Андрей Белянин - Век Святого Скиминока Страница 36

– Любимый, ты заговорил стихами! – восхитилась Луна. – Только я не понимаю, чего мы с ней рассусоливаем? Таких мерзавок надо убивать молча…

– О дикий мир! О ревность,Зависть, зло! Лишь выслушайМеня, прекрасный витязь…Я вижу то, что ты, при всемСвоем уме, не можешь видеть,Ибо взор твой светел.Ты думаешь, одной твоейЛюбви довольно для счастливогоСожития на долгие года? Увы, увы…Она тебя не любит! Она играетМужеством твоим, смеется слабостям,Размеренно читает весь вашРоман, но близок эпилог…Тогда она перевернет, зевая,Последнюю страницу и… уйдет.Ты слышал сам, она уйти хотела.Ты был ее героем, но прости…Мир так велик, ей хочется иного…

– Замолчи! – Вспыхнувшая наемница вскинула было руку, но я вовремя перехватил ее за запястье.

– Пусть договорит! Мне что-то стало страсть как интересно… Она ведь не знает ни тебя, ни меня, просто смотрит на наши отношения со стороны и выносит свой независимый вердикт. Валяй!

Вдохновленная моим заступничеством, кастратка сделала еще шаг вперед и, воздев руки к звездам, продолжила. Ее плащ распахнулся так, что я едва не задохнулся. Нет, ну какие же они все-таки красивые, стервы! Одна к одной и лицом, и ростом, и фигурой…

– Милорд, что тут у вас?

О, Лия с Жаном проснулись! Добро пожаловать на поэтическое выступление. Сегодня у нас творческий вечер рыжеволосой кастратки…

Как оказалось, говорить стихами, кроме меня, не умел никто. Удивленная Луна жутко обиделась, кастратка, завлекая меня, честила ее вдоль и поперек. А насколько талантливо и красиво… Ни одного явного оскорбления, ни слова хамства, все возвышенно, грустно и философично, как сонеты Шекспира. И ведь пробивает…

– В бою, в пыли, в крови,Где кружево клинковСлепящей стали собирало жатву,Она могла лишь на короткий мигТобой увлечься. Но любовь ли это?Наверно, да. Миг на войнеЕсть жизнь. Но наступилиИные времена, эпоха перемирияНастала… Вот и она, убравОружие и поглядев вокруг,Увидела, что ты – не пуп Вселенной!Есть лучше: и моложе, и добрей,Богаче, краше и знатней по крови.Кто разведен, кто вдов, а ктоИ просто холост. Ты?Что мог отдать ей ты?Подумай, рыцарь…О, не вини невинное созданье…Она все так же верила в любовь,Но оказалась жизнь невероятноДлинна и манит за собой…Прости ее, пускай она уходит…

– Милорд, – ошарашенно повернулся Бульдозер, – Луна нас бросает?

– Не вас. Меня. Она не хочет больше ждать и не верит в возможность нашего счастья. Мне больно, Жан…

Трусливый рыцарь прижал меня к плечу. У него не было слов. Я знаю, что, если бы меня обидели, избили, напали, – он бился бы за меня с любым врагом до конца. Он не задумываясь отдал бы свою жизнь, лишь бы я был счастлив, но…

– Луна, милорд, любит вас…

– Я знаю.

Кастратка взглянула на него томным от страсти взглядом, решив, пока я в апатии, воспользоваться более рослым мужчиной.

– Мой рыцарь, гордый иКрасивый, исполни просьбуТой несчастной, в беду попавшейБезвозвратно, невинной жертвыКолдовства. Убеждена, твояСупруга пойдет с улыбкойНам навстречу, тебе позволивПоцелуем разрушить силуЧерной Тьмы!

– Чего это я ему позволю?! – опомнилась Лия. – На что она тут намекает, Жан?

– Но… я… и… ни в одном глазу… дорогая!

– Ты с ней знаком? Давно? Вы встречаетесь? Переписываетесь? До меня или за моей спиной? А лорд Скиминок об этом знает? И молчит?! А?!

– Не упрекай возвышенного мужа.Он создан для иной, высокойЦели, а ты, мой рыцарь, посмотри сюда.Оставь на время друга.Верный слову, ты вновь к немуВернешься чуть поздней…Поверь мнеИ спаси меня вначале…Дай мне ладонь, услышьБиенье сердца, рвущегосяК свету, свободе и…

– Святая Женуария! Да ведь она совсем голая… Жан! Похабник! Куда руку протянул?! Где тут моя сковородка?

Дело грозило осложниться двумя глобальными ссорами вместо одной. Но в тот миг, когда кастратка, пользуясь тем, что Лия полезла в сумку, быстренько возлегла у ног остолбеневшего Жана, из темноты раздался свист, и двузубые вилы пригвоздили поэтическое исчадие ада к земле!

– Я получил вашу записку, господин полковник, – отсалютовал бакенбардистый поручик. – Эти кастратки совсем обнаглели. Забудьте, что они женщины, бейте сразу, иначе любого уболтают! Со мной мобильный отряд. Тринадцать боевых чертей вновь готовы драться под знаменами тринадцатого ландграфа. Приказывайте, милорд!

