Федотова Юлия - Очень полезная книга Страница 36

— Давайте-ка опять на камень! — скомандовал Иван. — Вон тот, самый высокий! Теперь, похоже, всемирный потоп начинается!

— Ти… — начал было снурл, но вовремя осекся.

— Ничего! — Кьетт был настроен оптимистично. — Вода — не огонь! В крайнем случае Болимс материализует плот… Ты ведь представляешь, как выглядят плоты?

— Разумеется, — подтвердил тот с большим достоинством и тут же материализовал — очень аккуратный и крепкий. Вот только рассчитан он был исключительно на мышей. Кошка, к примеру, уже не поместилась бы.

— Да, — озадаченно сказал Кьетт. — Можно было бы немного побольше… Ну пусть это будет модель. Уж если возникнет нужда, тогда новый сделаем.

Нужды не возникло. Хоть и не прекратился дождь, до верха каменной площадки вода не дошла, остановилась в нескольких сантиметрах от предусмотрительно нацарапанной стрелки — прошлую ошибку не повторили на этот раз. Совершили новую, оригинальную. Решили организовать себе полноценный отдых, с навесом и костром: раз уж не пришлось тратить силы на создание плота, почему бы не найти им альтернативного применения?

Сначала Кьетт материализовал три вполне приемлемых шеста, уж такую нехитрую вещь он был в состоянии образно представить. Их скрепили сверху веревкой, установили на манер вигвама, накинули парусину. До низа она не доставала и не столько от дождя спасала, сколько создавала иллюзию крыши над головой и ощущение некоторого уюта. Потом Иван с Болимсом занялись дровами. Те, что произвел на свет снурл, вышли очень эстетичными — этакие идиллические полешки для камина, даже жечь жалко, хочется сложить в специальную корзинку и любоваться деталью интерьера в стиле кантри. Может, именно поэтому они решительно не желали воспламеняться? Творения Ивана не были похожи ни на что, друг на друга в том числе, каждый раз что-то новенькое получалось. Зато полыхали прекрасно — потрескивали, постреливали…

Вот в этом ошибка и заключалась. Не то свет их привлек, не то тепло, но из окружающей пучины такие твари вдруг полезли! Откуда только взялись?! У них были очень низкие сплюснутые черепа, покрытые редкой щетиной, бесцветные глаза навыкат, мощные челюсти и цепкие лапы. Размером были невелики — с крысу. Но брали числом, точнее, бесчисленностью. Их была тьма! От них отпихивались, их швыряли ногами, рубили мечами, а они лезли, все новые и новые, и не было им конца. «Бесконечны, безобразны…» — вертелось в голове у Ивана, и он на нервной почве никак не мог вспомнить, откуда это. Хотя раньше точно знал!

Трудно сказать, какую цель преследовали твари — может, им просто погреться хотелось, а может, и закусить заодно. Второе представлялось более вероятным. Тела убитых соплеменников исчезали в их обширных глотках в мгновение ока. Поэтому предположение, что они откажутся от человечины, снурлятины или нолькрятины, было бы очень смелым.

Твари атаковали молча. Слышался лишь скрежет когтей по камню, чавканье и треск раздираемой плоти. Потом раздался душераздирающий визг — это самая ловкая забралась-таки на камень и вцепилась зубами в снурлову икру. И полетела, отброшенная ударом ноги, шлепнулась навзничь в воду. Но ее место тут же заняли новые, и сражение перестало быть тихим, к непрерывным взвизгам Болимса Влека добавилось злобное шипение Кьетта и восклицания такого сомнительного свойства, что приводить их тут мы не станем, лишь уточним: источником их был Иван. А твари, почуяв чужую кровь, удвоили натиск. Камень стал скользким от воды, стекающей с их шкур, и красным от крови. «Только бы не упасть!» — в панике думал Иван, стряхивая с себя уже целые грозди мокрых бурых тел.

…Они непременно погибли бы в тот день, если бы накануне Кьетту «на зуб» не попалось то чудовище. Он ударил магией. Иван с Влеком сначала даже не поняли, что происходит, — решили, новая беда пришла, когда над их головами вдруг родилось что-то вроде воздушной воронки, этакий перевернутый вверх ногами смерч. Завывая, он накрыл их как купол, а потом стал расширяться, расползаться, сметая всех и вся на своем пути. «Не бойтесь, это я!» — проорал нолькр спутникам, и голос его был едва различим в гуле ветра. Нелепо раскоряченные тела маленьких чудовищ кружились в бешеной карусели из воздуха и воды, их относило все дальше, и единственная работа осталась у защищавшихся — добить десяток-другой тех, кто задержался на камне и в магический круговорот не попал. Но это было уже совсем легко.

