Лариса Малмыгина - Неприкаянная душа Страница 4

— Меня зовут Карлос, — приглушенно прошелестел призрак. — Не извольте беспокоиться: я сам хозяин этой замечательной квартиры.

— А — а, домовой! — обрадовалась я, понимая, что ничего не понимаю.

Пришла пора спешно вызывать «скорую» и вопить истошным голосом: карету мне, карету!

Психушка находилась в соседнем квартале за глухим высоченным забором, неумело окрашенным в зеленый ядовитый цвет, отбивающий желание у прохожих менять крошечные, непомерно дорого оплачиваемые квартирки на просторный бесплатный казенный дом.

— Вы считаете меня красивой галлюцинацией? — обиделся бородач. — А зря. Маргарита скажет, что это не так.

Неблагодарная черная бестия согласно закивала умильной предательской башкой.

И тут оглушающе прозвенел звонок. Я вздрогнула и пустилась стрелой в коридор. Приехал на обед долгожданный супруг, вернее его, как дорогостоящую посылку, бережно доставил адресату улыбчивый водитель Андрей, который частенько и с превеликим наслаждением дегустировал мои гастрономические изыски. Впрочем, я обожаю кормить. Совершенно всех, кто подвернется под руку: людей, собак, кошек, птичек. Особенно птичек. Кормушки для них развешаны в нашей квартире на каждой форточке. Возле подъезда я оборудовала нечто, похожее на кафешку для дворовых животных. Вначале уважаемые соседи, обозревая выброшенную, по их мнению, добротную еду, крутили пальцами возле умных своих висков, а потом привыкли. И потихоньку сами стали выносить разнообразный корм для обреченных на голодную смерть хвостатых жителей родного микрорайона.

— Обед готов? — муж сиял, как начищенный самовар, и подозрительно оглядывал мою растерянную физиономию.

— Угу, — не отвечая на улыбку царственного супруга, промычала я и, спотыкаясь, поплелась за ним на готовую преподнести новый сюрприз коварную кухню.

Марго на ней не было, Карлоса тоже.

До позднего вечера блудливая котяра где-то скрывалась.

А я не находила себе места, мучительно пытаясь разобраться: было ли увиденное в столовой на самом деле. К ужину проголодавшаяся Марго внезапно появилась на кухне, лениво подошла к своей тарелке и с трогательным аппетитом доела остатки свиного гуляша. А потом лукаво покосилась на меня. И я была готова поклясться всеми святыми, что она ухмыльнулась, полуобнажив крепкие, острые клыки. Мне стало не по себе, но Сереге, вернувшемуся домой раньше обычного времени, я ничего о дневном визитере не рассказала: усталый супруг нуждался в покое и отдыхе.

Легли спать мы довольно рано, утомленный муж сразу отключился, а я долго крутилась в постели, прислушиваясь к каждому шороху. Стояла тишина, только изредка кто-то неведомый вздыхал и надоедливо шелестел газетами. Где-то, отчаянно призывая вакантного усатого кавалера, завывала озабоченная продолжением рода кошка, да иногда бегал вверх-вниз нещадно эксплуатируемый лифт. Казалось, домовой и веселая черная бестия остались в далеком детстве; долгожданный покой расслабил мои утомленные члены. Я блаженно зевнула, но тут возле моего носа проявилась язвительная улыбка белозубой Маргоши. Она стала медленно разрастаться в разные стороны, постепенно заслоняя собой вдохновенное лицо бездумно почивающего Сергея.

— Хорошо-то как, — польстила я пушистой колдунье и стала проваливаться в тягучую, медовую бездну.

Вдруг что-то живое и мохнатое коснулась моего лица. Ожидая увидеть эксцентричную животинку, я неохотно приоткрыла глаза и тотчас же вскочила с кровати. Передо мной висел в воздухе недавний призрачный посетитель. Сердце учащенно забарахталось в грудной клетке, призывая разбудить мужа, но дальновидное привидение прислонило к губам указательный палец и поманило меня в сторону кухни. Словно загипнотизированная, я подчинилась его воле.

На кухонном столе горел ночничок, которого у нас отродясь не было. За ним сидел широкоплечий мужчина в черном капюшоне и что-то писал.

— Это сон, — сказала я себе и шлепнулась на табуретку возле писаря.

Он неспешно поднял тяжелую голову. Лицо таинственного незнакомца нельзя было назвать некрасивым, и в то же время оно отталкивало от себя чем-то неуловимым, но вполне осязаемым.

— Как в американском ужастике, — продолжая исследование диковинного визитера, подумала я.

