Янина Жураковская - На краю времени Страница 4

Конечно, она его вытащит (по крайней мере, попытается), но дальше-то что? Тут и пророком быть не надо: счастливо спасенный подарит ей лучезарную улыбку, пробормочет: "Я так тебе благодарен, так благодарен, ты мне теперь как сестра!" или другой столь же изысканный комплимент, чмокнет в щёчку, махнёт ручкой и упорхнёт на крыльях любви к какой-нибудь ослепительной блондинке/брюнетке/рыжей с кукольным личиком и ногами от ушей. А горе-спасительнице останется подтаявшая шоколадка, цветочный веник, как и она сама, начинающий вянуть, и должность безотказной жилетки, в которую всегда можно поплакаться после крушения очередной великой любви. Потому что, три тысячи дохлых кошек, мы в ответе за тех, кого приручили. Или спасли.

Нет, всё же удачно она сказала про "взамен", вовремя перевела события из плоскости лирико-трагической в сугубо деловую. Слава тебе, Господи, глядишь ты за нами... Вот почему она так сказала, когда ни о чём подобном не думала - вопрос. Серьёзный. Головоломка, внутри которой прячется ещё одна, в ней ещё, и можно ли перечесть их - неизвестно.

Но об этом можно подумать и завтра. Подвиг уже внесен в распорядок ночи, самое время приступить к исполнению плана спасения.

Всё-таки, что у него... кхм... потребовать? Что-нибудь мелкое - оскорбить и без того уязвлённое самолюбие: ему пришлось просить! Дважды! На двух разных языках! Что-нибудь крупное - согласится, не раздумывая, и вылезет только для того, чтобы собственноручно свернуть ей шею.

Фигурально выражаясь, конечно.

А, может, и нет.

Ей на ум не к месту и не ко времени пришла мысль о том, что её любимые фиалки засохнут, а коту придется перейти на воробьиную диету, но она выдрала её с таким остервенением, что заломило виски и, решительно стянув с шеи шарф, принялась завязывать на нём узлы через каждый локоть. Длина приличная, должно хватить с запасом, рассуждала она. Другой вопрос, выдержит ли импровизированный канат вес молодого здорового парня? Хотя - натуральная шерсть, ручная, плотная вязка, может, и выдержит. А, может, и... нет, долой, долой эти мысли, задвинуть в самый дальний чулан сознания, закрыть двери и навесить пудовый замок. Выдержит. Обязан.

-- Думаю, я не в том положении, чтобы торговаться, - долетел до нее невесёлый смешок. "Теперь он с полным на то правом будет считать меня алчной стервой", - она мысленно дала себе затрещину, а вслух произнесла:

-- Пра-а-авда? Я и не знала, что вы умеете!

-- Умею что? - наивно спросил он.

-- Думать, конечно, - поспешила разъяснить девушка. Ответом ей был ещё один смешок, на сей раз - почти настоящий.

-- Возможности мои сейчас несколько ограничены, но постараюсь сделать то, что в моих силах. Чего вы желаете, благородная энорэ?

"Любви", - почти беззвучно шепнул кто-то.

-- Любви, - покорно вымолвила она. Потом повторила это слово ещё раз - про себя, по слогам - и если бы не ограниченные возможности человеческой анатомии, её нижняя челюсть, наверное, отвисла бы до колен, а глаза выпали из глазниц и покатились по камням. Трясущаяся, как у закоренелой наркоманки, рука сама собой вцепилась в уже порядком разлохмаченную косу и принялась нервно теребить её.

За парапетом потрясённо промолчали. Она всем сердцем пожелала провалиться если не сквозь землю, то хотя бы сквозь каменные плиты пола.

-- Ой, не принимайте все так близко к сердцу, это шутка такая! Просто шутка! Вы только не подумайте ничего плохого... А если подумаете, то как вам эта идея?

Она не стала падать на камни. Не стала вопить и в истерике биться о них головой, потому что была хорошо воспитанной молодой леди (что бы ни говорил Сергей Петрович из пятого подъезда, таксу которого она не красила и в зеленый цвет тоже). Ей немного полегчало после того, как она несколько раз повторила про себя, что психическим расстройством не страдают, а наслаждаются, и завязала ещё один узел. На косе.

-- Простите, я больше не буду, - по-детски пообещала она. Из-за парапета раздалось странное фырканье, словно незнакомец пытался сдержать смех.

-- Вы невероятны, блистательная, вы знаете это? - почти благоговейно произнес он. - Примите мои поздравления - за неполный нейд вы четырежды заставили меня утратить дар связно излагать свои мысли. Подобное не удавалось даже моему учителю, а он, как я могу предположить с большой долей вероятности, в прошлой жизни был одним из собирателей мудрости, что бродили по площади Эйграр ан'Нард и убеждали каждого встречного в том, что его отец был хомяком. А теперь, если у вас нет принципиальных возражений, я бы хотел, наконец, услышать, чего изволит желать досточтимая энорэ? Висеть здесь становится утомительно.

