Алексей Зубко - Специальный агент высших сил Страница 38

Промочив горло вином, Гамаюн вернулась к выполнению своего призвания, обратив взор на былинного богатыря, пытавшегося соорудить из собранного под ясенем сушняка небольшой костер:

— Тебе, Добрыня сын Никитич, спою-поведаю судьбу твою грядущую.

Что ждет тебя в краю дальнем, неизведанном?Какой супротивник стережет на поле ратном, не истоптанном?Все поведаю. Для того в даль грядущую, тебя ждущую, погляжу,Погляжу в два глазка, да запомню. А запомнив, тебе расскажу:

Жеребцом могучим тебе стати,Да уж резвым таким стати.На вражину злу скакати-скакати,Уж копытами его топтати-топтати.

Злорадно хохотнув, черт осторожно опустил на голову и укрепил на рогах бумажный нимб. Затем он расправил крылья и, закатив глаза кверху, словно в предобморочном состоянии, что в его представлении, по всей видимости, должно было сделать его похожим на ангела-хранителя, обратился к присутствующим со следующей речью:

— Зная, что ждет уважаемого богатыря Добрыню Никитича тяжкая участь… А кто добровольно согласится стать кобылой? Да хоть бы и жеребцом?! Совершенно верно, никто. Значит, налицо колдовство. А уж в этом я разбираюсь. И поэтому заявляю со всей ответственностью: превратить человека в коня против его воли невозможно. Значит, остается всего один вариант — обман. Я думаю, что бабушка Яга об этом сможет рассказать больше.

Яга недобро прищурилась.

Черт улыбнулся и продолжил:

— Почему у меня шерсть не дымится от гневного взгляда? Так колдовство здесь не действует. Или запамятовали? Ай-ай-ай, склероз…

— Черт, прекрати! — одернул я рогатого, схватив за хвост и выдернув с пути следования мощного блюда, метко брошенного разъяренной ведьмой. — Если что-то знаешь — скажи.

— Ладно уж. Может, помните историю про сестрицу Аленушку и братца Иванушку?

— Ты б еще про царя Гороха вспомнил, — буркнула Яга. — Давно это было, и неправда.

— Конечно неправда, — с излишней поспешностью согласился черт. — Там, значит, одна ведьма… никакого отношения к присутствующей здесь пенсионерке не имеющая… так вот, она придумала такую хитрость. Брала лужицу и заколдовывала в ней воду. А чтобы придать злодеянию видимость законности, метила ее соответствующим образом. Если на дне лужицы ставился отпечаток козлиного копыта, то, испив водицы, превратишься в козла, а если конского — то в коня.

— А если человеческой ноги? — поинтересовался Дон Кихот. — То конь или козел в человека превратится?

— Босой или обутой?

— Допустим, босой.

— Не-а… не превратится.

— А обутой превратится?

— Тоже нет.

— Так какая разница?

— Никакой.

— А зачем спрашивал?

— Я не спрашивал — я беседу поддерживал. Но вернемся к нашим баранам, то бишь коням. Если человек пьет из отмеченного копытом источника, то значит, вроде бы добровольно соглашается на колдовство.

— А если он его просто не видел?

— На это и расчет, — неизвестно чему обрадовался черт. — Не видел, не знал… какая разница? Незнание законов колдовства не освобождает от наказания за участие в нем. Так что можешь ржать потом, что ты не хотел, и доказывать, что не верблюд… или конь. Это я к чему? К тому, что Добрыне Никитичу, чтобы не «скакати» конем по врагам, а привычно рубить их мечом и гвоздить булавой, нужно не пить воду из луж с отпечатком конского копыта. Впрочем, с козлиным тоже.

— И вообще, из луж пить нельзя, — напомнила Ливия. — Не уверена, что можно превратиться в коня, но подхватить какую-то заразу очень даже можно.

— Ага! — согласился черт. — И провести весь героический поход под ближайшим кустиком.

— Может, мне все же дадут договорить? — поинтересовалась птица Гамаюн.

— Конечно… конечно…

— Значит, так… Лель, попроси своего зверя на меня так не смотреть, а то я себя уткой с яблоками чувствую.

— Рекс, — дотрепав оленя по холке, я развернул его голову к себе, — может, с чертом погуляете?

Олень плотоядно рыкнул, а черт, которого отсутствие магических навыков сделало неспособным телепортироваться, а наличие крыльев за спиной лишило львиной доли маневренности, нехорошо позеленел и попытался окопаться при помощи подручных средств. Вилки и ложки.

— Слушайте пророчество для Яги.

