Людмила Гетманчук - Бабки в Иномирье Страница 4

То есть попытавшись вскочить, потому что ноги запутались в чем-то веревкообразном, и я покатилась кубарем с горочки, пересчитывая многострадальной спиной все камни и кочки.

– Какого, такого! Глаза-то разуй, невежа! Как с хозяином здороваешься? Ух-ха! – злорадно захохотало наверху.

Я снова продрала глаза, но теперь для этого потребовалось отлепить от лица какую-то клейкую гадость. Гадость оказалась здоровенным листом вроде лопухового, только бурым и клейким. Протерев заслезившиеся глаза, я глянула наверх. На вершине холмика – не такого высокого, как мне показалось, пока с него катилась – торчало нечто, похожее на корягу, обросшую седым мхом. Сучок, заменяющий коряге нос, дергался и морщился, гнилушки-глазки довольно щурились, разинутый рот-дупло извергал скрипучий хохот. А в правой ветке нечто держало мою метлу!

– Во чудо-то! Корова чумазая! Сама в болото покатилась, водяному подарочек! – продолжал глумиться леший.

Я оглянулась – и правда, позади кочки да лягушки, под ногами мягкий мох, в который мои парадные туфельки на шпильках провалились так, что и не видать. И булькает за здоровенным гнилым бревном что-то уж очень подозрительно. Вот ведь засада!

– Там тебе и место! Ишь, вырядилась, срам-то какой! Тряпки побольше да поцелее не нашлось? – обозвал он мое шикарное платье с кружевами и художественными разрезами, выгодно подчеркивающее форму ног и выдающийся бюст четвертого размера. – Тьху, что за ведьмы пошли, что за ведьмы? Такую и Дону Замка-над-Озером показывать стыдно.

– Ах ты пенек мохнатый! Как гостей встречаешь? – разозлилась я. – Ну-ка верни транспортное средство!

– Чево-о? – опешил пенек. – Это ты кому-у?!

– Тебе, тебе! Метлу отдай! – Я поднялась на ноги, потирая ушибленные части фигуры.

– А если не отдам? – заинтересовался леший. – Али забыла, что в нашем лесу вашей силы нетути?! – Попытался он выглядеть грозно, но на всякий случай отступил на шаг.

– А попробуй, – хмыкнула я. – Не знаю, как пеньки на вкус… рры!

Фирменная улыбка – клыки напоказ и светящиеся даже днем кислотной зеленью глаза – вкупе с раздраженным махом полосатого хвоста и мягким шагом в его сторону произвели на лешего неожиданно сильное впечатление. Он сморщился, выпустил из веток мою метлу и проныл:

– Ну что это такое, а? Да забирайте свою палку, сто лет не нужна! – глядя, как я подбираю скатившуюся ко мне метлу, отряхиваю ее и проверяю целостность и расположение прутиков, он шмыгнул носом и пустил крупную мутную слезу, резко запахшую сивухой. – Вот так всегда… чуть что, сразу съесть норовят. Я ж пошутил! И пошутить с вами нельзя!

Что-то в его словах показалось мне подозрительным. С кем это – с нами? Да и вообще, куда это я попала-то? И что за шуточки такие?!

– Это как это ты пошутил, старый пень, признавайся… – ласково пропела я, двумя прыжками оказываясь между лешим и ближними деревьями. – Ну?!

– Дык… эта… – леший понурился. – Ну не знал, не знал! Ну простите, Дона! Обознался я, с кем не бывает?

– Давай, пенек, выкладывай, что за шуточки, – я наступала, стараясь не показать, что сама не на шутку испугана: звуки и запахи местного леса казались странными, а рельеф местности более чем подозрительным. И еще я чувствовала, что туман в мыслях постепенно рассеивается, и вспоминаются очень, очень загадочные и неприятные вещи… – Молчишь, партизанен? – я наставила на него метлу и снова показала клыки.

– Простите Дона! Не надо! Я все скажу… – лешак поднял на меня глаза кота-Бандераса из Шрека. – Кто ж знал, что Дона изволят в ведьму рядиться?

– Ррры… – мягко намекнула я, что надо ближе к делу. Лешак вздрогнул.

– Так Дон же велел ведьм сбивать! Я ж не знал, что оно и на Вашу Темность подействует! Самое обыкновенное заклинание, всю жизнь им ведьм в болото валили… – В глазках-гнилушках мелькнуло подозрение, и поняла, что на мне сейчас будут испытывать еще одно 'обыкновенное заклинание на ведьм'. – На Донов-то они не действуют…

– Ах ты вррражья сила, – мурлыкнула я. – Ты куда влез? Ты хоть соображаешь, что почти сорвал тщательно подготовленную операцию диверсионного подразделения по внедрению нашей баб-яги во вражеские тылы с целью понижения обороноспособности противника путем подрыва экономической составляющей, саботажа производственных мощностей и деструктивизации агрессивной глобализации враждебной идеологии?! Да тебя Дон за такое дело на дрова пустит!

