Елизавета Шумская - Сказ о ведьме Буяне Страница 37

– Это все он! – Веденя ткнул пальцем в Кузьму. – Всю сметану, морда прожорливая, опять слопал. Вот как теперь хозяйка будет блинчики без сметаны есть?!!

«Да, – с усмешкой подумал варлок, – блинчики – это проблема». Была у ведьмы какая-то непреодолимая слабость к Ведениным блинам. Пока чародей раздумывал, как ему поступить и со сметаной, и с наказанием для Кузьмы, и с прочим, в ворота застучали, причем явно кулаком, если не ногами. Потом вскрикнули, – видимо, Череп что-то «доброжелательное» выдал. «А чтоб вас! – ругнулся Лихослав. – Сегодня точно кто-нибудь нарвется на ярость моей милой женушки». А поскольку вчера ведьма с Миланой и Велиславой устроили девичник, то малой кровью этот кто-то не отделается. Поэтому варлок поспешил приказать Черепу впустить посетителя, а сам вернулся к разборке с виновниками утреннего переполоха.

Тимоша, уже вымахавший до размеров средней козы, терся о ногу хозяина, бешено крутя хвостом. Домовой изображал оскорбленную добродетель. Кот тайком облизывался и прятал глаза. Лихослав вздохнул. Как он недавно обнаружил, в обычной жизни порой приходилось выдерживать такие битвы, что в сравнении с ними терялись те, что выпадали ему на поле брани. Но подмога – как, впрочем, почти всегда – пришла неожиданно. Невесть откуда появилась Улада. Домовая и раньше не отличалась покладистым характером, а как некоторое время назад стала готовиться к ответственной роли матери – что уже было видно по солидному животику, – так и вовсе стала невыносимой.

– А отдай-ка мне их, хозяин, – проскрипела она.

Лица и морды злостных нарушителей ведьмовского сна вытянулись. Зато лик варлока мигом просветлел.

– Держи! – с плохо скрываемым злорадством изрек он и отправил обоих в полет к крошечным ножкам своей ненаглядной Уладочки. – Вручаю их тебе в полное и безраздельное пользование.

Ответом ему был слаженный стон.

– На сегодня, – «смилостивился» чародей.

Гав-гав! – раздалось снизу. Пес явно одобрял действия хозяина.

Вгляд чародея уперся в это чудо природы. Тимоша смотрел на него своими огромными преданными глазищами, а хвост грозился переломать все более-менее хрупкое, что окажется на его пути. Выглядел найденыш на редкость впечатляюще: здоровый, кажущийся еще больше за счет крепчайшего широкого костяка, черный… да еще эти челюсти, где уже прорезаются все три ряда зубов… и внизу, и вверху… м-да, хорошо, что Буяна заговорила все в доме, и зубки песик чешет исключительно во дворе… уже две поленницы перевел!..

– Так, Тимоша, – потрепал любимое чудище за ухо варлок, – а ты у нас отправишься за сметаной.

На морде зверя отразилось недоумение.

– Да-да. А что ты хочешь? Видишь, меня гость ждет. Небось сейчас куда-то бежать придется. А как Буяна будет без сметаны к своим любимым блинчикам?

При упоминании обожаемой хозяйки Тимоша даже запрыгал на месте: еще немного – и в пляс пустились бы и миски на дубовом столе. Пришлось успокаивать чудушко поглаживанием по лобастой, умной головушке.

– Смотри, сейчас берешь с собой корзину и отправляешься на базар. Знаешь, у кого покупать? Отлично. Я деньги в корзину положу, а ты носом ткнешь в сметану. Договорились?

Тимоша немного подумал и кивнул.

– Ох… Когда же ты уже говорить научишься? – посетовал варлок и отправился искать обещанную денежку.

Вопрос о речи Тимоши стал больным для семьи чародеев. Лихослав, как волшебник много повидавший, был абсолютно убежден, что такие существа говорить не могут и никогда не научатся. Буяна же придерживалась противоположного мнения. А спорить с ведьмой… даже варлоку не рекомендуется. Причем отчего-то девушка воспринимала все подобные заявления как обиду личную и реагировала соответственно – то есть с применением боевой магии и всякого рода проклятий, на которые была весьма искусна. Колдунья в жесткой форме запретила любые высказанные вслух сомнения в том, что зверь сможет заговорить, и, кажется, была глубочайше убеждена в своей правоте. М-да, Буяна вообще никогда не отличалась покладистым характером. Сам же Тимоша верил хозяйке как богу, так что варлок не удивился бы, если бы однажды его разбудил пес, молвивший человеческим голосом: «Подымайся, варлок, у нас проблемы: хозяюшка без блинчиков осталась». Или что-нибудь подобное. А что это невозможно… когда это ведьму останавливало?

