"Фантастика 2023-154". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Барон Алексей Владимирович Страница 362

– Нет, – выдавил он из себя.

– За неуважение к старшему брату!

Братец в изумлении вытаращился на Бэйзела на мгновенье позабыв о боли.

– Пока же для меня существует только один сын. Тот, который ведет себя достойно.

Брат, глотая слезы, стрелой вылетел вон. Отец посмотрел на меня.

– Старайся не конфликтовать с ним – и так хватает раздоров между вашими матерями…

Я опустил взор. Пальцы отца ласково прошлись по моим волосам.

– Надо же! Они назвали тебя волчонком… – чуть смеясь, заметил он. – За что же?

Его рука скользнула по щеке, и он чуть вздернул мне подбородок, ища встречного взгляда, и улыбнулся.

– У тебя мои глаза, а они этого не заметили.

А потом обнял и прижал к себе. Я невольно охнул, когда спина отозвалась болью. Однако в следующий миг уже сам обвил руками его шею, когда Бэйзел, поняв, что причинил мне боль, едва не отпустил меня. Слишком уж редка была отцовская ласка – я не видел его больше двух лет.

– Все-таки Ретч тебя избаловал, – заметил он.

– Нет, – запротестовал я.

– Нет? – он внимательно посмотрел на меня. – Он много рассказывал о тебе. Говорил, что ты весьма талантлив в обучении. Однако за прошедшее время мало что изменилось. В чем дело?

Я высвободился.

– Мне здесь не нравится.

– Что именно?

– Все. Почему я не могу жить вне этих стен? Почему не могу видеть тебя и маму, когда этого захочется? Почему я не могу заниматься тем, чем нравится?

Бэйзела явно озадачили мои слова.

– Наверное, сейчас ты не поймешь, но есть закон обители, и мой наследник должен воспитываться по этому закону. Чем тебе не разрешают заниматься?

– Мне нравится рисовать.

В его взоре отразился легкий укор.

– А рисуешь ты на занятиях по совершенно другим предметам, в то время, когда должен слушать учителя. За это, я слышал, тебя отправляют на конюшню.

Я потупился. Выходит, Бэйзел был в курсе происходящего. Кто-то, старательно докладывал ему. И он знал, что мне здесь не сладко, но не пошел против своих принципов…

– Впрочем, у вас сейчас и нет свободного времени, – раздумчиво произнес он. – Ладно. Возможно несколько свободных часов у тебя появится. Похоже, придется тебя самому кое-чему научить. Так что захвати свои рисунки, когда придешь ко мне завтра ближе к вечеру. Если магическая защита на школе для тебя и вправду не преграда.

Я в радостном изумлении поднял на него глаза, не веря своим ушам. И следующим вечером уже находился у него. Бэйзел долго разглядывал мои рисунки. Я принес всего около десятка, но самые лучшие. Наша обитель с высоты птичьего полета. Далекий берег моря, движение волн. Заснеженные вершины гор за цветущими холмами, и ветер колышет высокую траву. Звездная ночь – на рисунке такая чернота и глубина, что небо кажется настоящим, а звезды чуть мерцают. На этом рисунке отец остановился и провел рукой над ним.

– Талант и немного визуальной магии? Как ты все-таки преодолел защиту?

– Просто выпрыгнул во внутренний двор из окна библиотеки. Там невысоко.

– Выпрыгнул? А как же магический заслон?

– Не знаю, как объяснить… просто немного отодвинул его.

Бэйзел уставился на меня.

– Ты можешь управлять мировой энергией – высшей магией и даже не знаешь как!

С этого дня отец стал обучать меня магии управления энергией. Как и говорил Ретч, я схватывал на лету. Бэйзел начал с теории. На практике у меня что-то получалось и так, но я должен был знать основы. Он рассказал мне о магической энергии, которую мы могли черпать отовсюду – из окружающих предметов, любого вещества. Кроме того, можно было использовать свои внутренние запасы, удерживать и накапливать в себе. Однако, используя только свои ресурсы, можно дойти до полного истощения, так что подобное практиковалось редко. Но самым мощным, концентрированным источником являлась мировая энергия, та, что проходит по границам миров. Самая тонкая энергия, которой могут воспользоваться только наиболее талантливые и чувствительные маги.