-- Поспешность хороша только при ловле блох, - нравоучительно изрекла она, затягивая очередной узел на шарфике. - И с чего вдруг вы заговорили таким высоким штилем? Словно какой-нибудь безумно родовитый лорд или князь, белая кость, голубая кровь! Не надо так, у меня же психика. И нервы могут не выдержать. А хочу я звездолёт.

-- Пять раз, - пробормотал он, хотя ей могло и показаться. - Какой? - добавил он чуть громче.

-- Э-э-э, белый.

-- Вам больше пойдёт синий, хотя меня интересует не столько цветовая гамма, сколько модель и класс. Военный или гражданский корабль вы хотите? Грузовой или пассажирский? Яхту, фрегат, линкор? Может быть, крейсер?

Она заранее знала, что вопрос дурацкий и всё-таки спросила:

-- У вас их что, несколько?

Он немного помолчал.

-- Если вы меня вытащите, будут. Даже боевая станция найдётся.

-- Настоящая Звезда Смерти? - восторженно пискнула она, хлопая в ладоши. - Ой, хочу, хочу! Покрасьте её в синий, раз он так вам нравится, и с первым пунктом мы покончили. Переходим ко второму. Мне нужна вилла на берегу моря.

-- Зачем?

-- Чтобы там жить, - терпеливо растолковала она.

-- Найти вэйллу нетрудно, в мирах Айего их сколько угодно, но... - медленно проговорил мужчина, - ради Создателя, зачем вам эта тварь? И как вы собираетесь с ней жи... - он осёкся и продолжил с нескрываемым ехидством. - Вы же не имеете в виду то, о чем я подумал?

-- Извращенец! - выпалила она, чувствуя, что на её щеках расцветают розы и отчаянно радуясь, что он не может этого видеть. - Не валяйте дурака, вилла - это большой красивый дом с колоннами! Я хочу дом на берегу моря, а не... а не какое-то животное!

-- В чём? - с бесконечным терпением переспросил он.

-- Что в чём? - она поняла, что понемногу начинает терять связь с реальностью.

-- Дурака. В чем я не должен его валять?

-- Это ещё одно образное выражение, - сердито огрызнулась она. - Означает, что не фиг прикидываться валенком и воспринимать все мои слова буквально. Господи Боже, вы и камень из себя выведете!

-- Хорошо. Я понял. Простите. Вы главная. Что энорэ изволит на третье? - осведомился он таким тоном, словно был официантом в фешенебельном ресторане, а она - до невозможности привередливой клиенткой.

-- Большущую плитку горького шоколада и...

Ощущение чьего-то взгляда в спину ударило словно током. Девушка резко повернулась, разворачиваясь на колене, но на площадке никого, кроме неё не было. Только бродяга ветер гулял среди башен и стен, играл на серебряных свирелях, трепал её косу и запускал холодные пальцы под одежду. И всё же она знала, всей кожей ощущала, что кто-то огромный и невообразимо могучий, стоя рядом, пристально на неё смотрит. Потом наклоняется ближе... ещё ближе... и, бережно подержав в ладонях саму её душу, удовлетворенно вздыхает и уходит.

Ветер дул всё сильнее, песня превращалась в крик, рыдание - в вопль, и в её голове вдруг сами собой стали возникать слова. Они никак не могли принадлежать ей, они рождались не в её голове, а ещё где-то, они хотели произнестись сами, они как живые рвались на волю, и единственным способом промолчать было откусить себе язык.

-- Чего я хочу? Семью. Друзей. Мужа, который будет меня любить и которого буду любить я. Детей с его глазами, - произнесла она, в полнейшем ужасе косясь на собственный рот.- Ну, и королевство впридачу. Вы ведь можете это организовать?

Риган был совершенно уверен, что ему не почудился тот тихий смех. Зелгарис-Призрак снова оправдал своё имя, совершив то, что доселе считалось невозможным - вырвался из эрголитовой камеры, а прежде чем исчезнуть, навестил ученика. И был он не один. Принц не знал и не слишком стремился узнать, кем было жуткое существо, приходившее с учителем. Он не увидел его ни глазами, ни мысленным взором, только ощутил на мгновение присутствие невероятной Силы, сравнимой по мощи разве что с древними богами, скопление чистой энергии без малейшего следа физического тела. В него заглянули - осторожно, но настойчиво, каким-то образом не затронув ни одного из уцелевших щитов - снисходительно потрепали его ментальное "Я" по голове (ощущалось это именно так), мимоходом восстановив все разрушенные синеглазкой барьеры.