Глава 3. Ночь горбатого козла

…его травили, как дикого зверя.

Его друзья томились в тисках жестокого века.

Рукоять Меча Без Имени не остывала ни на мгновенье.

А Тающий Город, появившийся в небесах, обрушил гром и молнии на голову тринадцатого ландграфа…

– Каковы планы военной кампании?

– Все просто, поручик. Мы должны выдвинуться к так называемой Лысой горе, попасть на проводимый там Шабаш, найти принцессу Ольгу, выкрасть ее, а потом ухитриться сбежать.

– Вы хотите сказать, что мы должны испортить Великий Шабаш на Лысой горе в ночь Горбатого Козла?! – едва не взвыл Брумель, косясь на меня вытаращенными глазами. По-моему, у него даже пятачок побледнел. – Это невозможно! Даже Люцифер является лишь управляющим на этом празднике нечистой силы. Поймите нас – ни один черт не сможет пойти против Шабаша. Не то чтобы не захочет, а именно не сможет! Мы ведь тоже нечисть, у нас другая структура крови. Если мы будем драться за вас – Высшая сила Горбатого Козла просто спалит нас на месте! От бедных чертей не останется и горсти пепла…

– Серьезно? – недоверчиво переспросил Бульдозер.

– Абсолютно! Прецеденты уже имели место…

Мы болтали в классической мужской компании – на троих. Лия и Луна спали. Труп кастратки черти унесли. До рассвета было не так далеко, а поскольку события сегодняшней ночи здорово потрепали нам нервы, то уснуть мы не смогли. Брумель уложил на отдых своих и присоединился к нам. Сначала он рассказал мне, как успел удрать из города суккубов, как хромой добрался до входа во Тьму, пробрался внутрь и, найдя по секретным знакам мятежный отряд толстого Дембеля, завербовал себе небольшую бригаду. Срочным, быстрым маршем двинулся нам на помощь, уже не рассчитывая хоть кого-то спасти. Впрочем, по его словам, он собирался хотя бы отомстить за нашу гибель. Вместо этого ему радостно вручили записку и пояснили, где нас искать. Такое впечатление, что о наших планах знает весь городок, хорошо, если не сообщают каждому встречному-поперечному о дислокации лорда Скиминока сотоварищи…

– Ладно, поручик. Обещаю, что не буду сталкивать вас лбами. Если сумеете, организуйте группу прикрытия. С остальным мы справимся сами. Расскажите-ка лучше поподробнее все, что знаете об этом супершоу на Лысой горе.

– Это большой праздник, милорд. Вся элита нечистой силы собирается в традиционно выбранную ночь полнолуния на Великий Шабаш. Помните Ристайльскую битву? Так вот там соберется столько же народу. Будут показывать свое искусство лучшие ведьмы, хвастать злодейскими делами лучшие колдуны, плясать под звездами лучшие демоны, потом – посвящение в разные ранги, саны и титулы, Люцифер должен выбрать первейших и отметить их памятными подарками. Чуть позже ритуальное жертвоприношение Горбатому Козлу, обычно это красивая девственница – христианка из благородной семьи. Все заканчивается танцами, гульбой, оргиями и повальной пьянкой. Мы с парнями бывали на подобных вечеринках. Пройти можем совершенно спокойно, но если вы затеете драку…

– Стоп! Вы хотите сказать, что можете провести и нас?

– Конечно. Девушки легко замаскируются под начинающих ведьм, а из вас мы просто сделаем бодреньких вампиров. Зубы мы вам деревянные вырежем, но уж зверские выражения лиц придется состроить самим. Костюмчики… придумаем что-нибудь…

Все последующие сутки мой оруженосец был занят экипировкой и подготовкой ролей. В принципе, я вампиров раньше видел, загримироваться под них вполне возможно. Вот разве что глаза… Обычно они у них красные. Но черти раздобыли какие-то травы, растерли, выдавили сок, и после пары капель белки моих глаз приняли ярко-алый цвет. Немного щипало, но ради дела можно и потерпеть. С брыкающимся Бульдозером проделали ту же процедуру. Лию переодели в невероятные лохмотья, наверняка работка Брумеля, ограбили ближайшее огородное пугало. Наша белобрысая ворчунья, скрипя зубами, вышла из кустиков в предранейшей безрукавке, кое-как держащейся хлипкой шнуровкой на груди, и длинной тряпке вокруг бедер. Так называемая юбка была вольно-художественно разорвана на длинные, не очень широкие полосы, так открывающие ноги, что при каждом шаге Лия краснела до ушей. Знающий тонкости костюма поручик довершил ее имидж, перехватив вздыбленные волосы ремешком посередине лба и увешав несчастную кучей самопальных амулетов в виде птичьих черепов, сухих лягушачьих лап, мертвых пауков и прочей дряни, охотно предоставленной чертями. Луна отвела меня в сторону и прямо заявила, что выглядеть такой дурой она не согласна ни за что!