Александр Рудазов - Арифмоман Страница 4

Эйхгорн немедленно включил видеозапись и заговорил в диктофон:

— Одиннадцатое августа две тысячи четырнадцатого года. Местное время — семь часов тридцать две минуты. Нахожусь в Республике Саха, ближайший крупный населенный пункт… черт его знает. Хандыга, кажется. Веду наблюдение с поверхности земли. Ясно, температура воздуха — плюс четырнадцать по Цельсию, ветер северный, переменный. Наблюдаю необычное явление…

По мере того, как Эйхгорн описывал увиденное, облачный тор опускался все ниже. К тому же он перестал расширяться… более того, начал сужаться.

И Эйхгорн стоял в самом его центре.

— Пока рано судить о природе этого явления, но есть предположение, что это кротовина, — продолжал он говорить. — Постараюсь приблизиться на максимально доступное расстояние и сделать замеры.

Слишком поздно Эйхгорн понял, что оказался в ловушке. Увлеченный наблюдением, он даже не пытался отойти подальше. А когда наконец спохватился, облачный тор был уже не сверху, а вокруг него.

Стрелка вормолеграфа металась, как сумасшедшая.

— Судя по всему, неизбежен физический контакт, — сделал аудиозаметку Эйхгорн. — Если останусь в живых, опишу ощущения подробно.

Больше он ничего продиктовать не успел, поскольку облачный тор вдруг… вспыхнул. Его края взметнулись короной голубого огня, а в центре засветилось гало, похожее на дискообразную шаровую молнию.

Эйхгорн почувствовал, как волоски на теле встают дыбом. Перед глазами все поплыло, возникло ощущение, словно земля и небо меняются местами. На какую-то секунду Эйхгорн утратил вес, а к горлу подкатил комок.

Потом раздался будто беззвучный грохот, и все исчезло.

Минут через десять к палаткам подошли шесть очень воодушевленных людей. Извольский размахивал руками, Гринева с Дроздовой тыкали пальцами в планшет, супруги Лаптевы тараторили один другого громче, а Виталик Лабартюк просто молча шагал с улыбкой до ушей. На груди у него висел бинокль.

— Потрясающее атмосферное явление! — громко восхищался Лаптев.

— Потрясающее! — соглашалась Лаптева. — Ты всё заснял?!

— Все всё засняли, успокойся.

— Но это не НЛО, — с легкой грустинкой произнес Извольский. — К сожалению.

Все согласились, что да, очень жаль, но не НЛО. Просто очень необычной формы лентикулярное облако. Явление крайне редкое и удивительно красивое, но ничего аномального в нем нет.

— Люди, мой айпод никто не видел?.. — спросил Виталик, оглядывая траву. — Выронил где-то… эй, гляньте!.. Тут рыба живая в котелке!.. Стерлядь, прикиньте!..

— А Сидор же на рыбалке был, — вспомнил Извольский. — Где он сам-то?..

— Сидо-ор!.. — крикнула Гринева.

— Сидор, ау!..

— Исидор Яковли-ич!..

Ответа не было. Только ветер трепал край опустевшей палатки.

Глава 3

Когда Эйхгорн очнулся, было уже совсем темно. Похоже, без сознания он пробыл часов пятнадцать. Во рту стоял горький привкус, как будто его только что вырвало.

Некоторое время Эйхгорн еще лежал на траве, осознавая произошедшее. Судя по тому, что он по-прежнему под открытым небом, его никто не нашел. Значит, уфологи в лагерь так и не вернулись, иначе по крайней мере перенесли бы его в палатку.

Но понемногу глаза привыкли к темноте, и Эйхгорн понял, что находится не в лагере. Палаток вокруг нет, никаких других вещей тоже. Да и место явно совсем другое. Уфологи остановились на крохотной полянке, этакой проплешине рядом с сухим овражцем. А здесь ничего подобного не видно, только сплошные ряды деревьев.

Причем не тех деревьев. Возле лагеря росла в основном лиственница, кое-где попадалась ольха. Здесь же… в такой темноте Эйхгорн затруднялся определить древесные породы, но на лиственницу это точно не похоже. Скорее уж дубы, вязы, бересклеты.

— Занимательное явление, — сделал аудиозаметку Эйхгорн. — По всей вероятности, моя гипотеза подтвердилась — это действительно кротовина. Не подлежит сомнению, что я переместился в пространстве. Вопрос лишь в том, на какое именно расстояние.

Вормолеграф молчал, стрелка больше не двигалась. Эйхгорн убрал диктофон и решил попробовать сориентироваться на местности.

Физические ощущения были вполне обычными. Воздух пригоден для дыхания, сила тяжести не изменилась, атмосферное давление вроде бы нормальное. Уже неплохо.

