Андрей Белянин - Ржавый меч царя Гороха Страница 38

- Валим отсель, Никитушка! Ва-али-и-им! Мы успели. Пока Кощей собирался в погоню,

пока поднимал свою охрану, пока чёрные всадни­ки выскочили из Лысой горы - наша ступа была уже очень далеко! Баба-яга не подвела, мы вырва­лись. Кто бы поверил?! Точно не я, я на сказочные истории с хорошим концом не ведусь эдак с класса третьего...

Как только бабка вернула мне прежний облик, то первый же вопрос я поставил ребром, хотя ответ был очевиден.

- Как царевна попала к Кощею? Вы же запихи­вали её в ступу, я сам видел.

- Запихивала, да вот недозапихнула... Вывер­нулась, мерзавка шустрая, да меня же моим же по­мелом по затылку и наградила! Крепенько эдак... Я как в себя пришла, её и след простыл. Кинулась в погоню, глядь, а тут ты летишь.

- Спасибо, что подхватили.

- Да не за что... А ты там чего у Кощеюшки-то наделал, что сам жив-здоров вырвался?

- Практически ничего, - подумав, признал я. - Ну разве что невольно поспособствовал тому, что волшебного зеркала больше не существует.

- Разбил?! Ох ты и хват, участковый...

- Не я, он сам. Мечом.

- Как так?

- Оптическая иллюзия.

Мой подробный рассказ не занял много време­ни, тем более что ступа, словно бы рвавшись до­мой, летела без понуканий с удвоенной скоростью.

- Ну что ж, сокол участковый, - удовлет­ворённо заключила Баба-яга, - нет худа без добра. Конечно,  Марьянку энту выручать по-любому придётся, но и без зеркала волшебного Кощеюшка ныне тоже как без рук.

- Минуточку, - перебил я. - Там колокол звонит, вам не кажется?

- Навродь нет...

- Прислушайтесь...

- А ить ты прав, сыскной воевода, - принах­мурилась бабка. - Тока энто не простой колокол, энто набат! Видать, что серьёзное в городе случи­лось. Пожар, война или смута...

Этого нам ещё не хватало. В отделении Митя и Еремеев, да и все дежурные стрельцы на месте. Что ж они там, милицейской сотней порядок наве­сти не могут? Вернусь, поставлю обоих в угол!

- Не, не пожар, и уже слава богу, - сообщила Яга, вглядываясь в далёкие очертания Лукошки-на. - Да и вражьих войск тоже, как погляжу, ни­где не видно. Стало быть, смута боярская али бунт народный.

- Вы уверены?

- Дак по другому поводу в набат не бьют. Так только на большие события людей сзывают, когда всем миром проблему решать надо али ото всех беду неминучую отводить...

Больше мы не спорили и непроверенных версий не выдвигали. В конце концов, через полчасика прилетим и во всём разберёмся. Я устало зевнул, осознав, сколько нам сегодня досталось, прикрыл глаза и постарался хотя бы десять минут ни о чём не думать. У меня получилось. Я даже успел задре­мать, когда бабкина ступа совершила не самую мягкую посадку во дворе нашего родного отделе­ния.

- А-а-а почему нас никто не встречает?  - зе­вая, высунулся я.

Баба-яга, не утруждаясь ответом, молча вы­лезла из ступы и, сунув два пальца в рот, резко, по-разбойничьи, свистнула. Верный кот Васька прибежал практически в ту же минуту, прыгнув хозяйке на руки, так что та едва устояла на но­гах. В нём же кило десять - двенадцать, я не го­ворил?

- Думаете, он в курсе?

Чёрный кот, неодобрительно покосившись на меня, что-то быстро замурлыкал бабке на ухо. Моя домохозяйка сделала круглые глаза...

- Чегось?!

Кот, видимо, повторил в красках и деталях, и у Яги повело челюсть вбок, а левую щёку задёргало нервным тиком...

- Да что там происходит? Скажите уже, хватит шептаться.

- Меч нашли, - выдохнула бабка, старательно перекрестясь.

- Так радоваться надо!

- Нечему радоваться, Никитушка... Меч-кла­денец дьяк Филька нашёл и с ним же ко двору цар­скому попёрся. На полном праве руки царевны Марьяны требует!

- Эм... ам... ем... - Я так и не смог сформули­ровать вопль души, а Яга мрачно продолжила:

- Теперича народ на площади бузит! Справед­ливости жаждет. Раз дьяк меч вернул, стало быть, Горох и обязан его с царевной повенчать да полцар­ства отрезать! Потому и набат...

- Где наши?

- Видать, все там. А тока ежели дьяку прилюд­но руки вертеть да в поруб пихать, так нам лукошкинцы за таковой самосуд всё отделение спалят. Да и, по чести сказать, прав народ: коли такое дело завертелось, таким боком коленкор вышел, так от­давай, царь, обещанное!

- Вот давайте без популистских лозунгов, а? Нам ещё не хватало, чтоб из-за десятка горластых «правдолюбов» Горох стрелецкую гвардию на ули­цу вывел да из пушек пальнул.