Леший впал в замешательство от кучи непонятных слов, замигал слезящимися гнилушками и закрылся ветками, мелко подрагивая моховой макушкой.

– Если не исправишь, что натворил, пойдешь пугалом огородным на веки вечные, предатель! Саботажник! Враг народа, сто лет тебе расстрела без права переписки!

Я отчаянно блефовала. Но если эта коряга поймет, что никакая я не Дона, а бабка Ёжка-стажерка, да еще из другого мира… а что мир-то не наш, я уже была уверена на все сто… Ой, лучше на надо! Что-то мне уже не очень хочется знакомиться с этим Доном из Замка-над-озером.

– Айнегубитевашатемность! – запричитал леший, бухаясь на колени и долбя лбом землю. – Все что угодно сделаю, только не беспрапера… пере… не заколдовывайте меня в такую пакость!

– Да толку с тебя, вредитель! Только и умеешь, что ворон пугать. – Я сделала вид, что сомневаюсь. Пусть теперь он доказывает, что может быть мне полезен, а не я его уговариваю.

– Неправдочка ваша… уй… – леший снова прикрыл голову ручками, увидев перед носом пяток выпущенных когтей. – Полезный я, полезный! Не только ворон пугать…

– Ну давай, попробуй меня убедить, что тебя не надо пускать на растопку, – мерзко ухмыльнулась я, доставая из кармана зажигалку и показывая колоде язычок синего племени.

Пока леший проводил презентацию собственный незаменимых услуг в области заманивания, запутывания, запугивания и устроения невинным путникам прочих пакостей, я напряженно размышляла: что делать? Как мне выбраться из этого мира и вернуться в свой? Ведь там только начиналась новая жизнь! И тут такой облом… вместо первого слета Баб Ёжек на Лысой Горе, где мне должны были присвоить почетное звание рядовой Бабки Ёжки, попасть к лешему в болото… ну почему мне так не везет? Или наоборот, везет – пробилась здравая мысль. – Будь я просто ведьмой, а не Тигррой, ой, только бы бабки не прознали о моих старых делишках-то! Что ж я имя-то не сменила… эх… попалась бы этим чертякам. А так меня тут за свою приняли, за оборотня. За Дону, понимаешь… Ну да, а за кого еще меня можно принять-то? Если и есть оборотень…

Я глянула на свой рыжеполосатый хвост, замаскированный под деталь туалета, поправила пышную рыжую прическу, скрывающую мохнатые ушки, и вздохнула.

– Ну, а пользу-то ты приносить умеешь, вредитель? Дорогу там показать, с водяными-лешими в чужих странах договориться?

– Какую еще дорогу? – осекся леший.

– Как какую? Ты мне всю навигацию сбил, растопка! Смотри, компас у метлы направления не кажет, штурвал заклинило! Вот и пойдешь со мной. Проводником. А вздумаешь сусанить, сожгу в пень, понял? Или не знаешь, как до Лысой Горрры добрррраться?!

– А может того, пугалом, а? – затрясся леший. – Чем в Гиблые топи да Проклятые земли соваться?

– Сожгу, империалистическая морда, – ласково напомнила я.

– Знаю, – понуро согласился пенек. – Проведу.

Бабка Йожка Туся

Лежу. Мягко и упруго. Нет, не столько мягко, сколько упруго, но… какие-то странные опасение вызывает.

Тьфу-тьфу-тьфу… мужским духом пахнет.

И откуда у нас тут мужики, если я кроме меня, моей сверхзвуковой метелочки, да настоечки, которой я свое средство передвижения сбрызгивала для невидимости, чтобы лишнего внимания в полете не привлекать, на той поляночке никого и ничего больше не было?!

х!!! Опять эти новости меня подвели! Ведь сколько раз себе уже говорила, капаешь ингредиенты, не просматривай биржевую сводку. Падают индексы, пусть и валятся, а не то…. Похоже, я лишнюю капельку вытяжки из мухоморчика в варево скинула.

Вот ведь…. Будь неладны эти акции РЖД! На них меня и проняло!

Ладно, кляни – не кляни себя теперь, а нужно соображать, куда попала и что теперь делать.

Открываю глаза и… закрываю снова. Потому что то, что подо мной, только в страшном сне и может присниться.

– Может, ты все-таки слезешь с меня! – Раздается грозный рык, после которого желание открыть глаза исчезает напрочь.

Это же надо было так опростоволоситься!!!

– Нет, чтобы обнять, приголубить, так орет, словно не мужик совсем. – Ворчу себе под нос и сползаю с оказавшегося подо мной демона.

Глаза пришлось все же открыть, так что пока по его телу передвигалась, успела не только ощутить, но и отметить его ладненькую, соблазнительную фигуру и вполне симпатичную (для демона) морду.