Игорь Подгурский - На суше и на море Страница 37

Весь в копоти и саже, с подпаленной бородой и горящими глазами, Олаф спрыгнул на плечи какого-то замешкавшегося балахонщика, выпустил котенка, пришпорил несчастного (борца, а не котенка, хотя тот тоже развил вполне приличную скорость) и обухом топора начал пополнять счет потенциальных клиентов Кацмана.

Они еще полчаса гоняли любителей цветов по городу. Кое-где к побоищу присоединялись азартно веселящиеся горожане, принимая происходящее за часть праздничных мероприятий, так что количество мужиков в белых нарядах резко пошло на убыль.

Беку с большим трудом удалось напомнить Илье о необходимости соблюдать намеченный режим и увести богатыря в гостиницу «У гарцующего пони», где им отвели вполне приличный номер, тоже пятый. Под контролем бека Илья мужественно и последовательно принялся уничтожать зеленого змия в компании неунывающего Олафа.

Остальные их недавние приятели периодически заскакивали в номер, торопливо докладывая о новых успехах, и, перехватив стопарик-другой, исчезали в уже наступивших сумерках.

Торжества на улицах Питсдауна закончились далеко за полночь.

Светало.

Олаф в обнимку с топором безмятежно храпел на кровати, а на груди его, пригревшись и успокоившись от пережитых волнений, сладко сопел персидский котенок.

Последние два часа Илья опустошал подвалы гостиницы в гордом одиночестве. Бек не пил. Он сидел рядом и не сводил воспаленных от бессонницы глаз с песочных часов.

– Хорош! – хрипло буркнул он, придерживая руку Ильи, потянувшегося за очередной кружкой. – Приехали.

– Ну? – азартно поинтересовался Муромец, безуспешно пытаясь перехватить кружку другой рукой. – И что?

Бек тяжело вздохнул.

– Ты забыл, зачем пил?

– Победу отмечали? – после минутного размышления предположил Илья.

– Нет, – подпер голову правой рукой бек. – Ровно сорок восемь часов назад Владимиров тебе ставил задание. Ты был, скажем так, в аналогичном состоянии.

– Да ну? – заинтересовался Илья. – И что?

– Вспоминай. Командир отряда подошел к тебе и сказал… Ну?

– Сейчас не об этом нужно думать, – заверил Муромец сослуживца, хватая очередную бутылку. – А где Добрыня? Добрынюшка, брат мой названый, ты где?

– В отряде остался, – злобно прошипел бек. – Вспоминай, Тимофеич, вспоминай, что было с тобой в это же время. Давай!

– Мы пили? – честно напрягся и полуутвердительно спросил Илья.

– Так-так! – оживился бек. – Дальше.

– А потом пошли маковки сшибать с теремов с Алешей. Алеша!..

– Нет Алеши! И про маковки забудь. Это давно было. Вспоминай, что еще было.

– А, – захохотал Илья, – помню! Мы пили. А потом пошли в мэрию и барыге Соловью зубы выбили!

– Не то, – скривился бек. – Это в прошлом году было. А недавно? Ну же?..

Илья зажмурил глаза, внезапно просиял и решительно встал из-за стола. Батыр с загоревшейся в сердце надеждой встал следом.

– Шампанского! – потребовал богатырь, цепляя меч к поясу. – Позавчера я пил шампанское с утра. Точно помню. Буди Олафа, в двенадцать ноль-ноль отъезд. Надо приготовиться. Идем к Пшимановскому.

Батыр вздохнул и пошел будить викинга…

– Не переживай, бек, – успокаивал Олаф Батыра, когда они следом за подтянутым и бодрым Ильей тащились в салун пана Пшимановского. – В конце концов, вполне может сработать и второй вариант. Глянь-ка…

Пейзаж и впрямь заслуживал внимания.

Правая сторона проспекта, за исключением салуна Пшимановского, у которого сиротливо стояли Сивка и лошадь Пржевальского из публичного дома, выгорела дотла. В развалинах на пепелище копошились бродяги и мародеры в окружении лысых грифов.

– Прекрасный вид открывается, – почесывая за ушами котенка, заметил Олаф.

Сквозь зияющие провалы в обуглившихся остовах сгоревших зданий виднелась залитая солнцем прерия. Бек слегка повеселел.

– Да, может сработать! Нота нам точно обеспечена.

– Можно подстраховаться, – заметил Олаф, переводя взгляд на противоположную, не тронутую огнем жилую сторону улицы и хлопая по карманам в поисках спичек.

– Не надо, – попросил Батыр, – на карусель опоздаем.

Пшимановский встретил их на крыльце. С молотком в руках и пригоршней гвоздей во рту он деловито приколачивал к стене деревянную табличку. Илья стоял рядом и придирчиво советовал опустить правый угол объявления.

– Добрый день, панове, – бодро приветствовал шляхтича бек, читая про себя текст: «Эта сторона Даун-стрит при массовых гуляниях особенно опасна».

