Галина Романова - Как начать карьеру Страница 38

На углу лежало прикрытое мешковиной обнаженное женское тело — виднелись босые ноги и длинные растрепанные косы. Земля вокруг почернела от впитавшейся крови. Запах смерти был слабее, чем в доме, откуда мы только что вышли, но все равно ощущался достаточно четко.

Рядом топтались свидетели — жители окрестных домов, которые и нашли труп. Два стражника переглядывались с таким обреченным видом, словно толпа вот-вот должна была наброситься на них и разорвать.

— Обнаружили утром, — кивнул лейтенант. — Сразу стражу вызвали… Я распорядился ничего не трогать до вашего прихода, господин некромант.

Он не коверкал название моей профессии, как остальные горожане, и я сказал:

— Згаш. Меня зовут Згаш Груви.

— Таран Винт, — машинально ответил лейтенант.

Осторожно приблизившись, я присел на корточки, приподнял край мешковины, открывая лицо погибшей…

И скорей прикрыл его обратно, откинулся на пятках и стал судорожно хватать ртом воздух.

Широко раскрытыми остекленевшими глазами сквозь меня смотрела мертвая Маула.

Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы набраться смелости и снова заглянуть под мешковину. И дело не в трусости, просто с этой девушкой я разговаривал прошлой ночью, она прижималась ко мне всем телом, лезла целоваться — и удрала с испуганным визгом навстречу своей смерти.

— Что она здесь делала? — подумал вслух какой-то стражник. — Может, домой возвращалась?

— Не, — вступил в разговор второй, — она не здесь живет.

— Тогда, может, к кому-нибудь бегала? Эх, красивая девка была. — Он завистливо вздохнул. — Это каким же гадом надо быть, чтобы такую от себя прогнать?

Я промолчал. Признаться в том, что это от меня бежала Маула, означало бы навлечь на себя подозрения. Нет, конечно, не я порвал девушку — на ее живот и грудь было просто жутко смотреть, сплошь кровавое месиво, — но это из моего дома она выскочила, напутанная странными звуками. Если узнают, что Маула была у меня, это непременно дойдет и до ее родителей, и до самого Высоты Збыги, с сыном которого погибшая вроде как встречалась…

Наверное, мне стоило провести все необходимые обряды, чтобы очистить и обезопасить тело, но моральных сил не было. Я последний раз посмотрел на мертвое лицо и опустил мешковину.

— Можете забирать тело.

— А вы ничего делать не будете? — поинтересовался лейтенант.

— Нет. Труп «чистый», это и так заметно. Вы знаете, кто она?

— А то нет, — ухмыльнулся тот. — Это же Маула. Сколько крови она соседским девкам попортила, сколько парней окрутила!.. И ведь поиграет — и бросит. Все хвостом крутила… докрутилась…

— Ну-ка? — Стражник заглянул под мешковину. — Точно, Маула! Ну теперь все девки вздохнут спокойно…

— Все равно жалко, — промолвил его напарник. — Красивая была.

Продолжая перебрасываться подобными репликами, они плотнее закутали тело в мешковину и понесли прочь. Я остался — сегодня мне предстояло много работы. Надо было еще раз навестить жальник, отметить все подозрительные могилы, а потом договориться с родственниками покойных и провести эксгумацию с обрядами нейтрализации упыря.

Как оказалось, все случившееся было только началом. За следующие шесть дней упырь нападал пять раз. В четырех случаях он врывался в дома, учиняя настоящую бойню, и два раза на него натыкались на улицах поздние прохожие. Повезло остаться в живых только одному — когда упырь принялся рвать его приятелей, с которыми он возвращался из корчмы, мужик не стал геройствовать, а бросился бежать. Упырь почему-то за ним не погнался, и весь следующий день тот отсиживался в храме — родственники его бывших собутыльников очень хотели знать, как и почему в живых остался именно он.

Я в те дни не знал покоя. Меня регулярно вызывали «на место преступления», где приходилось раз за разом констатировать смерть от упыриных укусов и проводить очистительные обряды.

На жальнике тоже творилось нечто странное — несколько могил оказались раскопаны без моего участия. То есть когда я с бригадой могильщиков и толпой взбудораженных родичей (всем хотелось убедиться, что это не их покойник устраивал беспорядки!) пришел туда, выяснилось, что две могилы кем-то вскрыты. Вокруг валялись груды земли, раскуроченные гробы лежали рядом. В одном из них обнаружились наполовину истлевшие останки — голова отрублена, в ребрах осиновый кол. Второго трупа так и не нашли.

