Наследница престола - Буторин Андрей Русланович Страница 4

И тут завопила Юлька — страшно, истошно.

Генка, так и не выключив плиту, кинулся на помощь сестре. Та сидела на полу перед открытой дверью туалета, продолжая орать. Свет в туалете не горел, но и так было видно, что там кто-то есть. Этот «кто-то» сидел на унитазе и тревожным женским голосом отчаянно чирикал:

— Чу-ту чив-чив м-м-нна-тач чава чу-ту-ту-ту!!! Чиу-чив, чу-ту, ти-ти-ти-сок! Сок-сок-сок чу-у-у!

Генка даже заслушался. К тому же засмотрелся: фигура на унитазе загадочно и красиво переливалась всеми цветами радуги, словно осыпанная бриллиантами.

Налюбоваться зрелищем всласть Генке не удалось. Юлька, перестав вопить, стремительно вскочила на ноги, судорожно захлопнула дверь в туалет и потащила Генку за руку подальше от странного явления — в задымленную кухню. Там ее немедленно охватил кашель, она замахала руками, из глаз брызнули слезы. Собралась было рвануть и из кухни, но, вспомнив, видимо, что придется пробегать мимо туалета, вместо этого ринулась к окну и распахнула его настежь.

— Ты куда?! — испугался Генка. — Четвертый этаж!

— Ты дурак, да?! — заревела Юлька. — Я проветрить! Только теперь Генка наконец-то вышел из ступора.

Быстро выключил плиту; вооружившись тряпкой-прихваткой, схватил чадящую сковороду с картофельными углями, швырнул все в раковину и, разбив попутно еще одну тарелку, открыл на всю катушку кран с холодной водой.

Сковорода гневно зашипела, стреляя брызгами черного масла. Кухня окуталась паром. Впрочем, где дым, где пар — было уже не разобрать.

Но раскрытое окно свое доброе дело сделало: воздух в кухне постепенно обрел приемлемую прозрачность. Брат с сестрой, откашлявшись, испуганно поглядели друг на друга.

— Кто там?! — зашипела Юлька почти как сковорода двумя минутами ранее.

— А я почем… — начал было Генка.

— Ты что, привел бабу?! — Казалось, еще чуть-чуть — и Юлька тоже начнет плеваться раскаленным маслом. — Ты же обещал мне не водить их сюда!

— Юлька, опомнись! — легонько встряхнул Генка сестру за плечи. — Какие бабы?! Ты же видела, что я пришел из магазина один! Только ты могла впустить ее, пока меня не было!

— Я никого не впускала! — поумерила пыл Юлька, но подумав секунду-другую, зашипела снова: — Она у тебя, может, с ночи пряталась? Чего ты не пускал меня утром в комнату?!

— Ну, ты думай, что говоришь! — вспыхнул Генка. — В конце-то концов, пойдем и спросим у нее, кто она такая и что здесь делает… Кстати, а что она делает в нашем туалете?

— Стихи сочиняет! — скривилась Юлька. — Под журчание унитаза пишется легко!

— Погоди… — задумался Генка. — Когда я вкручивал лампочку, там никого не было!

— А когда я туда зашла — она была!

— Постой-постой! Ты включала лампочку?

— Ну да, конечно! Ни фига она не включилась — вспыхнула и погасла сразу. Ты даже лампочку нормальную купить не можешь!

— Юля, помолчи, пожалуйста! — прикрикнул Генка. Потом вспомнил, что в квартире они не одни, и зашептал, наклонившись к уху сестры: — Сдается мне, что она — из лампочки!

— Ага, джинн из лампы! — хмыкнула Юлька. — Ты за кого меня держишь, Геносса?

— Тогда уж не джинн, а джинниня, — поправил Генка. — Ты бы лучше не смеялась! Ведь не знаешь, что случилось в мага…

Договорить он не успел. Дверь в кухню распахнулась, и на пороге возникла…

Генка даже зажмурился от блеска и красоты появившейся женщины. Будто само солнце втиснулось в маленькую кухню! Его бросило в пот, словно и впрямь опаленного солнечными лучами.

Юлька, напротив, широко распахнула глаза, а вместе с ними и рот. Осознав быстро, что с разинутым ртом выглядит по-дурацки, она сделала вид, что раскрыла его по делу:

— Что вы здесь делаете… мадам?

Почему у нее вырвалось именно это слово, Юлька и сама не смогла бы объяснить. Видимо, блеск (во всех смыслах) незнакомки сыграл свою роль.

— Мадам… здесь… — четко выговаривая слова, ответила женщина и улыбнулась.

