Алексей Лютый - Эльдорадо – не награда Страница 39

Во-вторых, что-то уж слишком сильно и откровенно Сеня на нее запал. Я даже не помню, когда последний раз хозяин так пылко влюблялся и столь жутко переживал по поводу неудач на любовном фронте и собственных промашек. Хотя какая это промашка? Ну, дотронулся он случайно до молочных желез Тлалы, и что в этом такого?.. Нет, не пойму я людей. В общественном транспорте, например, человечьи самки этими самыми железами в кого только не тыкаются и обо что только не трутся. А стоит в том месте эти нагрудные отростки кому-то задеть, и у… самок то есть, истерика начинается. То ли дело у нас, у псов! За что ни задень сучку, никаких тебе претензий. Да и кому нужны они, эти молочные железы? Я до них со щенячьего возраста не дотрагивался, и нисколько не тянет!

Впрочем, я отвлекся. Есть еще и третья причина, по которой мне не слишком нравится Тлала: это не женщина, а яблоко раздора. Как-то видел фильм, где трем девкам одновременно одно и то же яблоко понадобилось. Так вот, после того, как это яблоко только одна получила, две других такую бучу подняли, что даже бродячим котам тошно стало. Хотя, если по мне, пусть этих котов всегда тошнит. Но я не о том. Сегодня утром из-за этой Тлалы буча у нас в команде уже началась. Сеня с Поповым поругались, это раз. Горынычу на орехи достанется, это два. Ну и еще неизвестно кто под горячую руку моему хозяину попадет. Мало никому не покажется! Это три. И я даже представить не могу, во что дальше выльется наше совместное путешествие с богиней.

Но, может, этой прогулки и не будет? Может быть, Тлала обиделась и ушла? И вероятно, я, дурак, поздно о таком варианте подумал? Может быть, следовало ей на подол еще свою метку поставить, чтобы она обижалась сильней?.. Впрочем, этого бы я всё равно не сделал. И воспитан не так, да и Сеня на меня за подобный поступок настолько жутко разозлился бы, что я бы помириться с ним неделю не мог. Пусть уж лучше влюбляется как хочет, а я в их отношения вмешаюсь только в экстренном случае. Допустим, если Рабинович жениться на Тлале надумает и в этом мире нас обоих оставить.

– Ну и последнее, – пока я тут рассуждал, закончил свою речь Уицилопочтли. – Чимальпопоке обеспечит вас всем необходимым в дороге и даст сопровождение.

– Это еще зачем? – оторопел мой Сеня.

– Ну, во-первых, на дорогах неспокойно, а мне хочется, чтобы вы добрались до Кецалькоатля без приключений и вовремя, – ответил ацтекский бог. – Согласитесь, будет трудно выполнить задание, если вас что-то задержит и вы появитесь в Теотнуакане, когда сражение уже закончится, и Кецалькоатль опять исчезнет. А во-вторых, нужно-таки восстановить в Теотнуакане порядок. И как только вы с моим извечным противником заключите перемирие, там понадобится человек, который временно возьмет управление провинцией в свои руки и наладит нормальное функционирование всех ветвей моей власти.

– Сеня, да пусть дает сопровождение, – дернул за руку моего хозяина Жомов. – Я их хоть подрессирую в дороге. Всё какое-никакое развлечение будет.

Рабинович вынужден был согласиться. Не с Ваней, конечно. Доводы омоновца он бы и слушать не стал. А вот со словами Уицилопочтли согласиться пришлось. Я отлично видел, как это Сене не нравится, но застрять в пути из-за каких-то стычек с аборигенами и из-за этого упустить Кецалькоатля моему хозяину не хотелось. Вот и пришлось Рабиновичу согласиться на вооруженную охрану наших персон.

– Вот и хорошо, что мы всё уладили. Подробности обсудите с Чимальпопоке. А я жду вас с докладом примерно через недельку, – кивнул головой Уицилопочтли и исчез. На этот раз без всяких вспышек, слава Полкану! Впрочем, я рано радовался. Ацтекский бог появился снова.

– Голову забыл, – объяснил он свое возвращение и, нахлобучив на себя маску ягуара, снова исчез. На этот раз окончательно.

– Вот это я понимаю, бог! – привычно восхитился тлатоани и повернулся к моим коллегам. – Роту гвардейцев для вас я уже приготовил, а в качестве моего представителя в Теотнуакане с вами пойдет Шипинуаль.

– Этот прыщ? – удивился мой хозяин, и я в этот раз с ним был полностью согласен. – А почему не кто-то другой? Ачитометль, например.

– Ну, во-первых, ваш Ачитометль у меня не в фаворе, – заявил тлатоани. – А во-вторых, в административных делах он ничего не смыслит. В общем, пойдет Шипинуаль, и только при этом условии я вам открою двери своих кладовых и сокровищниц!

