Сергей Мусаниф - О людях и бегемотах Страница 37

– Это же «мэйд ин Гонконг», – напомнил Лева.

– Все равно, – сказал Гоша. – У меня аллергия, когда в меня целятся. Даже из рогатки.

– Какой болезненный юноша, – тихо проговорила Лена.

– Я не буду в тебя целиться, – пообещал Лева. – Можно я буду целиться в стул?

– В стул можно.

Лева прицелился и нажал на курок.

Хлопок.

Стул исчез.

– Я сейчас немного не понял, – сказал Гоша. – А где стул?

Поскольку его пистолет все еще был направлен на Леву, тот был вынужден сказать правду:

– На Луне.

– Не смешно, – сказал Гоша.

– Телепортация! – восхищенно сказала Лена.

– Прикройте рот, девушка, – посоветовал Гоша. – Не ровен час, животное какое-нибудь залетит. Клоун, я еще раз спрашиваю: где стул?

– На Луне, – повторил Лева.

– Значит, ты хочешь сказать, что и трупы всех этих братков...

– Тоже на Луне, – сказал Лева. – Только они совсем не трупы.

– Брось эту штуку!

– Черта с два, – сказал Лева.

– Да я же тебя пристрелю, паршивец ты этакий, – ласково сказал Гоша.

– А я тебя на Луну отправлю, – сказал Лева. – К браткам.

– Интересная ситуация, – сказал Гоша.

– Идиотская, – поправила его Лена. – Я вижу перед собой двух взрослых мужчин, которые в детстве не наигрались в свои военные игры и...

– А был ли стул? – задумчиво спросил Гоша. Тот факт, что сделанный в Гонконге, как он считал, пистолет был направлен ему в живот, он временно игнорировал. – А если это какая-нибудь голограмма? Или проекция? Откуда мне знать, что стул был настоящий? У Копперфилда, например, не только стулья пропадали, но и статуи Свободы.

– Диван видишь? – спросил Лева.

– Вижу диван, – сказал Гоша.

– Пощупай его на прощание.

Гоша наклонился над диваном и провел рукой по коже.

– Хороший диван. Настоящий.

– Не проекция? – уточнил Лева.

– Нет. Щупаю – диван. Вижу – диван. – И вот ты его уже не видишь...

– Постой, – сказал Гоша. – Я тебе уже почти верю. Но... давай я сам.

– И все стволы в этой комнате будут у тебя? – иронично спросил Лева.

– Тоже верно, – сказал Гоша. – Получится некрасиво. Сделаем так...

Он поставил пистолет на предохранитель, перехватил его за ствол и протянул Лене.

– Будете нашим судьей.

Лена недоуменно уставилась на оказавшийся в ее руках предмет.

– Там есть такой рычажок, – пояснил Гоша. – Называется «предохранитель». Сдвигаете его по направлению к стволу, и уже можно стрелять. Для того чтобы стрелять есть другой рычажок. Он называется «курок». Там есть еще такая маленькая дырочка вон в той трубочке. Оттуда вылетает пуля.

– У нас в школе была НВП, – сказала Лена.

– Преклоняюсь перед современным образованием, – сказал Гоша. – Давай сюда.

Лева нехотя протянул Гоше «лифт».

Контрразведчик и главный организатор преступности по Москве и области недоверчиво посмотрел на несерьезное пластмассовое оружие, несколько раз подкинул его в воздух, потом навел на диван и нажал на спуск. Как и следовало ожидать, диван исчез.

Гоша подошел к тому месту, где он был раньше, потрогал воздух рукой.

– Ага, – сказал он. – Значит, телепортация. И вся наша братва сейчас где?

– На Луне, – повторил Лева. – Ты только что одарил ее дорогим кожаным диваном.

А тем временем на Луне...

Витя Белый сидел на ящике с макаронами и смотрел на стул.

Стул был обычный. О четырех ножках, с мягкой спинкой и вполне удобным на вид седалищем. Дорогой стул. Мореный дуб, определил Витя. И обивка из бархата. Хороший стул.

Только вот что он здесь делает?

С самого начала на Лунной зоне ощущался некоторый недостаток мебели. Братанам приходилось спать на полу а это было жестко и неудобно. Потом смастерили некоторое подобие лежбищ из принесенной с собой верхней одежды, благо здесь она была без надобности. На этих лежбищах спать приходилось по сменам, потому что для сооружения одного спального места требовалась одежда пяти-шести человек. Сидели пацаны либо на корточках, либо на полу. Водружать свои пятые точки на ящики с тушенкой или макаронами могли себе позволить только авторитеты.

И вдруг появился стул.

Но те, кто обустроил Лунную зону, должны понимать, что одним стулом проблему мебели не решить. Что такое один стул на сто с лишним человек? И вместо одного дорогого стула из мореного дуба могли бы прислать несколько комплектов пластиковой дачной мебели. По деньгам бы даже дешевле вышло.

