Александр Бачило - Незаменимый вор Страница 39

– Нет там никакого оружия! – заявила Ольга. – Ни заразного, ни здорового. Просто через этот порт можно попасть в любое пространство. Абсолютно в любое, а не так как по вашей Дорога Миров – через пятое на десятое...

– Честно говоря, я плохо в этом разбираюсь, – после некоторого раздумья признался Христофор.

– Чего там разбираться! – Ольга махнула рукой. – Все элементарно! Чем отличаются друг от друга два соседних пространства? Одним случайным событием. В одном мире оно произошло так, в другом иначе. Мир, в котором взбунтовавшийся экипаж каравеллы заставил Колумба повернуть назад, выглядит не так, как мир, в котором Колумб открыл Америку. Мир, в котором вокруг вот этого атома вращается электрон, отличается от мира, в котором этот электрон сорвался с орбиты и улетел. И таких миров – бесконечное множество. Они могут отличаться лишь одной ничтожной деталью, а могут быть абсолютно непохожими друг на друга. Тот, кто может выбрать любое пространство, способен сконструировать любой мир, по своему вкусу.

– И каким должен быть мир на твой вкус?

– Я не привередлива... Мне подойдет любой, лишь бы в его истории было записано, что семья киевского князя Гостомысла жила долго и счастливо. А там уж посмотрим, что делать с последующими годами... И еще. Там не будет Дороги Миров...

– Но если бы это было так легко устроить, – не унимался Христофор, – все давно пробрались бы в этот порт «Ноль» и настряпали бы тысячи миров по индивидуальным проектам!

– А кто говорит, что это легко устроить? – возразила княжна. – Пробраться в порт «Ноль» – не проблема. Загвоздка в том, что управлять параллельными пространствами могут только особые существа, живущие на острове Шис – мойры.

– Вот тебе раз! – удивился Христофор. – Теперь еще какие-то мойры! А что, с ними легко договориться?

– Почти невозможно, – сказала Ольга.

– Слава богу! – вздохнул Гонзо. – А то я уже начал беспокоиться за наш мир...

– Но человек может в них превращаться, – добавила Ольга, и Христофор осекся.

– Для этого необходим особый эликсир, – продолжала княжна. – В предании об Адилхане его называют «Эликсиром Владения»...

– И ты собираешься превратиться в эту... – Христофор кашлянул, – в мойру?

– Только в самом крайнем случае, – ответила Ольга. – Это, к сожалению, необратимое превращение, да и необходимости в нем нет. Можно ведь превратить в мойру кого-нибудь другого...

– Кого, например?

– Да кого угодно! Любого человека, с которым можно договориться о будущем устройстве мира...

Пораженный неожиданной мыслью, Гонзо обернулся и посмотрел на Джека Милдэма. Граф шел поодаль, небрежно помахивая ольгиной метлой и щурясь на все еще далекое заводоуправление, угасающее вместе с последней полоской заката.

– А если он не согласится... превращаться? – спросил Христофор.

– Кто не согласится?

– Ну, этот... любой человек...

– Вопрос техники, – мило улыбнулась княжна. – Вряд ли у него будет выбор...

– М-да, – Гонзо покачал головой. – Цель, значит, оправдывает средства? Понятно...

– Все не так мрачно, – сказала Ольга. – Мойры, я слышала, вполне довольны своей судьбой, которая, к тому же, зависит только от них. И живут они столько, сколько хотят, и органов чувств у них больше, чем у людей, а значит и наслаждений они знают больше... Одним словом, если бы можно было бросить клич – мигом набежали бы толпы добровольцев!

– А этот... Эликсир Владения... – осторожно спросил Христофор, – он у тебя есть?

Ольга снова испытывающе выстрелила в него взглядом из-под ресниц.

– Пока нет...

– И где ты собираешься его взять?

– Знаешь, Гонзик, – княжна капризно тряхнула золотой гривкой, – ты задаешь слишком много вопросов... Смотри-ка! Там действительно что-то блестит, или это мне кажется?

– Где?

– Вон, на земле!

Христофор решил было, что Ольга просто хочет уйти от разговора, но тут и сам увидел неподалеку на асфальте отливающий металлическим блеском предмет. Гонзо сбегал за ним и вернулся, вертя в руках небольшую металлическую пластинку, напоминающую лезвие ножа или вырезанный из жести силуэт гриба на длинной заостренной ножке.

– Что это? – спросила Ольга.

– Не знаю. Но мне это определенно что-то напоминает... Где-то я видел такую штуку, только очень давно, еще в детстве... Вспомнил! – закричал он вдруг. – Ну конечно, в детстве! Мы тогда ходили на железную дорогу гвозди плющить!

– Что делать? – не поняла Ольга.

– Берешь гвоздь, – пояснил Христофор, – кладешь на рельсу, поезд проходит, и гвоздь сплющивается!