Ой, неизвестно, до чего бы довел Чимальпопоке его неуважительный тон, но последняя фраза изменила всё. Мой Сеня, как ни крути, батрачить на халяву не собирался. Он сюда, в Мезоамерику, и согласился отправиться только при условии, что его тут золотом засыплют, а до сих пор никаких богатств в свой карман Рабинович и не набил. Ну уж теперь упущенное он точно наверстает.

– Ладно, пусть идет Шипинуаль, но чтобы приказы выполнял беспрекословно, – разрешил Сеня, прежде чем кто-то успел слово сказать. – Только не думаю, что ему это понравится.

– Я знаю, он мне это уже говорил, – усмехнулся Чимальпопоке. – Только кто его на фиг спрашивать будет?

На этом прения были закрыты. То есть Чимальпопоке болтал без умолку, пока мы обратный путь с крыши его дворца в тронный зал проделывали, но с ним никто не спорил и вообще мало кто разговаривал. Только Попов пару раз вопросы по истории Теотнуакана задавал да мой Сеня уточнил, сколько времени займет дорога до этого города. Оказалось, что около двух дней. Но это еще Чимальпопоке не знал, что мои Кулибины тут наизобретать собирались! А вот если у них получится и телегу сделать, и какую-нибудь скотину в нее запрячь, думаю, до Теотнуакана мы и за сутки доберемся.

Шипинуаль со жрецами так и стояли в тронном зале, когда мы вернулись из домашнего храма Уицилопочтли. Причем мне показалось, они даже с места не сдвинулись, пока нас не было, и не шевелились до тех пор, пока тлатоани их не позвал. Жрецы повернулись к нему, а Шипинуаль склонил голову.

– Всем слушать мой указ! – объявил тлатоани. – Верный Шипинуаль временно назначается правителем Теотнуакана и послом к восставшим тольтекам. А эти друзья великого Кецалькоатля помогут ему в ведении переговоров. Хау! Я всё сказал.

Четверо жрецов сначала трижды прокричали «Слава Чимальпопоке!», а затем по разу воздали хвалу Уицилопочтли и Кецалькоатлю. После чего процедура раздачи новых должностей была закончена, и мы, в сопровождении Шипинуаля, отправились ревизовать дворцовые склады. Хорошо, что Чимальпопоке со жрецами остались в тронном зале. А то, если честно, мне так надоела его болтовня, что и покусать бы тлатоани, наверное, смог.

Вся наша ревизия началась, да и закончилась, в дворцовой сокровищнице. Честно говоря, столько золота и драгоценных камней в одном месте я еще никогда не видел. По сравнению с ними то, что мы когда-то с боем взяли у аббата в Англии, было просто коллекцией бижутерии в шкатулке у двенадцатилетней девчонки. Мой Рабинович, едва увидев сокровища ацтеков, даже забыл, что дышать надо. Пришлось на него гавкнуть, иначе так бы и умер с открытым от удивления ртом. Ну и, естественно, за свою заботу ничего, кроме «фу, Мурзик!», я не заработал. Так мне и надо. В следующий раз спокойно умереть хозяину дам.

На этот раз мой Сеня не один восторгался награбленным Чимальпопоке у угнетенных народов Мезоамерики богатством.

Попов вороном накинулся на кучу сокровищ и, вытащив оттуда золотую фигурку какой-то птицы – кецаля, как он объяснил позже, – с рубинами вместо глаза, наотрез отказался ее отдавать в общую казну. Даже Жомов, всегда крайне далекий от любых финансово-коммерческих дел, и то начал ковыряться в раскрытых сундуках. И через пару минут застыл, держа в одной руке какой-то кубок, а в другой – ожерелье из изумрудов.

– Тебе это зачем? – удивленно полюбопытствовал у него Сеня.

– Вот эта фигня, – Ваня махнул золотым сосудом, – точь-в-точь похожа на тот кубок, который победителю чемпионата России по стрельбе вручают. Дома поставлю на полку, и пусть все думают, что это мой спортивный трофей. А что, я разве в этом мире не чемпион по пулевой стрельбе? Кто тут лучше меня из пистолета стреляет?

– Буденный, – буркнул Сеня, от которого вид сокровищ, похоже, отогнал все мрачные мысли. – А ожерелье тебе зачем?

– Как это зачем? – удивился омоновец. – Ленке подарю, а то она меня достала уже тем, что вечно на отсутствие украшений жалуется. А где я ей их возьму? Я разве Чубайсом работаю?

– Чубайс – это не должность, а фамилия, – поправил его Попов.

– А какая на фиг разница, если денег у него куры не клюют? – отмахнулся Иван.

– Ну-ну, – вздохнул мой хозяин. – Ты Ленке ожерелье принесешь, а она и спросит у тебя, кого ты ограбил. Ты же не Чубайсом работаешь…

– А ведь точно! – почесал затылок Ваня. – Про кубок-то я еще скажу, что выиграл, у меня дома и так до фига призов стоит, а вот с ожерельем ничего не выйдет. Это еще теща бы обрадовалась, сказала бы, что наконец зять взятки брать стал, а Ленка еще заставит к нам же в милицию ожерелье нести, блин, и рассказывать, что я его по дороге нашел.