А еще лучше прислали бы сюда десяток-другой спальных мешков. Или раскладушек.

– Проблемы, Виктор? – спросил Женя Таганский, подходя ближе и присаживаясь рядом. Женя был знаком с Витей еще до «лунной ходки» и был в авторитете у многих пацанов. Поэтому Витя сделал его своей правой рукой.

– Смотрю на стул, – сказал Витя.

– Тоже занятие, – решил Женя. – И какие мысли вызывает у тебя это достойный предмет интерьера?

– Только одну мысль, – сказал Витя. – Почему стул? Почему не что-нибудь другое? Кровать бы нам больше пригодилась, по-моему.

– А может быть, это не стул, – сказал Женя.

– Думаешь, какой-нибудь гребаный прибор?

– Нет, – сказал Женя. – Думаю, что это не прибор. По виду это все-таки стул. Но если посмотреть на этот стул с социальной точки зрения, то он может оказаться не совсем стулом. Или совсем не стулом.

– Что ты имеешь в виду?

– Закурим? – спросил Женя.

– Давай.

Они достали из карманов сигареты и задымили. Остальные пацаны смотрели на них с плохо скрываемой завистью. У половины братков вообще не было сигарет а счастливые обладатели пачек с «медленным убийцей» были вынуждены ждать очередного перекура. Витя установил строгий график курения, и закуривший в неурочное время пацан автоматически лишался всех своих сигарет.

Нельзя сказать, что таким образом Витя боролся за экологию на подведомственной ему территории. Рециркуляторы справлялись, и он подозревал, что будут справляться еще очень долго, несмотря на возрастающую численность населения. Просто пацанам нужна дисциплина. Без дисциплины они здесь все с ума сойдут и друг друга передушат.

– Что есть стул? – спросил Женя после второй затяжки.

– Табурет со спинкой, – сказал Витя.

– Вот именно, – сказал Женя. – Табурет со спинкой. Значит, мы можем предположить, что табурет появился раньше стула, не так ли?

– Возможно, – сказал Витя.

– Так и есть, – сказал Женя. – Поэтому рассмотрим сначала вопрос табурета. На чем люди сидели до того, как они придумали табуреты?

– На камнях, наверное.

– А до этого?

– На земле.

– А еще раньше?

– Еще раньше люди сидели на деревьях, – сказал Витя. – У них были хвосты, и назывались они обезьянами.

– Вот! – Женя торжествующе поднял вверх указательный палец. – Именно так все и было. Стул – это символ цивилизации.

– Фигня, – сказал Витя. – Стул – это стул.

– Рассмотрим стул с точки зрения философии, – сказал Женя. – А также с точки зрения эволюции. В то время как кодла диких, немытых, небритых и нечесаных обезьян сидела на деревьях, подвергаясь нападкам клопов, тли, червей и прочих прелестей, продувалась сквозняками со всех сторон и вообще вела жалкий образ жизни, одна обезьяна перебралась жить в теплую и сухую пещеру и стала сидеть на земле. Этим она показала толпе обезьян, что она – правильная и конкретная обезьяна, а все остальные – лохи. -Ну.

– Остальные обезьяны срубили эту фишку и тоже перебрались жить в пещеры. И все они стали сидеть на земле и зарабатывать на свою задницу ревматизм, геморрой и всякие прочие прелести. Пока другая обезьяна, для удобства назовем ее неандертальцем, не прикатила в пещеру валун и не уселась на него. И этим неандерталец показал обезьянам, что он – правильный и конкретный неандерталец, а они все – лохи.

– Забавно, – сказал Витя.

– Обезьяны срубили и эту фишку, понатащили в пещеру валунов со всей округи и тоже стали неандертальцами. И сидели они на камнях. Но сидеть на камне – тоже не самое приятное занятие. Камень холодный, жесткий, и неправильной формы, так что сидеть на нем не слишком удобно. И тогда один неандерталец, назовем его «хомо хабилис», догадался сделать себе седалище из дерева. Оно было не в пример удобнее камня. Оно было легче, так что его запросто можно было передвигать и брать с собой на природу, оно было удобнее, и, сидя на нем, уже нельзя было заработать ревматизм.

– И геморрой.

– И геморрой. И этим самым хомо хабилис показал неандертальцам, что он – правильный и конкретный хомо хабилис...

– А все они – лохи.

– Вижу, ты ухватил самую суть. Следующие несколько каменных веков были охвачены бумом табуретостроения, пока одному хомо хабилису не надоело падать каждый раз, когда он сильно откидывался назад, и он придумал приделать к табурету спинку. Сидеть стало еще удобнее, и из хомо хабилиса он превратился в хомо сапиенса, то бишь в чувака, в первую очередь думающего о собственном комфорте. И этим он показал всем хабилисам, что он...