– А зачем это?

– Зачем! – Христофор усмехнулся с видом превосходства. – Вам, девчонкам, этого не понять! – он подбросил пластинку на ладони, немного подумал и сказал:

– Вообще-то, я уже не помню, зачем. Но твердо знаю, что такие вот штучки получаются из гвоздей. Собственно, это и есть гвоздь. Сплющенный.

– Сплющенный – чем? – спросила княжна.

Гонзо внимательно посмотрел на нее, и вдруг улыбка сошла с его лица.

– Сплющенный – чем?... – повторил он деревянным голосом.

Пронзительный, тошнотворный скрежет в ту же секунду наполнил собою пространство. Охотники разом обернулись. Та часть площади, по которой они недавно прошли, медленно поднималась позади них и становилась стеной.

– Бежим! – крикнул Гонзо своим спутникам. – Это ловушка!

Они бросились бежать, но сейчас же увидели впереди вторую преграду, такую же высокую и бесконечно длинную. Достигнув высоты десятиэтажного дома, обе стены тронулись с места и с нарастающей скоростью понеслись навстречу друг другу. У охотников, попавших в ловушку, одновременно вырвался вопль ужаса. Но и в собственном крике, также, как в этом отвратительном скрежете, они вдруг узнали звуки, которые уже слышали, сидя в засаде на острове.

– Выскочить! – прохрипел Христофор. – Сбоку!

Он схватил Ольгу за руку и потащил ее влево – к тому краю площади, который был ближе и не проявлял пока попыток превратиться в стену. Там, почти на недосягаемом расстоянии, покачивались от свежего вечернего ветерка длинные, колючие стебли репейника. Какими желанными и нежными казались они теперь!

Стены сближались все быстрее, но просвет между ними, тот последний выход, к которому так стремились охотники, был еще довольно широк. У Христофора появилась надежда. Оставалось пробежать каких-нибудь три десятка шагов до края площади, и они спасены!

Но в этот момент черная каменная твердь, по которой они бежали, покрылась вдруг трещинами, вздыбилась бугром на их пути, а затем рассыпалась на куски. Из образовавшейся дыры волной хлынула маслянистая, радужно переливающаяся жидкость. И сейчас же куски камня, края дыры и большое пространство перед ней, на которое попала жидкость, засверкали чистым серебряным блеском.

– Стой! – завизжала Ольга. – Это констраква!

Но Гонзо остановился бы и без ее крика. Навстречу ему из дыры, взламывая камень и разбрызгивая констракву, выползало белесое червеобразное тело, покрытое, словно чешуей, шестиугольными хитиновыми щитками. Сначала Христофору показалось, что перед ним такой же «ерш», размером с цистерну, как тот, что плескался на его глазах в озере, неподалеку от острова. Но он ошибся. Чешуйчатый червяк оказался лишь рылом гигантской твари, вылезающей из-под земли. Когда на поверхности появилась ее голова, каменное покрытие площади треснуло у самых ног Гонзо. Стреляй же, граф, лихорадочно думал Христофор, почему не стреляешь?

Что-то вдруг больно ткнуло его в спину.

– Что ты стоишь?! – прокричала Ольга, – хватайся!

Только теперь он увидел метлу в ее руках. Это был последний шанс спастись, потому что обе стены, грохочущие и несущиеся, как цунами, были уже совсем близко. Гонзо не заставил себя упрашивать и ухватился за черенок метлы. Граф уже держался двумя руками за ее комель. Ольга вспрыгнула на метлу верхом и выкрикнула заклинание. Подъемная сила резко оторвала экипаж межмирника от земли. Христофор увидел, что черенок изогнулся дугой. В следующую секунду он с хрустом переломился пополам, и трое охотников за ифритами упали на землю. Гонзо больно ударился коленями о проклятое твердое покрытие. Он застонал, но не от боли. Спасения не было. Узкая полоса неба между двумя нависающими стенами готова была исчезнуть. Сейчас они погибнут, раздавленные, растертые в порошок невообразимыми каменными жерновами...

Последним усилием Христофор подполз к Ольге, лежащей неподвижно, приподнял ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Оля! – крикнул он сквозь нарастающий скрежет. – Я давно тебе хотел сказать, Оля...

Оглушительный удар оборвал его крик...

... О, сверкающий бриллиант в короне царя небес! Нет большей награды для усердного рассказчика, чем благосклонное внимание того, кому внимают тысячи подданных! Позволь мне, ничтожнейшему из повествователей, чье имя недостойно упоминания рядом со славными именами любимца пророка Набикула и великого воина Мукаддаса, лишь кратко пересказать историю, принесенную ими в мир. Ободренный милостивым соизволением достойнейшего из властителей, я продолжаю историю Адилхана, падишаха Хоросана.