Ольга Громыко - Дефеодоризация Страница 4

Капитан со смешанным чувством стыда и злорадства вспомнил, что из-за капканов и рассыпанной повсюду отравы пол на звездолете не мыли уже две недели.

— О, великая праматерь мышига! — Начал главный, чуть приподнимая от пола облепленное сором лицо. — Снизойдешь ли ты до беседы со своим недостойным чадом, ничтожным президентом планеты Марилетта?

Смущенная мышига попыталась укрыться у бортмеханика за пазухой, но ее как можно почтительнее извлекли за хвост и усадили на золотой поднос, удерживаемый с двух сторон коленопреклонными спутниками президента.

В этот торжественный момент из-под стула выскочил капкан и с торжеством сомкнул челюсти у президента на лодыжке.

Феодор попытался упасть в обморок, но Леш безжалостно удержал его за шиворот.

Президент оторвал капкан вместе с ботинком, обличающе потряс им перед носом у капитана и тихим, на редкость неприятным голосом раздельно вопросил:

— Что Это Такое?!

За капитана ответил Леш:

— Охранная система, установленная в целях безопасности Великой Мышиги. Вы имели неосторожность приблизиться к Божественной на недопустимые полтора метра.

Как известно, андроиды не умеют лгать, и в колючих глазах президента, по-прежнему устремленных на капитана, промелькнуло что-то похожее на уважение. А тут и мышига соизволила выказать свое благоволение, спрыгнув с подноса и ловко вскарабкавшись по парадному кителю капитана до самой фуражки, где и угнездилась с довольным видом, негромко чирикнув. Послы снова припали к полу, посовещались и наконец объявили:

— Великая мышига назначает вас своими священными хранителями и желает навеки осчастливить звездолет своим присутствием!

— Но мы… э…. Недостойны! — Нашелся онемевший было капитан, снимая мышигу вместе с фуражкой и снова сажая на поднос. — Не могли бы вы забрать великую и божественную с собой и преклоняться ей в более подходящей обстановке?

— Кто мы такие, чтобы перечить великой мышиге?! — Патетически воздел руки президент. — Божество ясно изъявило свою волю, и мы проследим за ее выполнением. С этого момента я официально объявляю ваш корабль священной обителью Божественной с присвоением ему статуса Единого и Неприкосновенного! Лишь избранным будет позволено совершить паломничество на его осененные благодатью борта, а ваша жизнь преисполнится смыслом служения Великой и Великолепной…

На протяжение этой возвышенной речи лицо капитана все больше вытягивалось и приобретало нездоровый зеленоватый оттенок.

— Так что, мы так и будем болтаться на орбите Марилетты до конца жизни, обихаживая вашу прокля… великую мышигу?! — Не выдержал он.

Президент недоуменно сдвинул брови:

— Как я, простой смертный, могу указывать великой мышиге, каким курсом ей надлежит следовать по бесконечным просторам Галактики? Вы свободны и можете лететь, куда пожелает Божественная. Более того, любое противодействие ее продвижению будет расцениваться нами как прямая агрессия в адрес Марилетты со всеми вытекающими последствиями. Со своей стороны, правительство Марилетты почтет за честь оказать хранителям Божественной единовременную материальную помощь в размере полумиллиона межгалактических валютных единиц с последующей ежемесячной выплатой еще десяти тысяч в течение всей жизни мышиги — разумеется, при условии неизменного благоденствия последней.

— Погодите, — вмешалась Дарина, — если я не ошибаюсь, мышиги широко распространены по всему созвездию, и тратить на содержание каждой по сто двадцать тысяч в год по меньшей мере глу… накладно!

— Ошибаетесь. — Возразил президент. — Это ПОСЛЕДНЯЯ мышига в Галактике. Убежденные в божественной природе мышиги, мы слишком поздно узнали об уязвимости ее материального тела. Ужасное прозрение постигло нас подобно удару молнии, мы даже объявили год всепланетного траура, ибо мы верим, что без мышиги, своим божественным даром открывающей Врата отлетающим душам, наша земная жизнь теряет всяческий смысл, не имея продолжения на небесах. Берегите же Божественную, как зеницу ока, и она вознаградит вас сторицей! Удачи вам.

С этими словами президент наконец пожал капитану руку и вышел, не забыв почтительно поцеловать пол перед мышигой.

Леш наконец отпустил Феодора, и тот едва ли не ползком убрался в свою каюту.

— Дарина, — слабым голосом спросил капитан, — сколько живут мышиги?

— По некоторым данным — около двухсот лет, — подумав, сообщила биолог.

— Но это значит… значит… — заикаясь от потрясения, начал капитан.

— Что ближайшие двести лет мы можем не заниматься перевозками грузами и у нас еще останется достаточно денег на организацию долгожданной экспедиции! — Ликующе возопил бортмеханик.

— А из первых пятисот тысяч мы выкупим у заказчиков испорченные консервы, — подхватила Лида, — и их с лихвой хватит и экспедиторам, и на прокорм этой проклятой твари в течение всего срока годности!

— Тварей, — поправила Дарина, — похоже, наша мышига ожидает прибавления потомства!

— Ты хочешь сказать, — подозрительно ласково уточнил капитан, — что в ближайшем будущем нас ожидает нашествие мышишат?

— Что такое три-четыре сотни икринок в масштабе Галактики? — Пожала плечами биолог.

Капитан закатил глаза и рухнул в обморок.