Александр Рудазов - Самое лучшее оружие Страница 38

На сей раз в город отправились все четверо. Сегодня должно было состояться шествие султанского кортежа – по реке прибывало посольство Испогари, и султан сам собирался прибыть в порт на встречу. Креолу хотелось посмотреть на этого монарха.

Ни на минуту не прекращающийся ливень очень способствовал сохранению конспирации – когда заботишься только о том, как бы с головы не слетела зонтошапка, как-то не до того, чтобы еще и рассматривать лица прохожих. Хотя на стенах порой попадались самые настоящие плакаты типа «Разыскивается опасный преступник». Не бумажные, само собой – бумага в такую погоду превратилась бы в кисель уже через часок-другой. В Чрехвере имелся своего рода заменитель, производимый из коры раз-баа – одной из самых распространенных пород дерева. На ощупь он больше всего напоминал плотный картон, и воды не боялся. Только вот писать на нем обычным пером не получалось – приходилось использовать специальное резало.

– Не похож, – с неудовольствием сорвал одну из картонок Логмир. – Нос слишком длинный. Кто так рисует?..

– А откуда их так много? – удивилась Ванесса, срывая другую. – И все одинаковые. Тут же печатных станков еще не изобрели…

– А ты думаешь, я один умею копировать предметы? – хмыкнул Креол, с неудовольствием наклоняя голову – на его зонтошапке образовалась глубокая вмятина, и там скапливалась вода. – Такие листочки любой маг может размножить за пару часов…

– Святой Креол, а вот это не похоже на Логмира! – нашел другой плакат лод Гвэйдеон.

Действительно, это была скорее листовка. Причем с очень нецензурным изображением – там была нарисована уродливая карикатура на султана. Жирный толстяк держался за свое мужское достоинство, стоя на куче навоза, а внизу была подпись: «Самодержец». Правда, шутку могли оценить лишь немногие – восемьдесят процентов горожан не умели читать.

Из соседнего переулка неожиданно вышла внушительная фигура в едко-желтой хламиде с длиннющими рукавами – монах бо-шо. На сей раз настоящий. Пузан шел, косолапо переставляя толстенные ножищи, не обращал никакого внимания на дождь и с аппетитом жевал огромный бутерброд. Нижний слой – толстый ломоть нежнейшего свиного сала с мясными прожилками. Верхний слой – еще один ломоть точно такого же сала.

Проходя мимо лода Гвэйдеона, монах окинул его ленивым взглядом, с легким недоумением задержавшись на истощенном лице паладина. Конечно, истощенным оно казалось только на фоне тыквообразной ряхи настоящего бо-шо. Монах запихал в пасть последний кусок «бутерброда», с явным трудом поднял руку над головой, сотворил пальцами какой-то странный знак и ожидающе уставился на лода Гвэйдеона.

Паладин на миг замер, лихорадочно соображая, как отвечать, а потом тоже поднял руку и что-то там показал. Поскольку и у монаха, и у лода Гвэйдеона рукава свисали на добрых полметра ниже ладоней, никто не увидел, что они оба там показывали. Но монах с большим трудом кивнул (подбородков у него было аж четыре, и между ними и шеей трудно было просунуть даже палец), и двинулся своей дорогой.

– Фу, пронесло! – выдохнул Логмир. – Ты, отец, зря под бо-шо замаскировался – они такие бледные не бывают. Этот подслеповатый, что ль, был… То ли глаза жиром заплыли.

Четверо прошли насквозь длинный узкий переулок и оказались на переполненном людьми проспекте. Вдали уже виднелась вереница флегматичных стражников. За ними плелись десятки рабов, тащащие паланкины. Выше всех вздымался ярко-красный султанский паланкин – его волокли аж двадцать человек. Впереди него в изящных носилках ехали три очаровательные краснокожие особы.

– Это что – султанские дочери? – спросила Ванесса, вглядываясь в приближающееся шествие.

– Не, это жены, – ответил Логмир. – Любимые.

– У него что – несколько жен?! – возмутилась девушка.

– Тридцать. Да это что – у его папы больше сотни было… Озорной старик был, любил… всех подряд! О-оу… А ведь зря я тут с вами стою – в кортеже мои знакомцы есть… Меня и султан в лицо знает, и визирь… и вон та жена султана тоже знает. Правда, не совсем в лицо – там темно было…

– Давай мы тебя заслоним, – предложила Ванесса.

Лод Гвэйдеон с готовностью расставил руки, превратившись в живую занавесь – хламида бо-шо была бы впору даже молодому слону.

– А вдруг? Не, подруга, я лучше пойду себе… Что я тут забыл? Султана я уже видел… Вечером у Кабрума увидимся… У-йе!