Небо ничего полезного не сказало. Слишком пасмурно — нет ни звезд, ни луны. Впрочем, сегодня предноволуние, так что луна все равно была бы почти не видна.

Смартфон работал, но сеть по-прежнему не находил. Равно как и GPS. Полная пустота.

Определить точное время тоже не удавалось — на смартфоне сбросились все настройки. Видимо, из-за прохождения через червоточину. Дисплей мигал бесполезным «0:00».

Компас указывал… куда-то. На север, понятное дело, но это знание Эйхгорну сейчас ничем не помогало.

Несмотря на то, что он очутился непонятно где, настроение у него было приподнятым. Ведь он наконец-то получил фактическое доказательство существования червоточин. Экспериментально подтвердил функциональность своего изобретения. Это стоит того, чтобы заблудиться в лесу.

Но оставаться здесь все равно не хочется. Кому Эйхгорн тут расскажет о своем открытии — белкам и медведям?

Их, впрочем, тоже не видно. Да и гнус совсем не докучает.

Нет, надо выбираться к людям, к цивилизации. Обернувшись вокруг своей оси, Эйхгорн пристально рассмотрел все пути. Дорог и троп заметно не было, но к северо-востоку деревья росли несколько реже. В том направлении он и зашагал.

Какое-то время Эйхгорн машинально считал деревья. Дойдя до восемьдесят второго, остановился и задумался, не в силах решить, мелкое ли перед ним деревце или особо вымахавший кустарник.

В темноте было трудно разобрать.

Так или иначе, счет на этом прервался, и дальше Эйхгорн шагал уже просто так. От скуки он начал слушать айпод, но ему быстро надоело. Судя по музыке, процентов на девяносто состоящей из тяжелого металла, эта штуковина принадлежала кому-то из молодежи — Виталику или Галке Дроздовой. У современной пацанвы совершенно нет вкуса.

То ли дело старый биг-бит. Вот это была музыка.

Небо понемногу светлело. Стало ясно, что со временем Эйхгорн не угадал — без сознания он провел не пятнадцать, а все двадцать часов. Весь день и большую часть ночи.

Крепко его приложило, похоже.

Или же — он не исключал и такой вариант — кротовина переместила его куда-то в другой часовой пояс. Возможно, он сейчас где-нибудь в Финляндии или Канаде.

Лучше в Канаде. По-английски Эйхгорн говорил свободно, по-французски тоже мог объясниться. По-фински же знал только слово «perkele», причем не был до конца уверен, как оно переводится.

Эйхгорн продолжал целеустремленно шагать на северо-восток. Он понятия не имел, есть ли там что-нибудь полезное, но раз выбрав направление — придерживался его. Периодически он сверялся с компасом.

Снова захотелось курить. Эйхгорн извлек из кармана и недовольно осмотрел уже полупустую пачку. Вчера он выкурил восемь сигарет, сегодня одну. Осталось одиннадцать. И еще сто восемьдесят лежат в рюкзаке.

Запас довольно приличный. Эйхгорн не был таким уж заядлым курильщиком, в день выкуривал примерно полпачки, так что блока ему хватало недели на три.

Есть тоже хотелось все сильнее. Эйхгорн не успел позавтракать и понятия не имел, сколько времени пробыл без сознания. Но живот напоминал о себе все настойчивее.

Эйхгорн решил сделать привал и перекусить. Он в последний раз затянулся и машинально поискал глазами урну. Разумеется, в лесу ее не оказалось. Класть хабарик в карман было негигиенично, и пришлось таки загрязнять природу.

Совестно, а ничего не поделаешь.

Раньше Эйхгорн не испытывал моральных терзаний, бросая хабарики на землю. Но этой весной ему довелось на добровольно-принудительных началах участвовать в субботнике. Очищая вскрывшийся от снега газон, он, разумеется, машинально подсчитывал и систематизировал убранный мусор.

Всего там обнаружилось восемьдесят девять единиц. Из них:

Банок из-под лимонада — 1.

Трамвайных билетов — 1.

Оберток от мороженого — 1.

Оберток от шоколада — 2.

Бумажек невыясненного происхождения — 2.

Бутылочных крышек — 4.

Пачек из-под сигарет — 6

Хабариков — 72.

После этого он невольно задумался, насколько бы чище стали города, если бы люди не курили или хотя бы не бросали хабарики на землю. Количество мусора реально уменьшилось бы в несколько раз.

Впрочем, в экстренной ситуации можно пренебречь обычными условностями. Один хабарик не сможет сколько-нибудь заметно нарушить экологический баланс тайги.

Сделав такой вывод, Эйхгорн зажег новую сигарету.

Небо совсем посветлело. Солнца за лесной стеной видно не было, но оно явно уже выбралось из-за горизонта. Так что Эйхгорн уселся завтракать.