Черные кудри тугими змеями обвивали его мощные плечи, огромные бездонные глаза, с ненасытностью всасывающие собеседника в свои неизведанные глубины, испытывающе устремились на мою скромную персону, а белоснежные зубы насмешливо сверкнули ослепляющим жемчугом из-под больших властных губ.

— Кто вы? Как вы сюда попали? Это наша жилплощадь. Сейчас вызову доблестную милицию, — памятуя о драгоценном сне уставшего кормильца, отрешенно прошептала я.

— Меня звать Мадим, сударыня. Хм, ваша квартира? Весь мир — мой дом, потому что я повелеваю страшной силой, способной превратить в развалины целые материки, — голос его, глухой и печальный, будто сладкой патокой вливался в мой воспаленный мозг.

Пришелец, не раскрывая рта, передавал свои мысли на расстояние, а я каким-то образом внимала его абсурдным речам.

— Чем вас прельстило мое скромное жилище, господин международный террорист? — растерянно съязвила я, — И сколько килограммов тротила под вашим плащом?

— Я — дух стихии, Алиса, — тяжело усмехнулся развенчанный боевик. — Вы — не такая как все люди, а потому мне велели найти вас.

— Для чего? — «не такой как все» стало по-настоящему страшно. — Я в чем-то провинилась перед Сатаной?

— Непростительно ошибаетесь, — взорвался неизвестный. — Мы — не злые силы, мы — силы природы. Мы женимся и размножаемся, смешиваясь с человеческой средой; мы знаем все, что происходит, мы можем производить потомство, но Творец не дал нам бессмертной души. Вы, люди, — великие грешники. Нет такого греха, который не совершило бы человечество. Мы грешим меньше, и зависть не дает нам покоя. Почему Всевышний так несправедлив?

— Это вы спрашиваете у меня, простой женщины? — покрываясь омерзительно-щекочущими мурашками, преувеличенно вежливо поинтересовалась я.

— Вы — не простая, — прищурил орлиные глаза капюшон, — вас Он послал в этот мир не случайно.

— На каких фактах основаны ваши умопомрачительные заключения? — заново удивилась я.

— На знании законов бытия, — не растерялся потусторонний болтун. — Вы должны мне помочь обрести душу.

— Но как? Коим образом?

— Об этом узнаете позже, — неожиданно вскочил на ноги призрачный демагог. — До скорого свидания, прекрасная землянка.

Мадим растворился в воздухе словно банальный дым от банальной сигареты. Потрясенная, я затравленно огляделась по сторонам. На кухонном столе, возле старинного медного светильника, важно восседала Марго. Над ее головой парил в воздухе Карлос.

— А слона-то я и не приметил, — зачем-то продекламировала я старика Крылова.

— Спокойной ночи, — провещал невыразительным голосом домовой.

— Ага, — согласилась я с ним и пошла в спальную, чтобы остаток темного времени суток забыться тяжелым сном.

— Послушай, дорогой, твоя жена смотрела ночью обалденный сон, — промурлыкала я, проснувшись к одиннадцати часам утра, так как была суббота.

Муж, упакованный в дорогой синий костюм, стоял возле супружеского ложа с вчерашним ночничком в руке. Поцеловав мою золотую макушку, он рассмеялся:

— Что за обворожительную вещичку ты притащила домой, Алиска? Раритетная лампадка!

Если бы над головой мгновенно разверзся потолок, а оттуда грянул гром, и сверкнула молния, это бы так не поразило меня. Выходит, весь кошмар, который я в избытке прочувствовала ночью — чистая правда, следовательно, я кому-то что-то должна

ГЛАВА 4 

МАДИМ

Неделю Марго ходила, притворяясь обыкновенной домашней кошкой. Целых семь дней я жила в постоянном напряжении: отчего-то с нетерпением ждала Мадима и до колик в животе боялась его появления. Жанне и Сергею о своих необычайных знакомствах я решила не рассказывать, опасаясь их справедливых насмешек. Да и какой нормальный человек поверил бы в существование привидений и домовых? А в улыбающихся черномазых кошек? Разве только ребенок. Но муж, сестра и даже наследники давно вышли из детского возраста, а потому шансов на понимание у меня не было. Время от времени я бегала к Жанке, чтобы помочь ей по хозяйству. А однажды я застала ее в ванной: безмозглая сестричка, наслаждаясь ароматной пеной, безмятежно возлежала в горячей воде.

— Что ты делаешь? — испугалась я. — Тебе нельзя париться, дорогая

Мстительно усмехнувшись, вредина резво замотала мокрой непутевой головенкой, стараясь обдать надоедливую советчицу тысячами мельчайших водных частиц.

— Подумаешь, нельзя, — пошевелила пальцами на ногах купальщица, — я здорова, буду жить долго-долго, а потому переживу тебя.