Глаза Логмира расширились – пока он болтал, передний всадник в кортеже подъехал уже почти вплотную. Похоже, большая шишка – на шлеме алая полоска. Даже такое ничтожное количество красного цвета разрешено носить только Очень Важным Персонам.

Голова медленно поворачивается… сейчас заметит разыскиваемого преступника…

Двурукий развернулся и… исчез. Точнее, просто убежал, но с такой скоростью, что стал невидимым! Какой-то миг за ним даже виднелась размытая белая полоса, как от пролетевшего самолета. Но в следующее мгновение воздух опомнился и вновь вернулся на полагающееся ему место.

Всадник бросил равнодушный взгляд на пустой переулок, на миг задержал взгляд на лоде Гвэйдеоне, маскирующемся под бо-шо, и снисходительно усмехнулся. Бо-шо в народе считали слегка ненормальными.

– Но… но… но… – возбужденно указала в ту сторону Ванесса. – Это что было?!

Креол на миг прищурился, вылавливая обрывки ба-хионь, плавающие в воздухе после исчезновения Логмира, и удовлетворенно улыбнулся.

– Это, ученица, и есть то, что он получил от Султана Огня, – поучительно сообщил он. – Я же говорил, что погружение в ихор так просто не проходит…

– Так это оно и есть… Но что именно ?!

– По-моему, он просто научился бегать очень быстро, леди Ванесса, – спокойно предположил лод Гвэйдеон. – Если я обращусь к Пречистой Деве, то тоже смогу так, только очень недолго – секунд десять, не больше.

– Вот ведь черт… – удивленно покачала головой Вон. – Флэш долбаный… Слушай, а он от нас не сбежит?

– А он что, пленник? – не понял Креол.

– Ну, вдруг передумает нам помогать и все – ищи-свищи…

– Так и Кингу с ним, – пожал плечами маг. – Силой я никого не держу – мне нужны соратники , а не рабы!

– Да, как же! – подал голос у него из-за пазухи Хубаксис. Джинн ужасно дрожал – он терпеть не мог воду.

– Ты не считаешься, – брезгливо посмотрел на него Креол. – Запомни разницу, ученица: черную работу можно поручить и рабу. Даже лучше. Но никогда не иди на важное дело, а тем паче в бой с тем, кому не можешь доверять.

Ванесса дернула его за рукав – паланкин султана подошел уже почти вплотную. Она заметила кое-что важное – все зрители при его приближении немедленно снимали зонтошапки. В присутствии султана все должны были обнажать головы и низко кланяться. Хорошо хоть, на колени вставать не заставляли – гордый маг вполне мог отказаться опускаться на скользкие булыжники. Вон сдернула головные уборы со своих спутников и яростно зашипела им, чтоб наклонили головы, охламоны.

Красный прорезиненный паланкин проплыл мимо. Султан даже не соизволил выглянуть наружу – больно надо, под такой дождь! Однако собравшаяся толпа буквально пожирала глазами эти разукрашенные носилки. Кое в чьих взглядах Ванесса заметила явную ненависть, но большинство провожало монарха благоговением и обожанием. Саудрон-Тарк был омерзительным человеком, но очень неглупым хозяйственником. Он создал себе вполне приличный имидж – смягчил налоги, устраивал народу праздники за счет казны, занимался градостроительством. Нынешний Чрехвер нельзя было назвать таким уж процветающим государством, но жилось при Саудрон-Тарке вполне терпимо. А поскольку его отец тоже правил сносно, народ относился к царственной фамилии с симпатией. Если, разумеется, не считать «Белой Капли». Впрочем, удовлетворить всех пока что не удавалось никому.

– Ну что, много увидел? – ядовито спросила Ванесса. Султан ограничился тем, что высунул из окна пухлую руку – помахать подданным.

– Вполне достаточно, – спокойно ответил Креол. – Аура чистая – чужого влияния нет. Пошли домой.

Третий день прошел без особых событий – Креол обучал Ванессу магии, лод Гвэйдеон и Логмир звенели мечами.

Двурукий рассказал, что действительно может при нужде передвигаться с невероятной скоростью, но старается не применять это умение по пустякам – когда останавливаешься, кожа просто горит. Да еще и подташнивает – очень на вестибулярный аппарат действует. Плюс усталость наваливается. В общем, не халява. Хотя пока бежишь вот так, будто воплощение самого ветра, то чувствуешь себя так… так… Логмир не сумел описать как следует, но его бессвязные реплики напомнили Ванессе рассказ одного ее друга – байкера. Тот примерно так же описывал мотоциклетную езду на пределе скоростей: «Вот! Ну! И! Ваще! Ву-у-ух! Круто, mother fucking, в натуре круто!». В общем, Двурукому это безумно нравилось, а с побочными эффектами он стерпелся.