— Ну-ну… — протянула ведьма, с угрозой скаля свой корявый клык устрашающей желтизны. Она и раньше была откровенно антисоциальным субъектом, а после принудительного купания в океане и потери своей любимой ступы стала к тому же раздражительна сверх меры. Так что с этой стороны невозможность использовать магию пошла нам на пользу. Можно не опасаться, что она устроит глобальный катаклизм.

— Если кто не в курсе, напоминаю: я уникальна, — сообщила птица Гамаюн. — Что значит — существую в единственном числе.

— Так тебя в Красную книгу занести нужно, — заявил черт — Как исчезающий вид.

— Да я пока на здоровье не жалуюсь.

— Потом поздно будет. Некоторые виды животных миллионы лет ждали, пока их в Красную книгу занесут. Так и не дождались — раньше вымерли.

— Черт, прекращай!

— Уже молчу. — Это он сказал мне. Потом повернулся к вещей птице: — А ты подумай.

— Я жду! — напомнила Яга.

Птица Гамаюн прокашлялась, собрала в кучу разбежавшиеся по разным углам зрачки и начала вещать севшим от волнения голосом:

То не ветер над дубравою стонет да свищет,То Яга на ступе с помелом по свету белому рыщет.Тебе полно-так одной жить в глуши да по-звериному,Настала пора с милым в тереме жить-припевать да по-доброму.

И в богатстве быть,И в почете ходить,А в почете ходить,Так счастливой быть.

По мере оглашения перспектив лицо Яги все сильнее светилось от радости. Оно и понятно, простое женское счастье и все такое… Птица Гамаюн замолкла, переводя дух. А Яга, сияя, словно новый самовар или же армейский клозет перед проверкой, обернулась к Дон Кихоту и игриво подмигнула. Бесстрашный рыцарь побледнел, став похожим на восковую статую, и бесчувственно растянулся на траве, загрохотав доспехами.

— Мир да любовь вам, — буркнул черт, сочувственно глядя на благородного идальго с высоты пальмы, на которую взобрался от Рекса подальше.

— Пускай спит, умаялся в своем железе, — заявила Леля, пресекая попытки Яги заделаться медсестрой и оказать первую помощь пострадавшему от нервного напряжения. Вот уж не знал, что народная медицина практикует искусственное дыхание рот в рот и в случае потери сознания.

— А вот тебе, Лель, и тебе, Ливия, пророчество я напоследок приберегла. Одно на двоих.

Ах ты гой еси, удал добрый молодец, Лель наш батюшка,Ах ты гой еси, душенька да девица красная, Ливия-матушка.Как судьбиною-долюшкой общей вы отмечены да повенчаны,Так идти вам тропками разными, неделимою цепью вместе повязаны.

Девице красавице да милу быть,За нее, прелестницу — зелено вино пить,Молодцу горластому да нежною быть,Томно лелеять да горячо любить.

Ливия посмотрела на меня и недоуменно пожала плечами, словно говоря: «А я и раньше всяким лжепророкам не верила — то все бесовское наваждение».

Поблагодарив вещунью за ценную информацию, я невольно задумался над услышанным. Что значат эти туманные намеки? Какие-то молодцы крикливые (депутат или болельщик?), красавица и тропинки разные… словно к расставанию. Тьфу ты! Еще накаркаешь, птица вещая…

Сладко зевнув, птица Гамаюн с чувством выполненного долга заявила:

— Все. Предложенная вашему вниманию информация обсуждению, дополнению и пересмотру не подлежит. А теперь баиньки. И не храпеть.

Если кто и храпел — я не слышал. Едва голова Ливии опустилась на мое плечо и я закрыл глаза, как навалился сон.

Сумбурный. Непонятный.

Проснувшись поутру от нежного прикосновения жены, я не смог вспомнить, о чем он был, а вот тяжелый осадок на душе остался.

Птице Гамаюн, наверное, тоже плохо спалось, если судить по нездоровому оттенку лица, поблекшим перьям и категорическому отказу от завтрака.

Отметив про себя полезность в хозяйстве скатерти — самобранки, которая не только берет на себя заботу о приготовлении пищи, но и освобождает от необходимости мыть посуду, я плотно позавтракал. Рассудив: «Кто его знает, когда в следующий раз выпадет возможность набить брюхо?»

Выйдя к берегу, мы прошлись по песочку, высматривая выброшенные на берег обломки кораблекрушения. Ничего. Что весьма странно.

Поднимая брызги, из воды выпрыгнула давешняя спасительница, которую мы так и не успели поблагодарить за своевременное вмешательство. На мгновение зависнув в воздухе, она грациозно изогнулась и мягко ушла под воду. Ударив напоследок хвостом.