Сама же магия делилась на материальную, полуматериальную и нематериальную или, по-другому, иллюзорную. Материальная магия позволяла изменять свойства вещества, то есть превращать один предмет в другой или, как более сложное, материализовывать новый, используя одну лишь чистую энергию. Полуматериальная делилась на магию управления стихиями ветра, воды, огня, земли и природы; магию присутствия, которая позволяла ощущать внутреннюю энергию колдунов, других живых существ и предметов; магию перемещения, которая, используя мировую энергию, позволяла открывать порталы в другие миры; магию присваивания или наделение магическими свойствами – к ней относилась почти вся охранная магия. Нематериальная магия являлась магией иллюзий, когда из колдовской энергии создавались видимые, но не ощутимые предметы.

Гипномагия же, хотя и считалась высшей форма иллюзорной магии, имела с ней мало чего общего. Такое заблуждение бытовало, может, еще и потому, что некому было объяснять это различие. Я оказался единственным в обители, кто знал на деле, что это такое. Но никакой радости подобное знание мне не доставляло.

Бэйзел занялся со мной полуматериальной магией. Одновременно с этим он начал обучать меня светлому языку. Я допоздна засиживался у него. Иногда приходила Мерлинда. Бэйзел поначалу противился – ему казалось, что материнская ласка уж никак хорошо на мне не скажется. Однако Мерлинда, заявила, что намерена немного обучить меня врачеванию, чтобы я разбирался в полезных травах, и смогла настоять на наших с ней занятиях.

Не смотря на изменения в моей жизни, в самой школе легче не стало. Брат по-прежнему глядел на меня с ненавистью. Учителя по-прежнему ничего не знали о моем происхождении. Еще несколько серьезных телесных наказаний, и еще трое мертвых учителей: по материальной магии, охранной магии, управления энергией. Первый материализовал из ягод дикого винограда, увившего одну из стен школы, рой ос и не смог повторить обратный процесс. Второй оказался тем злополучным стариком, которого скинул ветер с южной башни. Третий занялся таким опасным занятием, как установка защиты от молний в самый разгар грозы… Это случилось за четыре года с приличным промежутком, так что опять никто ничего не заподозрил. Я же мучился от своего нечаянного дара. С одной стороны мне хотелось поведать об этом отцу, но с другой я знал, какое наказание последует за умышленным убийством колдуна. А в том, что совершил все это неумышленно, я сильно сомневался, зная, что чувствовал ко всем жертвам своего дара. Следующим стал Тейм, занимающийся с нами приручением животных…

До того злополучного дня все его наказания заканчивались всего лишь посылкой на конюшню. Но той весной в обитель приехал Ментепер, чрезвычайно редко здесь объявлявшийся, Ментепер, бывший некогда первым главой обители, но потом уставший от правления и отошедший от дел. Возраст его исчисляли века, но он по-прежнему был полон сил и могущества. До сих пор не нашлось никого, кто мог бы противостоять ему. Он встретился с Бэйзелом и преподнес ему подарок – черного, как смоль, жеребца с сединой в гриве. Бэйзелу очень понравился подарок. За исключением одного – жеребец, хоть и обученный, как боевой, оказался необъезжен, и все попытки приручить его оказывались неудачными. Мощные копыта едва не проломили череп колдунам, попытавшимся приблизиться к нему, чтобы отвести в конюшню. Ментепер же со смешком только коснулся плети за своим поясом, как жеребец, зло фыркая и недобро косясь на колдуна, сам отправился в денник. Потом Ментепер уехал, но строптивый конь так и не подпускал к себе никого.

Итак, Тейм, учитель приручения животных, решил провести урок рядом со стойлом Шэдоу, как звали коня, заявляя, что уж с помощью заклятий мы обязательно должны приручить эту бестию. Тщетно все пытались применить магию, чтобы смирить его. Он нервно и зло храпел, роя копытом землю. Когда же очередь дошла до меня, я и вовсе не захотел подходить ближе. Мне словно почудилась угроза, исходившая от жеребца. Но учитель не стал слушать моих возражений и грубо толкнул к стойлу. Силу он не рассчитал. Я споткнулся и свалился прямо под копыта черного чудовища. Жеребец мигом взбесился. Храпя поднялся на дыбы и обрушился всей массой вниз. Я и сам не понял, как сумел увернуться от его копыт. Тейм, поняв свою ошибку, с воплями о помощи бросился прочь, как и все ученики…