Пшимановский отступил назад, полюбовался творением своих рук и гостеприимно распахнул дверь салуна перед друзьями. Следом вошел сам и повесил на стекло табличку: «спецобслуживание».

– Шерифа так и не нашли, – развлекал Пшимановский застолье свежими новостями, стреляя пробкой шампанского в потолок и заливая пеной белоснежную скатерть. – В офисе, пока его не сожгли ночью, сказали: дескать, уехал на рыбалку. Врут, конечно. Сильвио с Давидом со всех пойманных куклуксклановцев сорвали капюшоны – его не было. Корлеоне, бедняга, сильно переживал. Теперь под Брейка не подкопаешься. Он, пся крев, объявится, да только теперь не та у него сила, точно не та. Так… Ага, салун конкурента моего Давидик по своей инициативе тоже сжег. Смышленый паренек! У него вечером презентация нового банка… А вот Патрик библиотеку открыл. Еще ночью… Там мы и пили. Что еще?.. Ага, девчонки Рокстона избили хозяина до полусмерти, вымазали дегтем и обваляли в перьях. Да, чуть не забыл. Еще заходил час назад Кацман-старший, говорил, что вашего пана Джоповски и мою Владку вчера вечером в камышах апачи захватили. Я его оставлял посидеть, но он торопился: работы, говорит, таки много, народ-то вчера разгулялся. Низкий поклон передавал.

– Левка у апачей? – ахнул и поперхнулся шампанским бек. – И ваша дочь там? Илья, ты слышал?

Муромец сосредоточенно кивнул, рассматривая бокал на свет и скрупулезно пересчитывая пузырьки, отрывающиеся от стенок.

– Надо ехать. – Бек понял ситуацию и принял командование на себя: – Олаф, поедешь на Сивке. Пан Пшимановский, у вас лишней телеги не найдется?

Они запрягли недовольного Бурку [31] и меланхоличную Пржевалку [32] в повозку, напихали туда сена и вернулись в салун за Ильей.

– Пан Пшимановский, вы с нами? – не сомневаясь в ответе, поинтересовался Олаф, извлекая вцепившегося в бутылку Илью из-за стола.

– Нет, – решительно ответил шляхтич, поглядывая в окно. – В городе остался только один салун. И он должен работать. Я не могу подвести людей. Народ в меня верит.

Несмотря на ранний час, а было около семи утра, у дверей салуна действительно начали собираться завсегдатаи «У пана в шопе», бурно обсуждавшие события вчерашней ночи.

– У пани Влады проблемы, а пан будут торговать? – удивился бек.

– Проблемы? – захохотал шляхтич. – Вот в прошлом году, когда ее украли залетные гуроны [33], действительно были проблемы! У гуронов.

Отсмеявшись, пан Пшимановский стал серьезным.

– А вот пана Джоповски, и верно, могут прирезать. Привет ему, если он будет еще при скальпе, когда вы его найдете. А Владке скажите, чтобы к субботе как штык была дома.

Устроившись на сене, Илья болезненно вздохнул и властно указал направление вон из города. Провожаемая приветственными возгласами горожан повозка тронулась, но в этот торжественный момент со стороны площади раздался властный окрик:

– Повернись лицом, если не хочешь, чтобы я выстрелил тебе в спину.

– Ну что еще, – застонал Илья от этого истошного крика, хватаясь за виски и оборачиваясь. Олаф и бек тоже спешились.

На площади, аккурат под городскими часами на мэрии, стоял шериф. Широко расставив ноги, он глядел на Илью с ненавистью. Кисть правой руки лежала на расстегнутой кобуре. Звезды на груди шерифа запылились и потускнели, а из левого кармана брюк торчал кусок испачканного сажей капюшона.

– Докажи, что ты мужчина, – потребовал Брейк, сплевывая пережеванный кусок смолы в пыль и расставляя ноги еще шире. Народ на проспекте привычно рассыпался вдоль стен.

– Погоди, Илья! – схватил бек за руку Муромца, который начал было расстегивать ширинку. – Он не это имеет в виду.

– А что? – напрягся богатырь.

Юноша-портье, боевой соратник по недавним событиям, смело приблизился к Илье и почтительно протянул ему свой кольт.

– Вот, сэр, – улыбнулся он, – ручаюсь. Я сам ночью пристреливал.

– А-а-а, – догадался Илья. – К-куда наж-мать?

– Вот, – показал портье и громко предупредил дуэлянтов, отступая немного в сторону. – Стреляться по команде «три».

Илья удивился, но очередной вопрос проглотил, тщетно пытаясь найти у кольта предохранитель.

– Один… Два… Три!

Со стороны мэрии прилетели и заскакали по пыли первые пули.

– Стреляй, Илья! – истошно сорвался на фальцет насмерть перепуганный бек. При мысли, что с ним сделают Добрыня и Алеша, если он привезет труп богатыря, ему стало нехорошо.