- А чего ж делать-то, соколик?

- Собирайтесь, идём на площадь, разберёмся.

- Тебе нельзя, Никитушка-а! - Тощая Баба-яга крестом раскинула руки, закрывая от меня ворота. - Ты ж у нас «покойник», мы твоё воскре­шение ещё и не обдумали толком, а коли прямо сейчас к народу живьём выйти, так представляешь ли, какая суматоха подымется? Люди у нас про­стые, решат ещё сдуру, что Страшный суд насту­пил, раз помершие милиционеры с того свету возвернулись!

- Спокойствие. - Я хладнокровно поправил фуражку и приобнял за плечи едва не плачущую главу экспертного отдела. - У меня есть идея. По­спешим.

- Куда?

- В курятник.

...Когда я только начал объяснять, кот Васька, первым отшатнувшись от меня, демонстративно покрутил когтем у виска. Яга тоже въехала не сра­зу, но, выслушав до конца, вынужденно признала, что может и сработать. Бывало и хуже, но ведь вы­кручивались же...

На то, чтоб собрать кучу разнокалиберных перь­ев, у меня ушло минут пять-шесть. Чтоб превра­тить их в огромные лебединые крылья, бабке пона­добилось вообще меньше минуты. Поэтому успели мы вовремя - и я, и она. Ну и конечно компактно­му перелётному средству, нашей ступе, в тот день впору было выносить благодарность.

Я высадил Бабу-ягу поближе к площади, а сам улетел со ступой на крышу царского терема. Благо в общей шумихе, криках и беготне головы никто не задирал и меня не заметили. Сверху у меня был отличный обзор и, самое главное, возможность контролировать ситуацию с обоих фронтов - на­родного и царского. Итак, что мы тут имеем?

Ну, со стороны государя всё было как обычно: суетливо бегающие бояре, строящиеся шеренги стрельцов, пушкари, выкатывающие здоровущие «единороги» к воротам, а личная гвардия Гороха уже седлала лошадей, готовясь к разгону демонст­рантов. Сам государь, видимо, сидел у себя, навер­няка пил и горестно думал о судьбе отечества. Ре­шить внезапный конфликт дипломатическим путём возможность, разумеется, была, но это же не в традициях российского правительства. Любой вопрос власти и народа неизменно решался силой! Иначе не принято, мы же русские, у нас свой осо­бенный путь. Всё, значит, пора и меня ввести в ис­торию...

- Что же Яга медлит? - слегка начал нервни­чать я, нетерпеливо ожидая сигнала.

По времени бабка должна была бы пробиться сквозь толпу, найти Митю и Еремеева и уже с под­держкой наших прилюдно обвинить мятежного дьяка в воровстве, лжи, шарлатанстве и призыве к массовым беспорядкам. Он, естественно, начнёт отпираться, и тогда Яга должна обратиться за пра­ведным судом к народу, призывая в свидетели «светлый дух сыскного воеводы». После чего, как вы понимаете, эффектно появляюсь я.

- Ну же?! Не тяните, ну...

Сверху мне было видно, как неровно колышется людское море. Ветер доносил обрывки фраз и ло­зунгов в основном насмешливо-экстремистского содержания.

- А пущай будет! Ну и чё, чё раньше не было? Зато представь, дьяк Филька на троне... Обхохо­чемся же!!!

- Ах ты, кобель в скуфейке! Меч он нашел? Я, может, тоже право имею, я в тот вечер двор подметал! Так, может, ты у меня тот меч и покрал, а? Мо­жет, энто я царёв зять?!!

- Вот как станет он тут свои порядки наводить, так и взвоем ужо! Всех поутру водку пить заставит! Хотя чё энто я так сразу в амбицию? Ничё плохого в том не вижу...

- Я ему задам! Я ему все глазки бесстыжие вы­царапаю! Значит, как ко мне под подол лезть, так «Настасьюшка, красавица!», а как жениться, так тока на царевне Марьяне...

- Вы мне тут ещё... Не грубить! У него, поди, и среди боярской думы свои люди есть... Ты, Фили­мон Митрофанович, главное дело, меня запомни, как себе кабинет министров набирать станешь!

- Взашей его, православные!

- Нехай говорит, хучь поржём!

- Да я вас... всех... на плаху... дайте срок, сму­тьяны небогоизбранные! Мой меч-кладенец, стало быть, и правда моя! А кто супротив, тот... упс?!

На мгновение вдруг резко повисла тишина. Люди замерли. Видимо, бабка тихо, но доходчиво толкала речь. Потом все в едином порыве задрали головы к небу...

- Пора, - сам себе скомандовал я. Повинуясь движению помела, ступа взяла вер­тикальный взлёт чуть ли не до самых облаков и, резко бросив влево, на миг застыла в критической точке, а потом начала в меру медленный спуск. Толпа внизу просто обомлела...

- И впрямь участковый! Ох, держите меня чет­веро, я ить убежать могу со страху великого, а лю­бопытно же...

- Гляньте, народ, у него ж крылья белоснеж­ные за спиной! А чё говорили, что он упырь?