Генка позволил себе приоткрыть один глаз. В поле зрения попала огненная шевелюра гостьи. Он поспешно захлопнул глаз снова, но, собравшись с духом, тут же раскрыл оба. Женщина продолжала сиять.

«Похоже на сон, но слишком уж ярко для сна…» — проанализировал ситуацию мозг. А вслух Генка сказал:

— Простите, вы говорите по-русски?

Женщина, продолжая улыбаться (одного блеска этой улыбки хватило бы на то, чтобы ослепнуть!), перевела взгляд прекрасных карих глаз на него. Трогательно пожала плечами и развела руками:

— Мадам… говорите…

— Ясно, не понимает… — вздохнул Генка.

— Не понимает… — эхом откликнулась женщина.

— Юль, что будем делать? — шепнул Генка.

— Переводчика искать.

— С какого языка?

— С марсианского! — съязвила Юлька. — Таких разукрашенных красоток я только по телевизору видела — в фантастических фильмах.

Во время этого короткого диалога женщина поочередно переводила взгляд с брата на сестру, внимательно вслушиваясь. Даже улыбаться перестала.

— Ладно, давайте попробуем познакомиться, что ли! — решил хоть что-то предпринять Генка. — Я — Гена… — Ткнул себя пальцем в грудь. — Она — Юля… А вы?

Он ободряюще улыбнулся незнакомке. Та улыбнулась в ответ и сказала:

— Марронодарра.

— Ого! — не удержалась Юлька. — Сечет быстро, на лету прям схватывает! Если не прикалывается над нами, конечно. Но, судя по прикиду, не должна.

— Юля, что за выражения! — не выдержал Генка, слегка покраснев.

— Нормальные выражения! — огрызнулась та. — Нашел время нравоучениями заниматься! Вон ее поучи! Лексикончик-то бедноват у Мандарины твоей!

— Почему у моей? — вспыхнул и окончательно запунцовел Генка, подыскивая слова и аргументы, чтобы образумить сестру. Но тут заговорила гостья:

— Я не Мандарина. Я — Марронодарра. Лексикончик бедноват… Поучи!

Она выжидательно уставилась на Генку.

— Ничего себе! — ахнула Юлька. — Не попугаем повторяет, а по делу! Вот это талант! Мне бы так с английским! Америкосов каких-нибудь послушать пять минут — и будьте-нате, вери гуд!

Генка начал злиться:

— Юля, очень тебя прошу, говори при Ман… при нашей гостье нормально! Ведь нахватается сейчас от тебя разных глупостей…

— Зато от тебя большо-о-го ума наберется! — обиделась Юлька. — Ты даже имя ее не смог запомнить!

— Да, не смог! Оно действительно сложное и непривычное для нас.

— Сложное! Непривычное! — передразнила Юлька. — Значит, надо упростить! Иностранные имена очень часто переиначивают для удобства. Как, вы говорите, вас зовут? — повернулась она к женщине.

— Марронодарра, — понимающе улыбнулась женщина. — Надо упростить.

— О! Видишь! — оживилась Юлька. — Она все уже понимает! Как мы ее назовем? — Юлька задумчиво пожевала губами: — Марода… Марона…

— Да просто Марина! — нашелся Генка. — И все!

— Тогда уж — просто Мария, — хмыкнула Юлька.

— Нет! Марина! — запротестовал Генка.

— Ну, Марина — так Марина! — на удивление быстро согласилась Юлька. — Как тебе имечко? — спросила она гостью. — В кайф?

— Марина! — нараспев повторила женщина. — В кайф!

— О-о-ох! — только и смог выдавить Генка, укоризненно глядя на сестру.

— А что мы, кстати, стоим? — спохватилась та. — Давайте хоть сядем, чайку попьем! Раз уж с картошкой такая лажа… простите, фигня вышла! У нас и варенье где-то было… Ты хлеб-то хоть купил, умник? — исподлобья глянула она на брата.

— Хлеб? — опешил Генка. — Я за лампочкой ходил!

— Ага, а хлебный магазин — в другом городе! Туда специально ехать надо, билеты бронировать… Ну, Геносса, ты и бестолочь!

— Но-но! — погрозил Генка. — Если б не гостья… Ладно, я сейчас! — крикнул он уже на ходу.

— Купи тогда еще конфет грамм триста! — крикнула вдогонку Юлька.

ГЛАВА 3

Вернувшись из магазина, Генка застал на кухне идиллическую картину: Марина и Юлька сидели, обнявшись, и весело щебетали. Оставаясь незамеченным, Генка прислонился к косяку и прислушался.