А когда магическая круговерть прекратилась и воронка рассеялась, вокруг не оказалось ничего — ни живых чудовищ, ни тел их, ни воды. Будто и не было никогда! Только несколько перевернутых валунов свидетельствовали о недавнем сражении, едва не стоившем жизни победителям.

— Ну вот, как-то так, — скромно пробормотал нолькр и сел в кровавую лужу, ноги его уже не хотели держать.

Потом все трое стянули штаны и принялись изучать боевые раны. Больше всего укусов пришлось на долю неловкого снурла. Кьетт с Иваном пострадали примерно поровну, но был у Ивана один очень неприятный укус, такой, что придись он на пол-ладони выше и левее — и его сестра могла лишиться шанса обзавестись племянниками.

Раны были болезненными, кровавыми, но не очень глубокими — спасибо графским штанам, теперь здорово измочаленным. Зубы тварей впивались в плоть, но вырвать кусок мяса им удавалось редко. Все равно зрелище было ужасным.

— Я надеюсь, они были не бешеные? Как вы думаете, они не были бешеными? Вот ужас, если бешеные они были… — полуобморочно повторял Влек на все лады.

— Не были они бешеными! Уймись! — строго велел ему Иван, и Болимс послушался.

— Ну что, исцеляться будем? — неуверенно предложил Кьетт.

— Валяй! — обрадовался Иван.

Кьетт его уверенности не разделял.

— А если опять чешуя? Или даже шерсть?

— Плевать! Хоть панцирь хитиновый! Все лучше, чем кровью истечь!

Но прежний целительский опыт, видимо, не пропал для нолькра даром, на этот раз он сработал безукоризненно. Беда в том, что исцелить самого себя он не умел. Всхлипнул, натянул окровавленные штаны, лег на камень, свернувшись калачиком, и замер в молчании. Это был дурной признак. Для любого организма опасно потерять слишком много крови. Но для организма магического потерять слишком много силы — еще опаснее. А если этот организм хищный — то не ему одному угрожает опасность. Тогда Болимс с Иваном этого еще не знали.

Как могли, они устроили Кьетта поудобнее. Что-то под голову подпихнули, чем-то накрыли. И больше ничего сделать не могли. Оставалось только ждать, тесно прижавшись друг к другу, дрожа от холода, — в свете недавних событий, разводить костер поостереглись.

Невыносимо медленно тянулось время. Нолькр не шевелился, на вопросы не отвечал и не очень-то походил на живого. Лежал безучастно, уставившись в пустоту невидящим взглядом. Болимс с Иваном тихо переговаривались ни о чем. Вспоминали какие-то глупые истории из жизни, почти не слушая друг друга — лишь бы хоть как-то заглушить тревогу. И когда вдруг подал голос Кьетт, оба вздрогнули от неожиданности. И от услышанного тоже.

— Вы меня не ждите, — странным, чужим голосом сказал нолькр. — Идите вперед, я вас позже догоню.

— Ты сдурел?! Чтобы мы тебя тут одного бросили?! Даже не надейся! — отрезал Иван.

— Ни за что! — прибавил Влек отважно.

Кьетт судорожно тянул воздух сквозь плотно стиснутые зубы. Процедил зло и отчаянно:

— Уйдите, прошу вас! Убирайтесь, пока не поздно! Вас не должно быть рядом!

— Ну точно, спятил! — пришел к ужасному выводу Иван. — От боли, наверное. Или отравился до глюков. Может, у тех тварей слюна ядовитая была!

— Вот ужас! — всплеснул чешуйчатыми ладошками снурл.

И в этот момент Кьетт прыгнул — будто стальная пружина выстрелила, распрямившись. Каким-то невероятным образом, прямо из положения лежа, гигантским броском перемахнул через их головы.

Только тогда, обернувшись, они действительно увидели УЖАС.

Очередная тварь была длиной с лошадь, и сложением тоже ее напоминала, и грязно-белой мастью. Только тело имела лысое, с горбом на загривке, а ноги — неестественно длинные, у Ивана они вызвали в память картины Дали. И башка была отнюдь не конская — узкорылая, с жутко зубастой гавиальей пастью. Она мотала этой башкой из стороны в сторону, потому что на длиной шее ее, впившись мертвой хваткой, висел нолькр. Она вскидывала свои невозможные ноги в диком галопе, она ревела, билась и металась, стараясь освободиться, но нолькр не отцеплялся. Напрасно невольные зрители замирали в страхе, что вот сейчас, сейчас он ослабит хватку и окажется прямо под копытами! Как бы не так! «Хищник! — восхищенно присвистнул Иван. — Вот это я понимаю!» И чего он понимал?

А потом все очень быстро кончилось. Как обычно. Монстр осел, завалился набок, выцвел до бесплотности…