялся за свои прямые обязанности, голова посвежела, а мысли упорядочились. Интересно, а из каких травок составлен этот напиток? Это ж огромные деньжищи на таком дивном противопохмельном средстве заработать можно!