По городу поползли слухи. Кто-то видел подозрительные огни на жальнике. Кому-то померещилась белая тень, бредущая по улице. Люди стали бояться выходить вечерами из дому. Многие не расставались с оружием — топорами, рогатинами, дубинами, ножами. Скажу больше — теперь даже госпожа Гражина требовала, чтобы я встречал и провожал ее после работы. Так что мне приходилось вскакивать ни свет ни заря и спешить к домику вдовы, вести ее к себе, а потом еще и помогать спокойно добраться обратно. И это притом, что возвращалась она к себе уже днем, когда ни один уважающий себя упырь не показывался из укрытия.

И тем более было странно, когда в один прекрасный момент она вбежала в дом, зовя меня на помощь:

— Згаш! Згаш, ой, шибче!

Я только-только вернулся с жальника, где меня ждал не совсем приятный сюрприз. За ночь кто-то опять раскопал три могилы, надругался над двумя телами и забрал третье. Изучение следов показало, что это были люди, но предусмотрительно надетые ими амулеты мешали магическому поиску. Беготня, розыски и нейтрализация остальных могил вымотали так, что я еле добрался до кресла у камина. Крик домоправительницы заставил подпрыгнуть на месте. Чтобы почтенная госпожа Гражина так кричала, хватаясь руками за сердце, да еще и без спутников добралась сюда?

— Что случилось?

— Там… шибче… пока не поздно!

— Да что произошло-то?

— Сбирайтесь, Згаш, по пути поведаю!

— Что, опять кого-то убили? — Рука сама потянулась к дорожной сумке, где хранилось все необходимое для обряда нейтрализации покойника.

— Пока вще ни, но вбьют, коли не торопиться!

Подхватив сумку и оружие, выскочил из дому вслед за вдовой.

По дороге госпожа Гражина, перескакивая с одного на другое, рассказала мне, в чем дело.

Через три дома от нее жила старушка-знахарка. Половина города пользовалась ее услугами если не повитухи, то целительницы. У старой Ортаны даже мой начальник иногда закупал снадобья, поскольку качеством они превосходили те настойки, которыми торговали при храме. Другое дело, что с возрастом бабка все реже могла позволить себе помогать людям — у нее в непогоду часто ломило поясницу, слабели глаза, отекали ноги, и ходить за редкими травами в поля и леса становилось трудно. Все чаще у нее не оказывалось нужного зелья именно потому, что не имелось сил вовремя собрать целебные травы, ведь за некоторыми нужно было идти на рассвете, пока не пала роса. А ради некоторых особо ценных приходилось не спать ночами. Помня прежние заслуги, соседи подкармливали старуху.

Однако бабка Ортана все-таки иногда ходила за травами — и вот случилось так, что ее весьма не вовремя заметили на жальнике… Что произошло потом, думаю, не стоит рассказывать. Людям померещилось, что это старая знахарка для своих снадобий раскапывает могилы и добывает кости, волосы и ногти покойников. Кто первым кинул клич: «Бей ведьму!» — осталось тайной. Госпожа Гражина была у себя на огороде, когда до нее донеслись вопли. Женщина не стала рассуждать, а бросилась ко мне за подмогой.

Дом старой знахарки с виду ничем не отличался от прочих, разве что был ниже других, без резных наличников, да и крошечный огородик почти весь зарос пряностями и лекарственными травами вроде укропа, иссопа, лебеды, тимьяна и полыни. Только тут они не торчали из земли как попало, а образовывали подобие грядок.

Перепуганная бабка валялась на крыльце — сбежавшиеся женщины мешали мужчинам довести дело до конца. Обнажив меч, я рванулся сквозь толпу:

— Прекратите!

Блеснувшая на солнце сталь заставила кое-кого отступить. Мне дали дорогу, и я прорвался к старухе. Та лежала, как мешок тряпок, — видимо, от волнения прихватило старое сердце. Недолго думая воткнул меч в землю, ставя его преградой перед толпой, и опустился на колено, нащупывая пульс. Хвала всем богам! Бабка Ортана была еще жива.

— Ты куда лезешь? — ворчали люди. — Чего приперся?

— Как вам не стыдно! Набросились на старую женщину…

— Это ведьма! — крикнул кто-то из задних рядов. — У ей хвост растет!

— Откуда вы знаете? Видели?

— Видеть не видели, но счас проверим…

— Не смейте ее трогать! Она старая, больная женщина…

— Ведьма это, а не женщина! — стоял на своем тот же крикун.

— Помолчи! — тут же откликнулись ему женские голоса. — Аль сам забыл, как она тебя травками отпаивала?

Толпа загомонила. Каждый спешил высказать свое мнение.