Спустя пять минут гордый оказанным доверием Тимоша на пару с одной из корзин на ножках вывалился из ворот и, высоко – как на параде – поднимая лапы, отправился на базар. То-то будет что горожанам вечером на посиделках обсудить.

Варлок наконец добрался и до гостя. Им оказался гонец от князя. Славный правитель Зареславы просил – читай, приказывал – явиться пред свои светлы очи, так что пришлось срочно отчаливать. Без завтрака, к глубочайшему возмущению семейки домовых.

Сама же Буяна недолго наслаждалась тишиной и покоем. Не прошло и пары минут после еще ехидного замечания Черепа вслед варлоку, кое отчего-то было слышно на весь дом, как ведьма почувствовала, что кто-то с помощью «колодца» очутился в доме. Колдунья испытала практически непреодолимое желание проклясть всех неурочных гостей, но пришлось подниматься и вылезать из-под теплого одеяла. Хотя бы потому что воспользоваться «колодцем» могли только свои.

«Так, а где все?» – подумала сонная ведьма. После того как по настоянию варлока, которому, видите ли, было мало места, терем перестроили, тот стал совсем уж неприличных размеров. Порой девушке даже казалось, что без магии найти в нем что-либо или кого-либо не представляется возможным. Хотя… с умениями ее домочадцев наводить вокруг себя шум и разрушения…

– Свет мой зеркальце, скажи…

Буяна с открытым ртом застыла перед дверью в светлицу. Около зеркала сидела сестра ее названая Милана и разговаривала с оным. В этом-то как раз ничего странного не было, но вот тон и текст!!!..

– Че надо-то? – как раз ответствовало нахальное стекло.

– Да всю правду доложи…

– Ой, не нарывалась бы ты на правду, Милана-знахарка.

– Да что ж это такое?! – тут же возмутилась девица-красавица. – Ты дослушаешь до конца или нет?!

– А там что, еще что-то есть? – заинтересовалось зеркало.

– Ага! – вновь воспылала энтузиазмом светловолосая травница. – Слушай! Тут такие слова, залюбуешься! Так, как же там… Свет мой зеркальце, скажи да всю…

– Это я уже слышало! – не преминула влезть вредина.

– Ну чего ты меня сбиваешь?!

– Ладно-ладно, молчу! Продолжай!

– Свет мой зеркальце, скажи да всю правду… – волшебный предмет уже совсем собирался еще что-нибудь ляпнуть, но при виде доброго-предоброго лица знахарки все-таки воздержался, – доложи, – победно закончила травница фразу, глубоко вздохнула и продолжила: – Я ль на свете всех белее…

– Всех белее зубы у Мыколы-кузнеца, – заржало зеркало. – Ибо все познаётся в сравнении!

Знахарка вскочила и, сжав кулачки, возгнедовала:

– Да я щас!!! Я же тебе объяснила уже раз пять!!! Ты должно говорить: «Ты на свете всех белее»…

– Милан, ты чего? – наконец справилась с упавшей челюстью Буяна.

Сестрица названая повернулась так резко, что коса просвистела по воздуху не хуже иного кастета. Зеркало ойкнуло, сообразив, что только чудом сейчас избежало страшной участи быть разбитым.

– А я что… я ничего! – Щечки травницы полыхнули маковым цветом. Потом она спохватилась и выдала: – Ты не понимаешь, сестрица, это же сейчас самое модное!

– Что именно? – осторожно поинтересовалась ведьма, с опасением наблюдая за восторженными искорками в глазах сестры. Они, как уже не раз было проверено на собственном – почему-то по большей части печальном – опыте, не предвещали ничего хорошего.

– Ну вот такие зеркала. Ты им говоришь…

– Да, я слышала, – перебила колдунья, с ужасом представив, что ей придется еще раз выслушать «Свет мой зеркальце…». Брр!

– Ну… – знахарке не нравилось, что ей не дали еще раз продекламировать сей дивный текст, – значит, говоришь, а они тебе: да, мол, ты всех краше и милее, ну и так далее в подробностях. Вот тут у меня записано, что говорить-то! – Девушка протянула Буяне бересту. Ведьма так хмуро глянула на кусочек березовой коры, что тот как-то сразу поблек и скрутился.

– Да ладно тебе! Хорошая же идея! Знаешь, как настроение поднимает! Для здоровья дюже пользительно, – продолжила знахарка. – Одна сплошная радость! Не то что твоя вредина!

– Что?! – взревело разобиженное зеркало. – Меня?! Меня?! Меня променять на какую-то… какую-то!!! подделку!!! Которая только по-заведенному говорить может!!! А-а-а-а!!! – Создавалось впечатление, что сейчас из стекла в разные стороны забрызжут слезы.

– Ну вот! Посмотри, что ты наделала! – возмутилась Буяна. Подбежала к зеркалу и принялась его утешать, поглаживая раму: – Успокойся, ну успокойся, милое, никто тебя ни на что не поменяет! Я тебе обещаю… Ну не плачь.